Дмитрий Казаков - Московская метель

— Тебе на выход. А у нас свои дела.

Олег и его приятели стояли в ряд, плечом к плечу, и улыбались одинаково хищно и радостно. И еще — и это хорошо было видно в начавших сгущаться сумерках — у них чуть заметно светились глаза.

Восемь желтых огоньков, спокойных, не злых, но при этом наводящих оторопь.

— Вон там метро. На нем уедешь, куда надо. Не вопрос.

— А, вот как, — Мишке стало немного грустно: как здорово все было, и вот закончилось. — Спасибо, что позвали с собой… Ух ты! — от пришедшей в голову мысли на сердце потеплело. — Приезжайте к нам в гости! В Заволжье! На рыбалку сходим, тоже на лыжах погоняем!

— Не вопрос, приедем, — Олег пожал Мишке руку, похлопал по плечу.

То же самое сделали остальные, и они вчетвером зашагали обратно, в ту сторону, откуда пришли впятером. Снег повалил гуще, зажглись фонари на аллеях, и мальчишки-москвичи пропали из виду, растворились в навалившемся на город сумраке.

Мишка вздохнул и пошел к врезанной в забор арке выхода.

За оградой он огляделся, пытаясь сообразить, в каком направлении двигаться дальше, чтобы добраться до метро. Вот только куда ехать, чтобы отыскать одноклассников, или еще раз попробовать с сотовым, вдруг тот оживет?

Но зловредный аппарат вновь отказался включаться.

Значит, ничего не остается, как пойти в милицию… пусть они ищут Анну Юрьевну.

Или нет?

Из памяти всплыло название гостиницы, где они должны остановиться на ночь — «Арбатская» или «Арбат», и расположена вроде бы на одноименной улице, так что найти ее не составит труда.

Ну а там подождать, когда свои явятся, или лучше спросить кого-нибудь из работников.

Ведь у них должно быть записано, кто сегодня заселяется?

Придумав план действий, Мишка приободрился, и тут ощутил, насколько проголодался. Слопал за целый день несколько бутербродов, пару бананов, зато и бегал, и ходил на лыжах, и просто гулял.

Святое дело, классная предупреждала, что еды на улице не покупать…

Но не в ресторан же идти? На это денег у него точно не хватит!

Мишка нырнул в подземный переход, а выбравшись из него, зашагал в указанном Олегом направлении — рядом с метро должны быть всякие ларьки с пирогами, слойками и прочим фастфудом. Вскоре увидел серый прямоугольный павильон, украшенный красной буквой «М», а рядом обнаружил торговые палатки.

Забрав у продавщицы заказ, уместился за крохотным круглым столиком, где полагалось есть стоя. Едва отхлебнул горячего чая из пластикового стаканчика, как краем глаза уловил движение, а слуха коснулся негромкий звон.

— Позолоти ручку, мальчик, я тебе погадаю, все будущее скажу, — сказала, возникая из тьмы, высокая женщина в цветастой шали поверх пальто, таком же платке, обшитом по краю монетами, и с тяжелыми кольцами на пальцах.

Мишка засопел и невольно отодвинулся.

Он не раз слышал, что все цыгане жулики и попрошайки, но до сих пор с ними не сталкивался.

— Позолоти ручку, мальчик, все скажу, не обману, — продолжала напирать женщина, улыбаясь так, что блестели зубы из желтого металла.

Как ни странно, она вовсе не выглядела опасной или наглой, а улыбалась скорее жалко.

— У меня нет денег, — сказал Мишка. — Совсем мало.

— А много и не надо, — двигалась цыганка мягко и плавно, точно не шагала, а летела, от нее пахло духами и еще чем-то сладким, экзотическим. — Позолоти ручку, будущее открою тебе.

— Не надо мне будущего.

Мишка полез в кошелек и вытащил оттуда две сотенные бумажки — он без них не обеднеет, а этой женщине они, кажется, и вправду нужны, вон под глазами черные круги, а лицо худющее.

— Нет, так нельзя! — цыганка гордо выпрямилась. — Зора не побирушка! Давай ладонь!

И прозвучало это так повелительно, что он невольно протянул руку.

Холодные пальцы ухватились за запястье, пощекотали ложбинку посредине ладони.

— Сильный мальчик, мужчина скоро будешь, — заговорила женщина низким, вибрирующим голосом, так непохожим на прежний, что Мишка невольно заозирался — неужели подкрался кто-то еще? — Далеко смотришь, хорошо видишь… правду видишь, ничего от тебя скрыть нельзя… — показалось ему или нет, но тут в словах цыганки прозвучало удивление.

На мгновение она замолкла, а когда заговорила вновь, то гладкая речь сменилась обрывочными фразами:

— Целый мир несешь ты с собой… целое, завершенное и прекрасное, но и гибельное… Отмеченный судьбой… Только два пса у тебя за спиной, зубами клацают… Черный и зеленый… Опасность грозит… Держит вожжи в руках некто могучий… Да кто ты, черт возьми, такой?!

Женщина выпустила его руку и отпрыгнула, словно от клетки с разъяренным тигром.

В темных, расширившихся глазах ее плясал страх, полные губы дрожали.

— Я никогда такого не видела… Кто ты?.. Зачем я взяла твои деньги? Глупая Зора!

— Вы можете их вернуть, — сказал Мишка обиженно.

Странная цыганка попалась — вместо горя и несчастья, которое только она может отвести, нагадала какую-то ерунду. Что за мир он несет с собой, прекрасный и гибельный, кто такие эти псы, один из них еще и зеленый… мутант, что ли?

Но тут он повернулся, и тяжесть в кармане куртки напомнила, что там по-прежнему лежит золотое «яйцо».

Мишку словно током ударило — да ведь хозяева этой штуки наверняка пытаются его найти, вернуть свое имущество! Почему он опять забыл про вокзальную находку, не выкинул ее в сугроб где-нибудь в глубине леса?!

— Стойте! — воскликнул он. — Что вы еще знаете?

— Помни, ключ в ключе, опора в ключе, жизнь и смерть того, чему быть и не быть, в ключе, — произнесла цыганка с удивлением, будто сама не понимала, что говорит, а затем метнулась прочь, размахивая руками и что-то бормоча.

Мишка подумал, не побежать ли за ней, но решил, что лучше спокойно поесть и чаю попить.

— И все равно бред это, никаких гаданий не бывает, — сказал он сам себе, и принялся за пироги.

Но разбуженное словами цыганки беспокойство не проходило, хотелось обернуться и проверить, не крадутся ли к нему два огромных пса, один черный, а другой цвета лягушачьей шкуры? Сумерки сгустились, вечер подумал немного и начал превращаться в ночь, черную и тяжелую, наряженную в плащ из метели.

Покончив с едой, Мишка отошел в сторонку, где его никто не мог видеть, и извлек вокзальную находку из кармана.

Часы мягко тикали, по циферблатам бежали стрелки, золотые символы мерцали в темноте, а от округлых боков, казалось, исходило сияние. «Яйцо» выглядело произведением искусства и наверняка стоило огромных денег, но на целый мир не тянуло.

Мишке вспомнилась картинка из книжки, где изображалась Вселенная, как ее представляли в Средневековье: приплюснутая сфера, верхняя половинка — небеса со звездами и ангелами, нижняя — земля с расположенным в самом низу адом, и все замкнуто в прочную скорлупу.