Джулия Бертанья - Водный Мир

Давным-давно жил-был…

…мир, полный чудес. Всё в нём было живым чудом — начиная от движения микроскопических частиц и заканчивая вращением огромной планеты. Люди называли эту планету Землёй — так же, как и почву у себя под ногами, дарующую своим обитателям всё, что необходимо для жизни.

И люди, не задумываясь, пользовались этими щедрыми дарами. Они черпали из почвы и из моря. Они жадно отбирали у Земли её чудеса. Они портили и разрушали до тех пор, пока не добрались до самого сердца планеты. А когда спохватились было уже поздно — они полностью разграбили свой мир, не оставив ничего.

Планету стало лихорадить — её изматывали ураганы и бесконечные бури. Моря и реки выходили из берегов, затопляя города и опустошая земли. Началась эпоха свирепых штормов. А потом наступило ужасное затишье. Представьте себе разрушенный и затопленный мир. Не осталось ничего и практически никого — лишь жалкие остатки некогда гигантского населения Земли, уцелевшие там, где из воды всё ещё выступали редкие вершины гор; одиночки, заброшенные на крыши небоскрёбов, цепляющиеся за высокие мосты и верхушки деревьев…

Вращается Земля. И остров Винг — что по английски означает «крыло» — снова накрывает тень.

На часах — одна минута четвёртого.

Жители Винга сходятся в деревню — точнее, в то, что от неё осталось. Просоленные, насквозь пропитанные морской влагой улицы сбегают с холма прямо в неспокойный, кипящий волнами океан. Старожилы ещё помнят времена, когда складчатые холмы, на которых вырос Винг, переходили в известняковые скалы, отвесно спускавшиеся к широкому каменистому пляжу. Ещё прошлым летом верхушки этих скал можно было увидеть во время отлива; они темнели среди волн.

Теперь на этом месте всегда вода.

Повернувшись спиной к морю, люди медленно поднимаются по склону холма, бредут через поле ветряных мельниц. Этот ранний зимний вечер выдался на редкость безветренным, и широкие мельничьи крылья движутся еле-еле, издавая чуть слышный скрип. Высоко в небе сияет Полярная звезда — крошечный факел, помогающий людям отыскать дорогу к плоской вершине. С давних пор там высится круг из одиннадцати валунов. В тот момент, когда последний солнечный луч тает на поверхности океана и ночь окутывает Винг, люди на время забывают о волнах, которые наступают, окружая остров со всех сторон.

Так же, как с незапамятных времён поступали их предки, люди собираются внутри каменного круга, чтобы отпраздновать день зимнего солнцестояния. Все взволнованно наблюдают за тем, как несколько человек крутят вокруг себя длинные верёвки, на концах которых привязаны пылающие соломенные шары. Они раскручивают верёвки всё сильнее и сильнее, а затем, под одобрительные вопли зрителей, зашвыривают их высоко в небеса. Огненные шары прорезают тёмное небо и осыпаются вниз мириадами золотых искр, словно вторя смерти старого солнца уходящего года.

Потом поджигают огромное колесо — древний символ вечного круговращения Мироздания — и пускают его катиться с горы. Люди кричат от восторга, глядя, как пылающее колесо мчится сквозь тьму — всё вниз и вниз, а потом прямо по волнам — и постепенно затухает где-то в океане, словно падшая с неба звезда.

И вновь на холм опускается тьма. Ночь обступает людей со всех сторон: они жмутся друг к другу и в поисках хоть какого-то света поднимают головы к мерцающим в вышине звёздам.

Старый Тэйн почти на ощупь пробирается в середину каменного круга. Он встречал праздник зимнего солнцестояния около восьмидесяти раз — больше всех на острове. Тэйн достаёт из глиняного горшка заботливо припасённый уголёк, который он выхватил из камина в своём доме, и поджигает аккуратную горку из сухого торфа и обломков дерева, выброшенных морем. Через некоторое время костёр, потрескивая, начинает разгораться. Жители Винга радостными криками приветствуют пламя, разгоняющее тьму и предвещающее рождение нового солнца.

Тэйн залезает на двенадцатый валун, лежащий в центре круга, и поднимает руку. Шум стихает.

— С Новым годом! — восклицает он. — Завтра мы впервые увидим солнце нового столетия!

Он окидывает односельчан нерешительным взглядом, прекрасно понимая, что люди с нетерпением ждут, когда можно будет начать есть, пить и веселиться. Морщины ещё сильнее прочерчивают его лицо.

— Быть может, новый век принесёт нам чудо, — говорит Тэйн. — Потому что только чудо спасёт нас от наступления воды… Но что, если чуда не будет? Послушайте. Нам пора подумать о будущем. Пора узнать, каков мир за пределами островов…

— Нет, Тэйн, не надо! — кричит Бренна, маленькая круглощёкая женщина, которая привела с собой целый выводок шумных ребятишек мал мала меньше. Она улыбается, пытаясь смягчить тон сказанного. — Мы не хотим думать об этом в такую ночь!

— Именно в такую ночь и следует подумать о будущем, — возражает Тэйн.

— Но здесь же дети! — Улыбка Бренны гаснет. — Я не хочу пугать их.

— Я говорю это ради детей. Их будущее зависит от того, сумеем ли мы противостоять подъёму воды, — сурово говорит Тэйн.

По толпе пробегает недовольный ропот. Бренна права, сегодня никому не хочется думать о море. Возмущение растёт, голоса становятся всё громче. Несколько человек пытаются защищать Тэйна, но их слишком мало; большинство же, как и Бренна, хотят веселиться и ни о чём не думать. В этот момент на камень рядом со стариком запрыгивает девочка. Её щёки горят, глаза сверкают, в длинных волосах, словно в тёмных водах ночного океана, вспыхивают искорки. Она умоляет толпу не расходиться и выслушать старика.

И люди послушно стихают, привлечённые вдохновенным видом девочки, её страстным призывом. Она стоит на камне, подавшись вперёд, и свет костра окружает её силуэт призрачным сиянием.

Воспользовавшись затишьем, старый Тэйн пытается утихомирить односельчан.

— Успокойтесь! — говорит он дружелюбно, но твёрдо, опуская сдерживающую руку на плечо девочки. — Тише, Мара… Давайте все успокоимся и будем праздновать. Но сначала возьмёмся за руки и встанем вокруг огня с мыслями о будущем.

И люди вновь смыкаются вокруг него. Они стоят все вместе, окутанные светом и теплом костра, отгороженные от холодного тёмного мира безмолвным кругом мёртвых камней. Их мечты и надежды уносятся в небо с дымом и искрами.

Потом все пьют горячее свекольное вино и едят печёную картошку, а согревшись, спускаются вниз с холма. На соседних островках также пылают костры — эти яркие огни, разбросанные по тёмной глади океана, кажутся отражением сияющих в небе созвездий. Праздничная толпа добирается до деревни как раз в тот момент, когда в церкви радостно ударяет колокол; ему вторят колокола на других островах, и эхо разносит звон далеко по воде. Очень скоро узкие улочки Винга заполнятся народом, праздничными огнями, песнями, заглушающими рокот океана. Так люди прославляют бессмертие Вселенной, и веселье их затянется далеко за полночь.