Кеннет Оппель - Тёмное крыло

— Думаю, неподалёку найдётся ещё один тепловой поток, — сказал он, но отец упрямо продолжал попытки в этом месте. Икарон влетел в поток, растянул паруса и поймал нагретый воздух. Он начал подниматься.

— Получилось, — пробормотал он, вздрагивая во время подъёма. Сумрак махал парусами рядом с ним.

— Я волновался, — сказал ему Сумрак.

— Обо мне не стоило волноваться.

Они поднимались над прогалиной, оставляя фелид шипеть от ярости внизу.

Хищнозуб с изумлением глядел, как последние рукокрылы уносились в небо. Как это было возможно? Он ни разу не слышал, чтобы рукокрылы могли это делать. Это было неестественно. Он скрипел зубами, расхаживая туда-сюда в полном расстройстве. Потом он увидел, что Миацида и остальные выжидающе смотрят на него.

Меньше, чем за пятьдесят длинных шагов он добрался до побережья. Над его головой к материку тянулась тёмная полоса колонии рукокрылов. Вся его добыча. Он бегал по пляжу, разыскивая песчаный перешеек, по которому они прошли вчера. Блики солнечного света на воде едва не ослепили его.

— Где он? — ревел Хищнозуб.

— Ещё не время, — сказала Миацида, стоявшая у его бока. — Не раньше, чем после заката.

Это будет лишь через несколько часов, а к тому времени рукокрылы уже успеют уйти. Он повернулся к Миациде, ощерив зубы.

— Почему ты не сказала мне раньше, что они уходили?

— Твоё распоряжение было лишь следовать за ними, — ровным голосом ответила Миацида. — Я и подумать не могла, что они хотели покинуть остров.

Хищнозубу тоже не пришла в голову такая мысль, но ему нужно было свалить на кого-нибудь вину, поэтому он рванулся вперёд и укусил Миациду за ухо. Она съёжилась, больше от шока, чем от боли. Струйка крови медленно засочилась по её шерсти.

Хищнозуб повернулся к остальным членам клана.

— Нам не нужны рукокрылы, — прошипел он. — Для нас на этом острове полно добычи: в подлеске и на деревьях. Я это видел. Пусть летуны улетают. Они не стоят наших усилий.

Ликование Сумрака было недолгим. Когда они с отцом взлетели, в воздухе теснились сотни других рукокрылов: многие из них ещё поднимались в восходящих потоках, но часть уже начала планировать в сторону материка. Только сейчас огромная стая птиц, кружившаяся над островом, медленно двинулась в их сторону.

— Не маши, — коротко приказал Икарон.

Не слишком ли поздно, подумал Сумрак. Возможно, птицы уже заметили, как он летает над прогалиной. Но у него не было никакого желания сталкиваться с ними ещё раз. Он в страхе наблюдал, как масса птиц собиралась прямо над ними, кружась, словно туча. Восходящие потоки несли рукокрылов всё ближе к ним.

— Яйцееды! — раздался вопль одной из птицы, а потом его подхватили остальные.

— Яйцееды!

— Яйцееды!

Сумрак боялся, что они нападут на них, но они оставались в высоте, выкрикивая свои глупые обвинения. Все больше рукокрылов начинали планировать, строго соблюдая дистанцию между собой и птицами. Сумрак и его отец замыкали процессию. Сердце Сумрака тяжело билось. Он неотрывно смотрел на материк, ожидая нужного момента для начала спуска.

Почти там, где нужно.

Рассерженные птицы кружились в воздухе. Он ощущал ветер, поднятый их крыльями.

Наконец, они с отцом выскользнули из теплового потока и поставили паруса под углом, чтобы оседлать ветер. Странно было двигаться в воздухе, не прикладывая никаких усилий. Перед ним другие рукокрылы скользили в воздухе в сторону береговой линии. Длинноногие птицы важно бродили по мелководьям с каменистым дном, опуская клювы в освещённую солнцем воду и выуживая из неё растения.

Сумрак ощутил, как по его спине и хвосту прокатилась воздушная волна, и что-то острое оцарапало его плечи. Над его головой промчались и резко свернули три птицы — их опущенные когти были отчётливо видны в солнечном свете. Они возвращались, нацелившись прямо на него и на Папу.

— Яйцееды! — заверещала одна из них.

Сумрак инстинктивно согнул свои паруса, чтобы снизиться — и его отец сделал то же самое. Птицы вновь налетели на них, нанося удары взмахами крыльев и царапая их своими когтями.

— Они пытаются заставить нас снизиться! — сказал Икарон.

Шокированный Сумрак ещё раз прикинул траекторию их планирования. Они всё ещё могли добраться до деревьев. Не более того. Но если они снизятся ещё больше, им повезёт, если они дотянут до основания скалистых утёсов.

— Сумрак, взлетай выше.

Но отец не мог этого сделать.

— У нас всё будет хорошо, — откликнулся Сумрак.

Мимо них пролетали другие птицы — они преследовали остальных членов колонии. Они легко настигли рукокрылов, начали кружиться возле них, царапая своими когтями и клювами, хлеща крыльями. Сумрак в панике наблюдал, как рукокрылы сворачивают с курса, или, что ещё хуже, снижаются, сходя с намеченной траектории планирования.

Преодолев уже половину пути через воду, Сумрак услышал хор криков и обернулся; он увидел трёх птиц, налетающих на них со стороны. Но на этот раз Сумрак был готов к встрече. Он замахал своими парусами и отклонился от курса; их он встретил, оскалив зубы и издавая самый отвратительный и громкий звук, на какой был способен. У него получился сдавленный вопль, какого он сам никогда раньше не слышал. Это так сильно испугало птиц, что они свернули в сторону, пытаясь разминуться с ним.

Сумрак не знал, сколько времени ему удалось выиграть; всё, что ему было нужно — это лишь время, чтобы добраться до материка. Хлопая крыльями, он поспешил к Папе.

— Мы доберёмся до деревьев, — тяжело дыша, сказал он.

— Ты очень храбрый, — ответил отец.

У Сумрака было мало времени, чтобы насладиться похвалой отца. Впереди он увидел нескольких рукокрылов, опустившихся опасно близко к воде — их всё ещё гнали птицы. Они коснулись поверхности воды, и Сумрак беспомощно смотрел, как они несколько мгновений боролись за жизнь, но затем громоздкие паруса утянули их под воду.

Ещё один рукокрыл шлёпнулся в воду всего лишь в нескольких футах от пляжа, но сумел выбраться из воды на камни. Ещё несколько зверей сели на берегу и начали долгий и опасный подъём на деревья.

— Яйцееды! — в последний раз крикнули птицы, а затем развернулись и направились обратно на остров.

Материк был уже близко, и вскоре Сумрак уже проплыл над пляжем. Деревья быстро приближались. Он планировал по одной траектории со своим отцом, и сел на ветви в средней части кроны секвойи. Тяжело дыша, он вцепился в кору; все его лапы дрожали от усталости и облегчения.