Джордж Макдональд - Принцесса и гоблин

— Тише, тише, Курд. Не разбуди ее, — тихо сказала мать. — Я так рада, что ты вернулся. Я думала, гоблины снова захватили тебя.

Сердце у него радостно забилось; Курд присел на табурет в углу у очага, напротив матери, и стал разглядывать принцессу, спавшую так мирно, словно она спит в собственной постели. Вдруг принцесса открыла глаза и посмотрела на Курда.

— Курд! Ты пришел! — тихо проговорила она. — Я так тебя ждала.

Курд встал перед принцессой, опустив глаза.

— Ирен, — начал он. — Прости, что я тогда не поверил тебе.

— Пустяки, Курд, — ответила принцесса. — Тогда ты и не мог мне поверить. А теперь веришь?

— Да. Еще бы мне и теперь не верить!

— Почему?

— Я пришел сюда, следуя за нитью твоей бабушки.

— Значит, ты был у меня дома?

— Да. Я пробыл в плену у твоих стражников два или три дня.

— А я-то и не знала. Тогда, наверное, ты можешь рассказать, почему бабушка привела меня сюда. Что-то разбудило меня, и я сразу нащупала нить. Я очень испугалась, когда обнаружила, что она ведет на вершину горы. Но нить привела меня сюда. Знаешь, Курд, твоя мама такая добрая, совсем как моя бабушка.

— Значит, ты не видела гоблинов? — спросил Курд.

— Нет. Я же говорю, что не была в горе.

— Так ты ничего не знаешь? Гоблины ворвались в твой дом и подняли страшный переполох.

— А что им там понадобилось? Как это некрасиво с их стороны.

— Им была нужна ты. Они хотели увести тебя и выдать замуж за их принца — Заячью Губу.

— Какой ужас! — воскликнула принцесса содрогаясь.

— Теперь тебе нечего бояться. Твоя бабушка позаботилась о тебе.

— Значит, теперь ты веришь в мою бабушку! Она уверяла меня, что когда-нибудь ты поверишь в ее существование.

Курд вдруг вспомнил свой сон и умолк, призадумавшись.

— Но как ты попал в мой дом, а я даже не знала об этом? — спросила принцесса.

Тут Курду пришлось все объяснить. Как он следил за гоблинами, как его ранили стражники, как он услышал шум и как к нему пришла прекрасная старая дама.

— Бедный Курд! Ты лежал там раненый и больной, а я даже не знала об этом! — воскликнула принцесса, глядя на его грубую руку. — Если бы мне сказали, я бы пришла и ухаживала за тобой.

— Что-то я не заметила, чтобы ты хромал, — вставила его мать.

— Правда, мама… Вот странно. Я же ни разу не подумал о своей ране с тех пор, как кинулся на гоблинов!

— Дай я ее посмотрю, — попросила мать.

Курд снял носок и увидел, что за исключением большого шрама его нога совершенно здорова. Курд и его мать с удивлением переглянулись, а Ирен воскликнула:

— Так я и думала, Курд! Это был не сон. Тебя навестила моя бабушка. Это она исцелила твою ногу. Я хочу, чтобы приехал мой отец-король. Я расскажу ему, какой ты хороший.

— Но, — напомнила Курду мать, — слуги принцессы, должно быть, страшно перепугались. Ты должен отвести ее домой, Курд, или, по крайней мере, сказать им, где она находится.

— Конечно, мама, но я страшно проголодался. Сперва дай мне немного хлеба. И вообще, если бы стражники послушали меня, то гоблины не захватили бы их врасплох.

— Сейчас я быстренько тебе чего-нибудь приготовлю, — сказала мать Курда. Она встала и посадила принцессу на стул.

— Мама! — вскрикнул Курд. — Я кое-что вспомнил. Я должен немедленно разбудить отца. А принцессу ты сама отведи домой…

Курд внезапно вспомнил, что у гоблинов был еще и второй план, на случай неудачи первого. Гоблины уже, несомненно, занялись делом и забоям грозила опасность быть затопленными.

Добравшись до входа в гору, рудокопы, которых собрал Курд, сразу принялись за дело. Неподалеку от входа в страну гоблинов Питер заготовил великое множество каменных блоков и несколько мешков с цементом. Горняки быстро изготовили каменную пробку — зацементировали вход в этот забой. Вскоре они убедились, что теперь их остальные забои в полной безопасности.

Потом они услышали, как заработали кирки гоблинов, зашуршала вода, но пробка выдержала.

Когда горняки вышли из горы, разразилась гроза. Гремел гром, из нависших туч сверкали молнии, а ручьи превратились в бурные, мутные потоки. Гроза бушевала весь день.

Ветер дул так сильно, что едва не сбил Курда с ног, когда тот вышел из горы. Но, испугавшись за мать и принцессу, он, не обращая внимания на непогоду, помчался к своему дому.

Два мутных могучих потока с обеих сторон омывали скалу, на которой стояла хижина Курда, и у подножия соединялись в один поток. Мать и принцесса, конечно, не могли через них перебраться, да и Курду это едва удалось. Как тогда обрадовалась принцесса!

— Курд! Курд! Курд! — закричала она.

Она сидела, закутавшись в одеяло, на постели, а мать Курда в сотый раз пыталась разжечь очаг, залитый водой через дымоход. Глиняный пол хижины превратился в сплошную грязь.

К тому времени, как вернулся Питер, гроза почти прекратилась, но ручьи оставались такими же бурными и полноводными. О том, чтобы переправить через них принцессу, и речи не было.

— Должно быть, в королевском доме ужасно беспокоятся о вас, принцесса, — произнес Питер, — но мы ничего не можем поделать. Подождем до утра.

С помощью Курда его мама, наконец, разожгла огонь в очаге и приготовила ужин, а потом они все сидели и рассказывали принцессе сказки, пока той не захотелось спать. Мама Курда уложила Ирен в постель, а мальчика на небольшой чердак. Как только принцесса легла, так сразу через маленькое окошко, выходившее на крышу, она увидела далеко внизу бабушкину лампу. Она любовалась прекрасным серебристым шаром, пока не уснула.

На следующее утро светило яркое солнце.

Горные потоки еще бушевали, но при солнечном свете они выглядели куда менее грозными и опасными. Позавтракав, Питер отправился на работу, а Курд и его мать решили отвести принцессу домой. Через бушующий поток мальчик перенес Ирен на руках. Они выбрались на безопасное место и медленно направились к дому короля. И тут, у самого дома, они увидели, как в ворота въехал последний из всадников королевской свиты.

— Ах! Курд! — закричала, радостно захлопав в ладоши, Ирен. — Приехал мой папа.

Едва услышав это, Курд схватил принцессу на руки и со всех ног бросился к королевскому дому.

— Скорей! Сердце короля будет разбито, если он не узнает, что его дочь жива и здорова!

Ирен крепко обняла Курда. Когда маленький горняк ворвался во двор, король все еще сидел на коне, а все домашние обступили его, плача и держась за головы. Король не плакал, но лицо его было мертвенно бледным. Он выглядел так, словно жизнь покинула его. Его спутники тоже замерли в седлах, но глаза их яростно сверкали. Они ждали лишь приказа короля; сами они не знали, что нужно делать в таких случаях.