Анатолий Мошковский - Заблудившийся звездолет. Семь дней чудес

Но это была только часть плана…

Главное — не робеть. Боря подошел к Вове и спросил:

— Слушай, ты умеешь запускать подводную лодку?

На него исподлобья глянули глуповато-ясные глаза.

— А тебе что?

Боря сразу понял: не умеет, иначе зачем же звал он тогда брата на пруд? Боря стал нервничать.

— Геннадий сегодня работает?

— А тебе зачем? — Вова, стоя на одной ноге, коленом другой попытался почесать подбородок: все сильнее действовал на него Хитрый глаз.

«Видно, он дома», — подумал Боря и не стал объяснять, зачем ему нужен Гена.

Поняв, что больше от Цыпленка толку не добиться, Боря провел карманом по мальчишкам.

— Ребята! — крикнул он. — Я хочу еще раз показать вам удивительное зрелище… Помните, как ныряла подводная лодка? Сейчас будет еще удивительней! Идите же за мной! Вперед!

Боря ринулся к дверям. И почти все, кто был в классе, кинулись за ним. Они бежали с криками радости и восхищения, толпой вырвались из класса, с тяжелым, слоновьим топотом пронеслись по коридору и затопали по лестнице вниз, не обращая внимания на учителей, шедших из классов с журналами и картами в учительскую.

У раздевалки Боря окриком остановил ребят, потому что все они забыли про свои пальто и куртки и даже Андрей — про черную кожанку.

— Одевайтесь!

Потом они помчались к его дому. Они бежали с такой скоростью, что Боря не мог угнаться за ними — а уж он-то как бегал! — и скоро очутился в хвосте, а потом отстал метров на десять.

Вот и их дом. И Вовин подъезд. Чтоб ребята не разбежались, выйдя из-под влияния Хитрого глаза, Боря не сразу пошел с Вовой за его братом, а минут десять, собрав всех в подъезде, где они тесно сбились, и повернувшись к ним грудью, подробно разъяснял предстоящее зрелище.

Вдруг сильно стукнула дверь, и в подъезд, обливаясь потом, ворвался Глеб с коробкой в руках. Лицо у него было такое же, как всегда, и тонкие губы почти не кривились, и уши стали обычными. И глаза смотрели по-прежнему — холодно и зло.

Боря растолкал ребят и выхватил из рук Глеба коробку. Удалось! Получилось! Обе вещи теперь у него! И громко сказал:

— Ждите нас здесь. Через пять минут мы с Вовой и Геннадием выйдем… Ура!

— Урра! — подхватил класс.

— Веди, — сказал он Цыпленку и подтолкнул его к двери.

Вова постучал. Открыла Вовина мама. Она сразу заметила перемену в сыне.

— Ты что так улыбаешься? А уши? Боже мой!

— У него сегодня хорошее настроение, а уши — временно, — тут же ввернул Боря, скромно стоявший с коробкой под мышкой за Вовой. — Он хочет спросить, не ушел ли Геннадий…

— Мамочка, Гена не ушел? — спросил Вова и расхохотался. — Где он?

— У себя. — Мама недоверчиво посмотрела на Борю.

Боре было не по себе: ведь не к кому-то идет — к Геннадию!

Идти к нему было страшно. Очень. Удрать? Но тогда все пропало!

И тут Вова схватил Борю за руку и, подпрыгивая на одной ноге, потащил его в другую комнату, где он еще не был, и распахнул дверь. Здесь некогда помещалась комнатушка-чулан, а сейчас… Сейчас это было великолепное конструкторское бюро и завод одновременно: полки с инструментами, сильная лампа на шарнирной ножке и даже маленькая чертежная доска. Гена, в синем халате с засученными рукавами (совсем не похожий на седобородого волшебника из сказок, но все равно волшебник!), сидел за верстаком и напряженно рассматривал внутренности неведомой, перевернутой машины: путаница многоцветных проводков, крошечных сопротивлений, полупроводников, конденсаторов. Не повернув к ним головы — не заметил? — Гена стал что-то паять тонким электропаяльником. С серебристого кончика его шел острый запах и вверх раскручивалась синяя спираль дымка.

Здесь уже пахло но щенками, птицами или водорослями из аквариума. Здесь замечательно било в нос краской, жженой резиной, кислотами и плавящимся металлом.

Гена сидел к ним боком, и Боря видел его широкий, склоненный над верстаком лоб, острый блеск его квадратных очков и жесткие короткие волосы. И боялся дохнуть.

— Хи-хи, — произнес Вова. — Ха-ха-ха!

— В клоуны решил пойти? — сказал Гена, не отрываясь.

— А это тоже почетная профессия, — выжал из себя Боря, и Вова, очевидно довольный его ответом, расхохотался, запрыгал и нечаянно поддел головой одну из полок; на ней что-то угрожающе задребезжало.

— Тебя по мозгам чокнули? — спросил Гена.

— Что вы! У него просто такое настроение…

— Ты уверен?

Боря весь съежился. Ох как было опасно! Геннадий все видит и чувствует. Куда больше Андрея… И нельзя больше медлить.

— Геннадий… — начал он, весь вспотев. — Скажите, пожалуйста, как приводится в действие двигатель подводной лодки, как она управляется и как…

— Выходит из воды ракета?

— Ага. Я хотел у Вовы…

— У кого сейчас лодка? — строго спросил Гена.

И Борю облил холод; он понял: добром тут ничего не решить, и медленно повернулся к нему карманом. Дымок сразу перестал струиться из-под кончи-ка паяльника.

— Я…, я хочу, чтоб вы помогли мне завести лодку…

Гена, видно под влиянием Хитрого глаза, поднял к нему свое широкое, уже не такое сосредоточенное лицо… И уши… И у него медленно полезли вверх уши!

— Зна-зна-значит, она у тебя?

— У меня. — Боря все ближе пододвигался к Геннадию, обдавая его потоком невидимой энергии, бьющей из Хитрого глаза.

— У-ух ты! — тяжело сказал вдруг Гена и скрипнул, точно от злости, зубами. — Придется… Что это у тебя такое? — Встал и пошел к двери.

Боря совсем перепугался. Даже сердце вдруг закололо.

Стиснув губы, двинулся он за ним.

— Что с вами? — спросила мама — Куда вы? И в халате?

В подъезде все так же толпился их класс. Боря попросил ребят выходить и двигаться к пруду. А сам помчался домой, нырнул на животе под свою кровать, задвинул подальше коробку с лайнером и достал другую коробку. В лифте обдул с нее пыль.

Ребят перед домом уже не было, и ему пришлось поднапрячь все силы, чтоб догнать их. Они толпой валили по улице, ведущей к пустырю с прудом, и при этом хохотали и пели. И над ними молодой рощей упруго покачивались большущие уши. Сзади всех понуро брел Гена в своем синем халате с закатанными рукавами, и вид у него был почти обычный. Сбоку от него мчалась ярко-красная длинноухая Наташка — уж вот кто мгновенно поддавался действию Хитрого глаза! — и еще несколько девчонок из их класса.

Проходившие мимо люди неодобрительно косились на эту шумную толпу.

— Тише вы! — крикнул Боря и заткнул уши, единственно нормальные уши во всей этой компании, и слегка отвернулся. И пошел боком. Но долго идти отвернувшись было рискованно: ребята могли выйти из повиновения.