Сергей Гоуданский - Круг ворожеи. Идущие путём земли

– Тесса! Ваши трюки не помогут здесь! Эту тварь ничем не пронять! – кричал Кэлбен, потащив её за рукав.

Она отдёрнула его руку и сурово зыркнула на него сияющими зелёными глазами, после чего поставила фонарь перед ногами, спокойно отстегнула с кушака два мешочка с ирцалисами и, ловко расшнуровав, подвесила за защепки к своим косичкам.

– Слизь, значит, – сурово изрекла она, после чего двумя руками одновременно достала горсти порошка из обоих мешочков и, выбросив обе руки вперёд, распылила в воздухе.

Чудище сделало ещё один шаг, переступив предпоследнюю из ям, и опять начало втягивать в себя живот. Ворожея, выждав известный только ей одной момент, схватила горсть третьего ирцалиса из мешочка на поясе и бросила перед собой. Пространство впереди неё окрасилось едва заметным голубоватым туманом. Спустя секунду Мыльный Человек распрямил брюхо, выпалив в Тессу новой порцией вязкой слизи. В тот же самый миг Кэлбен, отшвырнув факел, резко дёрнул её за руку, повалившись вместе с ней на каменистый пол шахты. Опасный сгусток пролетел над ней и упал где-то в отдалении у стены, вобрав в себя несколько булыжников. Жуткое безглазое существо сделало ещё шаг и ещё, а затем, противно прищёлкивая, потянулось к женщине своими толстыми пальцами. Но что-то случилось. Монстр заёрзал, руки его задрожали, а голова ударилась о потолок, резко вывернувшись на длинной шее. Цвет скользкой оболочки начал меняться с болезненно-жёлтого на серый, а затем мокрый глянец обернулся матовой шелухой. Чудовище, не выдержав мощного иссушающего меренте, потрескалось и развалилось на куски, словно раскалённый глиняный горшок, который окатили ледяной водой.

– Фу-ух… – выдохнул караванщик. – Я уж думал, что всё, приплыли.

Но всё ещё что-то было не так. Лампа Тессы горела, Мыльный Человек распался на куски, а тень от его фигуры никуда не делась, но продолжала падать на изрытый ямами каменистый пол зала. Затем тень изменилась. Её края приняли иное очертание, медленно формируясь в человеческий силуэт, который вдруг вспыхнул до боли знакомыми звёздными огнями.

– О, нет, только не это! – с ужасом прошептал Кэлбен.

Но в следующий миг звёзды ярко блеснули, и тень растворилась во мраке.

– Что это было? – тихо спросила она.

– Лучше вам даже не знать. Надо убираться отсюда и поскорее.

– Нет! Нам осталось рядом! Мы придём к капитану! – решительно ответила Тессеральда, поднимаясь с пола.

– Что же тут, сожрите меня свиньи, вообще происходит?! – выругался Кэлбен. – Осторожно! Не упадите в эти гадкие пенные ямы.

Ворожея ловко пробралась вперёд, огибая огромные отверстия в полу, наполненные бледными пузырями. Кэлбен осторожно пошёл за ней след в след. Было не ясно, служили ли ямы просто лишь укрытием для Мыльного Человека или были чем-то иным, но, очевидно, они таили в себе смертельную угрозу, и здравый смысл подсказывал, что лучше идти очень аккуратно, не оступаясь.

Коридор дважды вильнул и вывел к развилке.

– Куда теперь? Прямо или повернём? – спросил караванщик.

– Не знаю. Прямо.

Выбор был верным, так как сразу после поворота на левой стене показался ряд из пяти выбоин примерно одинакового размера.

– Капитан! – тихонько прошептал караванщик в первое отверстие в стене.

Тишина. Он шепнул во второе оконце, затем в третье, но так и никто и не ответил. Наконец, когда он добрался до четвёртого, ему показалось, что с той стороны послышался шорох.

– Это вы? – в проёме толщиной с локоть показалась голова Бромсберта. – Как я рад вас видеть! Мне почудилось, я слышал крики. Думал, что вы уже никогда не придёте. И что дальше?

– Вы ведь знаете, что делать со стеной, правда? – обратился Кэлбен к ворожее.

– Разумеется, – кивнула она. – Давайте, высуньте язык.

– Чего? Язык? – переспросил караванщик, не поняв, ослышался ли он или же нет.

– Да, да, язык, вот так, – показала она, открыв рот.

Кэлбен поморщился, но странную просьбу таки выполнил, тем более что времени препираться не было.

Ворожея взяла щепотку из мешочка и посыпала ему прямо на язык.

– Проглатывайте теперь.

Тот пожевал и с трудом сглотнул.

– А теперь давайте, – показала она на окошко, – туда обе руки и вынимайте камень. Не медлите! Не будет длиться долго.

Караванщик чувствовал себя немного глупо, но послушался. Он засунул руки в выбоину и с трудом схватился за края с другой стороны стены. Внезапно боль в левой руке исчезла, кожа будто задеревенела, внутри словно сжалась громадная железная пружина, и вдруг он понял, что может попросту разорвать эту стену как простой лист бумаги.

Кэлбен напрягся лишь чуть-чуть – камни кладки задрожали. Он подналёг ещё немного, и два громадных булыжника сдвинулись под непомерной силой его рук. Тогда он взялся за один из них и с лёгкостью вытащил из стены, аккуратно положив на пол, словно бы ставил пустую кружку на стол. Затем взялся за второй, третий, четвёртый… и вскоре в коридоре высилась груда камней, а в проход протиснулся поражённый увиденным капитан.

– В самом деле, простите меня, что я в вас засомневался, – молвил Кэлбен. Вы действительно способны на многое! Как это вы делаете?

– А как вы так метко стреляете из лука?

– Да никак. Я просто это умею.

– Вот и я тоже, Кэлбен. Я просто это умею.

– Послушайте, я и сам до сих пор не верю своим глазам, – вмешался Бромсберт, – никогда не видел в жизни ничего подобного, но не могли бы мы поспешить? Обход камер может начаться в любую минуту!

– И в самом деле. Госпожа Тесса, вы ведь делали заметку, как идти назад, – зашептал Кэлбен.

Ворожея достала оторванную бумажную полоску и помахала ей прямо у него перед носом.

– Это утешает, – одобрил он, и они направились в обратный путь по наводящим ужас старым тоннелям.

Они дошли до зала-ловушки с ямами, где Кэлбен подхватил затвердевший осколок раскрошившегося Мыльного Человека, пояснив, что любит собирать трофеи, а затем завернули и в тупиковые залы, где состоялась схватка с «бледными детьми». Кусок кокона Кэлбен брать не стал, так как те всё ещё были измазаны ядовитой слизью. Однако, помимо коконов, ко всеобщему удивлению, они обнаружили скукожившегося и прижавшегося к стене Каддиса с потухшим факелом, который сам не мог поверить в то, что его нашли, и что он всё ещё жив.

– Я забыл куда идти! Я думал, что вы… а факел начал гаснуть! Ноги просто подкосились, и… и… – плакал он.

– Ничего, прохиндей, выбрались, – подбодрил его Кэлбен.

– Осталось три развилки, – сказала Тесса, посветив на свои заметки тусклым фонарём. – Налево, налево, направо и всё.

Они поспешно миновали тоннели, но перед самым последним поворотом услышали знакомый звук.

– Берлео… Бра… – донеслось спереди.