Мэттью Скелтон - Волшебная книга Эндимиона

С надеждой глядя на темное отверстие деревянного шкафчика под буквой «У», Блейк сказал:

— Может, пришло мне письмо? Фамилия Уинтерс. Имя Блейк.

Ему хотелось получить личное послание от отца. Чтобы тот обращался только к нему, и чтобы отцовским почерком там было написано, что все в порядке, все хорошо — было, есть и будет.

Пока привратник рылся в корреспонденции, Блейк обратил внимание, что в одном из углов стоят чемоданы приехавших, видимо, на конференцию — из самых разных стран: Австралия, Индия, Россия, Япония… Нет только чемодана Кристофера Уинтерса, США. Его отца. А почему? Чем он хуже других? И разве у него не найдется, о чем им всем рассказать? Наверное, мама просто не захотела, чтобы он поехал? Или они опять поругались?..

— А знаешь, Уинтерс, для твоей семьи есть письмишко.

Привратник протягивал конверт. Ух! Сердце у Блейка радостно забилось — наконец-то!

Он схватил письмо, но тут же понял, что оно не из дома. Не от отца: на конверте не было обычных для авиапочты полосок, и почерк совсем не отцовский, а какой-то мелкий, торопливый. У отца он красивый, отчетливый. И очень занятный — как картинки про животных. Одна буква похожа на слоновий хобот, другая — на жирную сову, сидящую на ветке. Да и вообще, все, за что он ни возьмется, становится интересным. Только почему-то не все это замечают.

Письмо, которое Блейк держал в руках, было адресовано его матери. Точнее, матери и ее ребенку: «Джульет Сомерс с ребенком» — так значилось там. Собственно говоря, это было вовсе не письмо, а приглашение на какой-то званый вечер.

— Что тебя расстроило, парень? — спросил привратник. — Другого письмеца ожидал? Его еще пишут, но оно тоже придет. Не расстраивайся.

— Да, спасибо, — ответил Блейк. — Может, завтра… Я зайду.

Почему мама сообщила здесь свою прежнюю, девичью фамилию? — думал он на обратном пути. Может, просто ошиблась и случайно написала ее? Но он знал, мать не из тех, кто ошибается, да еще в таких простых вещах. А что касается «ребенка», о котором написано в приглашении, так он давно уже не ребенок, и, значит, они приглашают его сестру. Ну, и пожалуйста. Очень они ему нужны… Без них проживет…

— Это напоминание об ужине сегодня вечером, — сказала Джульет Уинтерс (она же Сомерс), когда Блейк вручил ей приглашение. — Вы двое тоже приглашены, не думайте, — добавила она. — Вместе с почетным гостем, сэром Бентли. — Это она так пошутила.

Дак восторженно подпрыгнула и поскакала вперед, а Блейк поплелся сзади. Ему совсем не улыбалось сидеть и скучать со взрослыми, которые будут, он уже это знает, либо хвалить мамины научные книжки, либо восхищаться умственными способностями Дак. Или тем и другим вместе. Его же почти не заметят. Кроме того, он не хочет, чтобы его считали сыном миссис Сомерс — он был и останется сыном миссис Уинтерс.

— В приглашении сказано только про одного ребенка, — проговорил он в спину матери. — Зачем мне идти?

— Тебе нужно пойти, — не оборачиваясь, сказала мать. — Насчет одного ребенка — это просто упущение или опечатка. Знаешь, как у них бывает?

Нет, он не знает и не хочет знать, как у них бывает, и не имеет ни малейшего желания идти туда.

Миссис Уинтерс почувствовала его обиду и посчитала нужным утешить. Подождав, когда он поравняется с ней, она обняла его за плечи и ласково произнесла:

— Все в колледже знают, что я приехала с двумя детьми. И все ожидают на ужине вас обоих. А я, в свою очередь, ожидаю от вас адекватного, то есть соответствующего поведения.

— А кто такой этот Бентли? — спросила у матери Дак, прискакав обратно.

— Сэр Джайлз, — ответила та, — занимал много лет должность Хранителя книг здесь, в Бодлианской библиотеке. Сейчас он на пенсии, но, безусловно, не переменился, остался таким же малоприятным скупердяем, да еще с большими причудами. Так что лучше, если вы будете держаться от него подальше.

Блейк уже привык к резким суждениям матери о некоторых людях, но у его сестры такой привычки, как видно, еще не сложилось, и она спросила:

— А почему лучше не подходить к нему?

— Так я считаю, — ответила мать.

— Значит, ты его не любишь. Почему?

— Ох, Дак, если тебя это действительно интересует, я скажу. Много лет назад, когда мы с вашим отцом были еще студентами здесь, он помешал нашим серьезным исследованиям.

— Как? — в один голос спросили Дак и Блейк.

— Очень просто. В его распоряжении находилась древняя рукопись, существующая на свете только в одном экземпляре. И он не дал ее нам.

— Не подарил? — уточнила Дак.

— Нет, милая. Даже не дал посмотреть…

Они шли по дорожке через сад, затененный еще не облетевшей листвой деревьев, и от их голосов то и дело взлетали в воздух напуганные птицы. Миссис Уинтерс разговор был неприятен, но высказаться все равно хотелось.

— Эта рукопись, — продолжала она, — была нам просто необходима для работы. От нее, можно сказать, зависело тогда наше будущее в науке. Понимаете? А он, этот человек, под разными предлогами так и не выдал ее нам. Хотя не имел права так поступить.

— Но почему? — возмущенно воскликнула Дак.

— До сих пор не понимаю этого, — не сразу ответила ее мать. — Отчасти, быть может, чтобы показать свою власть над нами. Или просто от жадности. Наверное, уже тогда он понял, что куда выгодней всеми правдами и неправдами приобретать старинные вещи для себя, чем делиться с другими… Пойдемте сюда.

Она направилась к небольшой деревянной двери в заросшей мхом стене сада, над которой грозно торчали железные пики, образуя нечто вроде короны. Дверь была заперта, но у миссис Уинтерс имелась связка ключей, которая выдавалась гостям университета — правда, не всем — для беспрепятственного хождения по его территории. Она вытащила ее из кармана и стала искать ключ с табличкой «Феллоуз Гарден». Одновременно продолжала говорить все о том же, объясняя, что поведение сэра Джайлза усложнило и задержало их научную работу и что, в конце концов, ее муж — ваш отец — не выдержал и отступил, занялся другим делом, а она продолжила свои исследования и кое-чего добилась…

Блейк до этого момента слушал не очень внимательно, вполуха, но тут ему захотелось подробней узнать, какими же исследованиями они занимались вместе с отцом, и не оттого ли у них что-то не ладилось в последнее время и мать решила уехать в Оксфорд без него. Или это отец захотел остаться один и отдохнуть от них.

— А что же за книга такая была? — спросил он. — Которую больше нигде в мире не найти?

— Не книга, — раздраженно поправила мать, — а древняя рукопись. Манускрипт. Я уже говорила об этом. Рукопись, принадлежавшая одному монаху, жившему в Оксфорде в Средние века.