Варвара Еналь - Мы можем жить среди людей

– Какие у него планы? – пробормотала Эмма. Мысли вырвались из головы и облеклись в слова.

– У кого? – не понял Колька.

– У Федора. Зачем он открыл тут проход и починил проем у чертовой двери?

Колька не ответил.

Эмма вдруг остановилась, прислушалась и повернулась к Кольке:

– Здесь есть люди. Вот, совсем близко. Рядом. Пойдем проверим?

– Что за люди? Дикие, что ли?

– Нет. Настоящие люди, не животные.

Решили пойти и посмотреть. Колька зачем-то взял Эмму за руку и зашагал вперед. Зря, Эмма теперь лучше его ориентировалась в пространстве. Потому безошибочно поправила, когда Колька завернул не в тот коридор.

– Нет, нам прямо. Еще прямо. Поворот вот тут. Какие-то узкие проходы здесь.

– Я знаю эти места. Тут есть еще жилые комнаты. Вот если идти прямо и прямо и выйти…

– Вот сюда выйти, в этот проход, – уверенно сказала Эмма.

Они уперлись в закрытые двойные двери со знакомыми уже знаками «Млечного Пути». Колька принялся колотить ногой в дверь и кричать:

– Открывайте, я знаю, что вы там!

Послышалась возня. Тихие шаги – Эмма отлично уловила, что к двери подошли двое. Потом осторожно спросили:

– Кто это?

– Дед Пихто! – выкрикнул Колька, – Девчонки, вы, что ли?

За дверью принялись переговариваться. Эмма совершенно четко услышала слова: «Это Колючий, будем пускать?» и «Пусть уходит. Кто его знает – болен он или здоров». Одна девочка возражала, другая была за то, чтобы впустить.

Наконец двери открылись. Показалось бледное лицо с большими светлыми глазами. Рыжеволосая, круглолицая девушка торопливо оглядела Кольку и Эмму и спросила:

– Вы здоровы? С вами все в порядке?

– Ну, как видишь, – невозмутимо ответил Колька, – пустите, что ли? Жрать охота страшно. А мы вам что-то интересное расскажем. Не пожалеете, точно, отвечаю.

– Ну, что с тобой делать… – вздохнула девочка. – Проходи, что ли. И ты тоже, – кивнула она Эмме.

В небольшой комнатке было тепло. На полу лежал круглый желто-оранжевый коврик, четыре сдвинутых вместе кровати покрывали разноцветные одеяла. Животом вниз поперек всех четырех кроватей лежал светлоголовый мальчишка и играл в какую-то игру на планшете. Он даже не поднял голову, заслышав шаги Кольки и Эммы. Лишь бросил негромко:

– Привет, Колючий. Как дела?

– Заберите у вашего Сеньки планшет. Как ни приду к вам, он все время играет, – усмехнулся Колька. – Вы не поверите, что с нами было. Но расскажу только после того, как покормите.

– Да что там не верить. Это же вы вдвоем выпустили животных, да? – спросила рыжеволосая девочка и захлопотала у стола. Включила чайник, достала кружки, небольшую кастрюльку, буханку хлеба. Ловко порезала несколько яблок. Уточнила, не оглядываясь и не прерывая работу: – Тебя Эмма зовут, да?

– Да. Откуда ты знаешь?

– Помню тебя еще по Второму уровню. Ты любила делать доклады и все время торчала в библиотеке с бумажными книгами. Я тебя там и встречала. Правда, ты была совсем маленькой, вон, как наш Сенька. А меня Инна зовут. Вот она – Дина. – Она мотнула головой в сторону второй девочки.

Черноволосая Дина перекинула длинные пряди волос через плечо и улыбнулась. Та самая Дина, предупредившая их когда-то о диких в коридорах Нижнего уровня. На подбородке у Дины ясно обозначилась ямочка, а под распахнутым воротом шерстяной клетчатой рубашки блеснул замысловатый кулончик.

Эмма машинально дотронулась до своей божьей коровки и поймала на себе веселый взгляд Кольки.

– Почему ты до сих пор носишь этот кулон? – спросил он, усаживаясь за стол.

– Не знаю… В память о тебе, наверное… хотя сейчас о тебе помнить уже не надо, видимо.

Инна поставила на стол кружки с чаем, нарезанный хлеб и кусочки колбасы, яблочки, немного изюма. Сказала:

– Я сейчас к колбасе макарончики сделаю. Уже залила их кипятком. Подождите немного.

– А где Рита? – спросил Колька.

– Спит. – Инна кивнула на кровати.

Действительно, на одной из них, недалеко от развалившегося Сеньки, кто-то спал, завернувшись в одеяло.

– Она заболела, подцепила ту же хворь, что и дикие. Мы отпаивали ее витаминными настоями, держали в тепле, кормили бульоном по чуть-чуть. Динка даже читала ей вслух книги с планшета. Сейчас Рите значительно лучше. Она ест, поднимается, разговаривает с нами. Правда, все еще слишком слаба. Но надеюсь, что и это пройдет.

– Вы справились с вирусом? – Брови у Кольки взлетели вверх, он удивленно почесал затылок и добавил: – Ну вы даете. Почти никто на корабле не выздоровел. Я имею в виду взрослых.

И он кратко пересказал все, что они узнали из записей профессора Калужского.

Слушали все. Даже Сенька перестал возиться с планшетом. Приподнялась на кровати бледная Рита, торопливо пригладила волосы. Когда Колька закончил рассказ, хрипло спросила:

– Значит, у вас есть лекарства?

– Да, есть, – подтвердила Эмма, – мы оставим вам. Все будет хорошо, мы что-нибудь придумаем. Удивительно, что ты поправилась без лекарств.

– Мы за ней ухаживали, – тут же отозвалась Дина, – мы берегли ее и заботились о ней. Потому ей и стало лучше.

Эмма слегка улыбнулась. Хорошо тут было у девчонок. Уютно, тепло и как-то… мило, что ли. На стенах нарисованы цветы и бабочки, на тумбочках аккуратные планшеты и даже несколько гипсовых фигурок ангелочков и маленьких мальчиков.

– Сенька, давай за стол. Чаю с нами попьешь, – ласково сказала Инна, подошла к мальчику, взъерошила его волосы.

Тот нехотя сполз с кровати, голосом отключил голограммный экран и сказал:

– Прошел до третьего уровня. Представляешь? Построил себе базу, нанял солдат и роботов. У меня две категории роботов – для перевозок и для войны. Теперь осталось только увеличить мощь, купить оружия и челноков побольше.

Он принялся вдохновенно рассказывать об игре, Инна поддакивала ему, а сама готовила чай и резала хлеб.

– Хорошо тут у вас, – протянула Эмма, – вы живете так, словно… – Она замялась, подыскивая слово.

– Мы живем как семья. Это Ритка придумала. Называем друг друга сестрами. Правда, Сенька только Рите приходится родным братом. Но это не так важно. Хоть он и не родной – мы все не родные, – но мы решили считать, что мы семья. Колючий вон знает. Так просто удобнее выжить.

– Вот вы и выжили, – потрясенно сказала Эмма, – в этом и весь секрет! Только те, кто сохраняет привязанность друг к другу, те и остаются в живых. Раньше это называлось «любить». Колючий, выходит, так?

– Я не знаю, – пожал плечами Колька.

Устаревшее слово «любовь» обретало свой смысл. Оно было нелогичным и непонятным до конца. Но оно обладало реальной силой. Силой сохранить от перерождения. И выходит, что Колька тоже к кому-то привязан. Как брат или как…

Эмма уставилась на Кольку и спросила в лоб: