Ежи Брошкевич - Одно другого интересней

Толстяк сделал страшное лицо:

— Боже тебя сохрани, деточка. На дворе холодно, темно, там волки ходят и могут тебя съесть. Мамочка сейчас сюда приедет. А ты пойдешь ее искать — сам потеряешься. Что тогда будет?

Убежденный его доводами, мальчик кивнул головой:

— Тогда будет плохо. Лучше я еще подожду.

Толстый мужчина вздохнул с облегчением и вытащил из кармана спички.

— На, — сказал он, — построй себе колодец.

— А можно два? — спросил мальчик.

— Можно.

Мальчик прилежно занялся строительством колодца на соседнем, пустом столе. Когда Худой вернулся со своим пивом и налил кружку, он вежливо обернулся к нему и сказал:

— Приятного аппетита.

Худой буркнул себе под нос «спасибо», а его приятель хитро прищурился.

— За этого сопляка, — шепнул он, — мы тоже получим неплохие денежки. Выкуп. Интересуешься?

Но Худому явно было не по себе. Он только наморщил лоб и свой птичий носик.

— Меня другое интересует- не цапнут ли нас в твоем Кусьмидрове? — пробурчал он.

— Ты что, спятил? — возмутился Толстяк. — У меня там «малина» — железо!

Худой снова вздохнул, вероятно, уже в двадцатый раз за этот вечер.

— Хотел бы я уже быть там…

Толстяк пожал плечами и, желая показать, что не хочет больше разговаривать с дураком, закрылся газетой.

Снова наступила тишина.

За буфетной стойкой быстро мелькали спицы. Через несколько минут Худой задремал за своим пивом, а Толстяк над своей газетой. Только мальчик в красном пальтишке и берете мучился со своим, по правде говоря, довольно кособоким, колодцем из спичек и мурлыкал себе под нос песенку, мелодии которой мы точно не знаем, а слова приводим ниже:

Неудивительно, что, когда дверь распахнулась, малыш так и подскочил на стуле, перевернув свое кособокое строение. Но, увы, его заулыбавшаяся в первую минуту рожица сразу же снова погрустнела- в двери показалась вовсе не та особа, о которой он пел и которую ожидал, а какой-то совершенно незнакомый мальчик в длинном широком плаще.

Мальчик еще в дверях поклонился и сказал всем:

— Добрый вечер.

Видимо, это пробудило новые надежды в малыше в красном беретике. Он закричал:

— Мальчик! Ты не видел моей мамочки?

— Нет, — ответил мальчик.

— Как жалко, — вздохнул Красный Беретик, и подбородок у него слегка дрогнул.

Но к нему сразу наклонился Толстяк с усиками и снова затянул сладким голосом:

— Я же тебе говорил, что мамочка скоро-скоро к тебе придет. Через полчаса поедем в Кусьмидрово…

— Извините, пожалуйста, — сказал мальчик постарше, подходя к столику, за которым сидел Красный Беретик. — Можно мне здесь присесть? Я тоже еду… еду в Кусьмидрово.

Мужчина с усиками внимательно посмотрел в темные глаза мальчика. Посмотрел холодным и тяжелым, словно затаившим угрозу взглядом.

— Там тоже есть место… — начал он сердито, указывая в противоположный угол комнаты, но мальчик перебил его:

— Я везу для папы деньги, — похвалился он, наивно улыбаясь, — и не хочу ехать один.

Услышав эти слова, толстяк преобразился. Он сразу просиял, и взгляд его выразил дружелюбие и почти отеческую заботливость

— Ай-яй-яй! — удивился он. — Ты путешествуешь один? Совсем один? А много у тебя денег?

Мальчик опустил глаза.

— Папа не велел мне говорить, — смущенно сказал он.

Но Толстяк уже схватил его за локоть, притянул к себе, похлопал по плечу и снова широко улыбнулся.

— Садись-ка, милый! — закричал он. — Садись с нами, в компании будет веселей. Верно?

— Еще бы! — ответил мальчик.

— А по-моему- нет, — вздохнул Худой, продолжая помаленьку потягивать пиво.

Мальчик в плаще еще раз вежливо поклонился и сел рядом с Красным Беретиком.

— Хочешь, я тебе построю шикарный колодец? — предложил он.

— Хочу, — улыбнулся Беретик. — А как тебя зовут?

— Горошек, — ответил мальчик.

Так Горошек выполнил первую часть плана, согласно которому он должен был найти на станции Трушево мальчика в красном берете и его мнимых опекунов.

Надо признать сразу, что Горошек даже перевыполнил план. Ведь он не только нашел тех, кого искал, но и сумел попасть в их компанию. Более того, выдумка о «папочкиных деньгах» привлекла к нему особое внимание Толстяка.

Пожалуй, теперь уже не ему придется следить, чтобы преступники не сбежали, скорее, они будут внимательно следить за тем, чтобы не сбежал Горошек… Словом, все идет как нельзя лучше…

Однако, положа руку на сердце, надо сказать, что, хотя все шло как полагается, и даже лучше, Горошек чувствовал себя не блестяще.

Ведь Капитан с Икой уехали, чтобы выполнить вторую часть плана. Горошек был пока что предоставлен собственным силам. Нечего скрывать: перед лицом двух взрослых противников выглядели эти силы довольно жалко…

Особенно грозен был третий противник Горошка- время. Да, именно время. Преступники собирались уехать поездом в Кусьмидрово- то есть меньше чем через полчаса, а Горошек твердо знал, что допустить их отъезда он не может.

Вся надежда была на Ику. Успеет ли она за эти полчаса выполнить вторую часть плана? А если нет? Что тогда?

Горошек и сам не знал, как он поступит. Он знал одно: что не выпустит малыша из-под своей опеки и не позволит никуда увезти. Он клялся себе в этом, сидя рядом с Яцеком и строя для него колодец из спичек.

— А я не умею строить такой колодец, — сказал малыш. — Он очень хороший.

Горошек улыбнулся:

— А ты очень милый пацан.

— Что значит- пацан? — весело спросил мальчик.

— Пацан? — удивился Горошек. — Пацан- это попросту малыш.

— Ага, — сказал Красный Беретик, — а через год я уже не буду малышом, правда?

— Правда.

Толстяк внимательно прислушивался к этой беседе. Худой продолжал дремать над своим пивом. Он поднял голову только тогда, когда Толстяк, подвинувшись к Горошку, спросил:

— Ты не мог бы, милый мой мальчик, разменять мне сто злотых?

«Ага, — подумал Горошек, — решил убедиться, есть ли у меня деньги». Он вежливо ответил:

— К сожалению, не могу. Во-первых, потому что папа мне вообще не позволил вынимать деньги, а во-вторых, у меня только бумажки по пятьсот злотых.

— Что? — разом воскликнули жулики.

Горошек даже закашлялся, чтобы скрыть победоносную усмешку. Он понял, что жулики с радостью откажутся от поездки в Кусьмидрово, лишь бы не потерять его из виду. У Худого глаза так и вылезли из орбит.

— Куда же это столько денег, мальчик? — спросил он. — Куда?

Горошек на минуту задумался, словно сомневаясь, может ли он выдать такой секрет чужим людям. Потом ответил:

— Ну… папа покупает телевизор.

— Угу, — пробурчал Толстяк, кивнув головой. — Тысчонка-другая должна быть, не меньше. Верно, сынок?