Кеннет Оппель - Огненное крыло

Вдалеке Шейд услышал небольшое стадо китов, поющих свои странные песни, одновременно скорбные и восторженные. Он пронесся над густым лесом и теперь сосредоточился на охоте. Большой ворон посмотрел на него с верхушки сосны, когда он пролетал мимо, но ничего не сказал. Шейд внимательно наблюдал за ним. Он давно обнаружил, что разрешение летать при свете солнца не слишком приветствуется птицами.

Хотя совы и согласились на перемирие с летучими мышами, Шейд и другие сереброкрылы днем по-прежнему чувствовали себя неуютно. Многие вообще избегали этого, предпочитая охотиться ночью, как это делалось тысячелетиями. Иногда Шейд удивлялся, какой смысл был бороться за то, чтобы вернуть солнце. Но он понимал, что важен был не сам солнечный свет, а свобода. Свобода выбора — летать днем или ночью, и главным образом свобода от страха перед совами.

Шейд развернулся и схватил бабочку-данаиду. Это одно из преимуществ дневной охоты — можно поймать жуков и бабочек, которых ночью не встретишь.

— Ты сегодня рано проснулся, — послышался позади голос, и Шейд, оглянувшись через крыло, увидел Кассела.

— Ты почувствовал, как тряхнуло пещеру? — спросил Шейд.

Кассел покачал головой:

— А ты?

— Не знаю, было ли это наяву. Но совершенно уверен, что почувствовал слабое сотрясение.

— Может быть, — ответил отец. — Несколько лет назад здесь произошло несколько землетрясений. Правда, не очень сильных.

Отец пытался успокоить его, но Шейд отлично помнил низкий сдерживаемый гул, как предвестие чего-то большего. Интересно, слышно ли его в Древесном Приюте?

— Как ты думаешь, Орион выберет меня? — спросил он.

— Он всегда выбирает самых быстрых и надежных.

Отец с усмешкой посмотрел на него.

— А я, по-твоему, ненадежный? — обиделся Шейд.

— Ну что ты. Ты спас меня. Но Орион, возможно, беспокоится, что ты можешь по пути на что-нибудь отвлечься. Раскроешь чьи-нибудь коварные планы уничтожения мира или еще что-то в этом роде.

Шейд насупился, хотя знал, что отец прав. Он и сам заметил, что даже после всех его приключений, а, может, именно из-за них старейшина сереброкрылов не очень-то ему доверяет.

— Он доверяет Чинуку, — раздраженно сказал Шейд.

— Да, на Чинука можно положиться, — согласился отец.

Шейда мучило, что Чинук был одним из первых посланцев. Он был в Древесном Приюте, видел свою подругу и малыша. Он принес в Каменную Крепость вести о сотне новорожденных, в том числе о Гриффине.

— Как он выглядит? — настойчиво расспрашивал Шейд, когда усталый Чинук возвратился в Каменную Крепость.

— Нормально выглядит. Здоров.

Шейд почувствовал облегчение, которое быстро сменилось жгучим любопытством.

— Ну, давай расскажи подробнее!

— Да все они в этом возрасте выглядят одинаково. То есть они красные, кожа на них сморщенная, шерсти почти нет; по правде говоря, выглядят они довольно-таки нелепо.

Нелепо выглядят — вот все, что Чинук мог сказать ему. Шейд не одну ночь провел, переполненный мучающими его вопросами. Хорошо ли растет Гриффин? Хороший ли он летун и охотник? На кого он больше похож — на Марину или на него? Много ли у него друзей или он растет одиночкой? Он любознательный, отважный, разговорчивый или, наоборот, спокойный и осторожный?

— Это же смешно — ждать так долго, — пробормотал Шейд, когда они вдвоем с отцом летели через сумеречный лес, хватая на ходу жуков и мошек. — Каждый должен иметь право отправиться в Древесный Приют, если хочет. Разбивать колонию нет никакого смысла.

— Только матери могут выкормить новорожденных, — напомнил Кассел. — От нас там не будет никакой пользы.

— Но потом-то мы понадобимся. Сможем помочь научить их летать и охотиться.

— С этим хорошо справляются и без нас. Так было всегда, Шейд.

— По-моему, это глупо, — угрюмо сказал Шейд. — Не могу поверить, что никто не чувствует то же самое. Ведь все разлучены со своими женами и детьми!

— Ну, я думаю, вряд ли многие самцы горят желанием покинуть Каменную Крепость, — с усмешкой сказал Кассел. — Они понимают, что проще оставаться здесь. В детской колонии, наверное, слишком шумно. Дети очень требовательны. Крики, суета, беспокойство.

— Немного беспокойства теперь не помешало бы, — сказал Шейд.

По правде говоря, он скучал в Каменной Крепости. Ему нравилось общение с Чинуком и особенно с отцом, но ночи были похожи одна на другую. Они просыпались на закате, вылетали из пещеры и охотились. Насытившись, висели на ветках или в пещере, рассказывая разные истории. Шейд всегда с наслаждением слушал эти рассказы, но потом они сменились совещаниями, бесконечными обсуждениями о приготовлениях к миграции. Кто поведет колонию, кто будет заботиться об отстающих; отчеты о количестве осадков, доклады о преобладающем направлении ветра… У Шейда скулы сводило при одном воспоминании об этом.

Он не мог объяснить, чего ему не хватало. Теперь все шло хорошо. С совами у них был мир, пищи хватало с избытком — и делать было совершенно нечего. Он скучал и чувствовал, что становится скучен самому себе.

Ему хотелось быть с Мариной, со своим сыном.

— Как ты думаешь… — начал он и смущенно умолк.

— Что? — спросил Кассел.

Шейд закашлялся:

— Как ты думаешь, я смогу быть хорошим отцом?

Дело в том, что отцом он все еще себя не чувствовал. Сама эта мысль казалась ему нелепой. Даже просто думая о встрече с сыном, он беспокоился, а вдруг Гриффин не признает в нем настоящего отца? Он и чувствовал себя ненастоящим. Как он будет заботиться о детеныше, когда сам все еще ощущает себя детенышем? Он просто не мог представить, как будет уверенно говорить: «Ты не должен этого делать» или «Делай то, что тебе велят мама и папа». Гриффин наверняка не будет воспринимать его всерьез.

Его беспокоило, что ему не хватит бдительности, не хватит силы, чтобы спасти Гриффина, если с ним что-нибудь случится. Беспокоился, что не хватит терпения или строгости, да мало ли чего еще!

— Ты будешь замечательным отцом, — сказал Кассел. — Хотя я думаю, все об этом беспокоятся.

— И ты? — с изумлением спросил Шейд.

— Особенно я, — ответил Кассел. — Меня вряд ли можно назвать хорошим отцом. Я даже не был рядом, когда ты родился.

— Ну, ведь и никто не бывает.

— Но меня не было гораздо дольше, чем других.

— Это не твоя вина.

— Я не должен был затевать такого опасного дела, когда у меня вот-вот должен был родиться сын. — Он нежно ткнул Шейда носом.

Некоторое время они в молчании охотились бок о бок, но вдруг Шейд заметил бабочку-медведицу и, круто развернувшись, бросился в погоню. Бабочка была хитрая, порхала между ветками, выпуская отвлекающие эхо-миражи. Но Шейд, умудренный опытом, сосредоточил зрение и слух и не позволял сбить себя со следа. Он набрал скорость и выставил хвост, чтобы подцепить добычу. Обычно бабочки-медведицы норовят резко упасть вниз, и Шейд это учел. Но эта бабочка не просто упала — она рухнула вниз как камень.