Евгений Велтиство - Рэсси — неуловимый друг

Командор обратился к профессору:

— Я вижу, ваш урок прошел не без пользы. Спасибо.

— Пока да. Но не забывайте, что в нашем споре участвует невидимый собеседник.

— Кто?

— Манфред фон Круг.

Фон Круг, сидя у пульта машины, не слышал, конечно, своего имени. Получив сигнал опасности от Индекса, он включил экран и наблюдал борьбу модели с неизвестным противником. На экране две точки носились внутри замкнутого пространства, обозначавшего зал, подводный дом или глубинный корабль. Ясно одно: Индекс стремится вырваться на волю, чтоб снова стать неуловимым. Фон Круг, нажимая на кнопки электронной машины, перебирал разные варианты игры. Он был готов пожертвовать своим помощником и подлодкой «Альбатрос» со всеми ее находками, лишь бы остался Индекс. С такой универсальной моделью можно начинать любое новое дело на пустом месте…

Когда Мик Урри привез из Индии стальной капкан, доктор прежде всего стал менять память Рэсси. На машину обрушились электрические разряды. Рэсси вышел из стального ящика с другими законами внутри своих электронных схем, и главными сигналами для него стали: новый хозяин, его помощник, большая электронная машина. Круговская машина отныне давала ему команды на расстоянии в тысячи километров; иногда к ней присоединялся сам хозяин или помощник, и всё.

Индекс выполнял задания так же добросовестно, как и прежде,— от кончика носа до хвоста это был четкий механизм, и в постоянно меняющемся узоре его памяти никогда больше не возникали картины прежней жизни. Когда его окружили подводные корабли и опасность возродила в схемах какую-то старую связь, он, приняв совет Электроника, ни на секунду не вспомнил своего прежнего владельца, как, впрочем, и свое настоящее имя. И, откликаясь на позывной «Индекс», Рэсси доставлял удовольствие фон Кругу.

Сейчас фон Круг, единственный хозяин Индекса, беспокоился за свою неуловимую модель. Светлая точка, покружив внутри шара, замерла. Кто-то — очень сильный противник — вмешивался в действия Индекса, заставлял не подчиняться приказам круговской машины. «Но кто? Неужели Громов? Только он один знает строение модели, может упразлять ею…»

Фон Круг иронически скривил губы. «Если это сам господин профессор, он получит сейчас наглядный урок от своего бывшего изобретения…»

Пальцы доктора нервно забегали по кнопкам, приподняв Индекса на страусовых ногах и бросив его на противника. Точка на экране скользнула к невидимому барьеру, разделявшему участников игры, а потом медленно откатилась назад

«Спокойно,— сказал фон Круг,— борьба не окончена…»

Он стучал по столу, не решаясь на крайний исход. Сильный удар током наверняка успокоит невидимого врага. Скандал? А кто знает, что именно он, доктор Круг, за тысячи километров управляет Индексом? В конце концов, это только машина, и лучше не иметь свидетелей ее странных действий…

Фон Круг пошевелил точкой на экране, удостоверившись, что он владелец уникального Индекса. Тонкий палец придавил кнопку.

Когда из пасти Индекса вылез стальной бур и Громов крикнул какие-то слова, никто в диспетчерской не понял сразу, что произошло. Индекс, бежавший к профессору, вдруг метнулся в сторону, и в следующий момент сверкнула искра сильного разряда, погас свет, зажглась синяя аварийная лампа. Океаны мигом потемнели, корабли исчезли, капитаны на минуту лишились диспетчера. Командор вызвал дежурных электриков.

Мик Урри стоял побледневший, прекрасно понимая, насколько опасен был Индекс несколько минут назад. Урри вздохнул, заметив двух морских инспекторов, которые вошли в зал.

— Уведите его,— сказал Командор инспекторам.— И потом, уберите, пожалуйста, это.

Вспыхнул свет, пробудив океан, и все увидели, что Командор показывает под стол, где лежала неподвижно собака.

— Не трогайте его!— прозвучал звонкий мальчишеский голос, похожий на крик боли.— Это Рэсси! Ни за что не отдам Рэсси!

Сыроежкин, нырнув под стол, бережно взял в руки лохматого Рэсси.

Сыроежкин держал в руках неподвижного Рэсси.

Электроник в тот же миг оказался рядом; прожужжали его команды для Рэсси.

— Зачем только я крикнул?— обвинял себя Громов.— Короткое замыкание! Как же я не догадался, что он, свернув, наткнется на провод…

Командор смотрел на мальчишек с собакой.

— Какое основное правило вашей машины?— спросил он профессора.

Вместо Громова поспешно ответил Электроник, словно от его слов зависела жизнь Рэсси.

— «Четкое выполнение приказов, которые дает хозяин. Самостоятельность и свобода действий помогают модели соблюдать основное правило…»

— Что-то я не заметил четкого выполнения заданий,— задумчиво проговорил Командор.— Так кто же его хозяин?

В круглом зале попискивали сигналы тысяч судов. Капитаны вели сбои корабли глубинными дорогами. Там, вверху, над океанами Земли, светило солнце и горели звезды, царил штиль и бушевали штормы. Там, во всех океанах планеты, шла обычная жизнь… А Сыроежкин держал в руках неподвижного Рэсси.

— Неверно!— громко сказал Сергей.— В главном правиле сказано: «хозяина и его друга».— И он удивленно уставился на Рэсси.— Смотрите, он…

— Что — он?— подскочил Электроник.

— И его друга!— повторил Сыроежкин.

И все увидели: собака едва заметно шевельнула хвостом.

— Я друг…— тихо произнес Сыроежкин. Хвост опять дрогнул.

— Я друг Электроника!..

Хвост, чуть помедлив, вильнул.

—Я друг Громова!!

Еще один взмах.

— Я друг Рэсси!!!

И в ответ раздался лай. Сначала чуть слышный, как во сне, потом громче, громче. Рэсси открыл глаза, соскочил на пол, отряхнулся и залился звонким пронзительным лаем.

— Смотрите, он лает…— удивленно сказал Громов.— Лай, голубчик, лай!

И, поняв его радость, засмеялся радостно Командор, улыбнулся Электроник, расхохотался Дон, и помощники диспетчера прыснули в микрофоны. А Сыроежкин стоял, широко расставив ноги, и не понимал, почему все смеются.

Он сделал открытие. Вернул Рэсси одним словом «друг», которое фон Круг не смог вычеркнуть из памяти. Что тут смешного?

Сергея качало от внезапной усталости. Все корабли океана двигались сейчас прямо на него. Он не имел права отвечать на их сигналы. Он должен был проверить главное.

— Рэсси, ко мне!

Сильные руки подхватили мальчика и отнесли в соседнюю комнату. Но прежде Электроника, прежде Громова, прежде быстрого Дона, прежде самого Командора, успевшего схватить падавшего Сергея, к мальчику одним прыжком подскочил Рэсси…

— …Алло, Сергей, ты слышишь меня? Прием,— услышал Сыроежкин как сквозь сон.