Юлия Вознесенская - Юлианна, или Опасные игры

Кромм Круах и Келпи в битву не ввязывались, они продолжали внимательно наблюдать за людьми, стоящими у подножия холма.

— Не спеши, Келпи, ты успеешь взять их, — сказал Кромм Круах. — Их всего трое, и опасными они не кажутся. Постоят у закрытого портала и уйдут ни с чем.

Но Кромм Круах ошибался.

Уже совсем рассвело, и отец Василий велел бабушке и Андрюше внимательно осмотреть каменистую землю вокруг холма.

— Здесь где-то должен быть тайный вход, про который нам Аннушка рассказывала. Но если есть вход, то должны быть и следы, оставленные вчерашней процессией, навряд ли они их успели замести в суматохе. Ищите! — велел он.

Вход, как и следовало ожидать, первым нашел Андрюша.

— Вот тут скала, а перед ней пятно машинного масла, а вон там я вижу на камнях царапины, похожие на следы от драконьих когтей!

Отец Василий подошел к отвесной скале и стал внимательно ее осматривать.

— Однако! Ни тебе вывески, ни звонка. Даже почтового ящика, и того нет! — сказал он, усмехнувшись.

— У них тут все заколдовано, — сказал Андрюша.

— Заколдовано как заминировано, — сказала Анастасия Николаевна, внимательно оглядывая скалу.

— Угу, — кивнул Андрюша. — Если тут есть потайная дверь, то ее и динамитом не возьмешь.

— Динамитом не знаю, а вот святой водой мы сейчас попробуем. — Отец Василий достал бутылку со святой водой и крестообразно обрызгал скалу со словами: — Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Аминь!

Проход в холм не открылся, но явственно обозначился: прямо в скале появилась длинная узкая трещина, из которой потек желтоватый дымок.

— Фу, как воняет! Какой-то кислятиной. Чем это, пап?

— Наверное, серой, сынок. Чем же еще?

— Нет, это не сера, это торф, — сказала бабушка. — Я узнаю этот запах, мы в войну печи торфом топили.

— А торф, он что, дешевле угля и дров? — спросил Андрюша.

— Конечно, дешевле.

— Понятно, — глубокомысленно произнес мальчик, — это они на своем драконе экономят, торфом его кормят. Интересно, а бывают электрические драконы? Или атомные?

— Вот что, Андрей, — сказал вдруг отец Василий. — Ты с нами, пожалуй, не пойдешь.

— Папа! Как? Почему?

— Потому! Должен же нам кто-то обеспечить тыл на случай неудачи. Полезай-ка ты вон на ту рябину и сиди там. Тихо сиди, не слезай и ни с кем не вступай в разговоры.

— А когда вы вернетесь?

— Не знаю, сынок. Но вот тебе мои часы: если мы до двенадцати часов не появимся, ты возвращайся в город, иди в полицию и все там расскажи.

— А мне поверят?

— Поверят, если ты не станешь смущать полицейских подробностями о колдунах и ведьмах, а скажешь им только самую суть: твой отец со своей знакомой нашли в холме вход в пещеру, вошли в нее и назад не вышли. Этого для них будет достаточно, чтобы они отправились искать заблудившихся туристов. Понял, сынок?

— Понял, папа.

— Ну, иди. Сиди тихо на рябине и прикрывай меня своей сыновней молитвой.

— Хорошо, папа! — кивнул Андрей и пошел к темневшей в утреннем тумане рябине. Он залез на дерево, устроился в развилке толстых ветвей и тут же начал шепотом молиться, импровизируя на ходу: — Господи, дай силы моему отцу и Твоему иерею Василию, охрани и защити его от всякого зла, от бесов келпинских и ведьм. Пресвятая Богородица, спаси и сохрани моего папу и бабушку Настю. Все святые и все Ангелы, помогите нам спасти девочек Анну и Юлию!

Ангел Андреус, стоя на вершине рябины, повторял слова своего отрока, зорко поглядывая вокруг.

Анастасия Николаевна тоже шептала молитвы, напряженно вглядываясь в дымящуюся расщелину.

Отец Василий поднял бутылку и начал лить святую воду прямо в щель. Камень злобно зашипел, черная щель расширилась, потом каменные створы медленно и нехотя поползли в стороны. — Идемте, Анастасия Николаевна! С Богом!

Увидев, что люди все-таки вошли в сид, Кромм Круах немедленно отозвал своих с поля битвы.

— Эй, кончайте свалку, они уже вошли! — крикнул он фоморам. — Внутри сида с человечками и без нас разберутся. Отдыхайте, мои храбрые воины!

Услышав команду, фоморы прямо посреди сражения утратили к нему интерес, развернулись и поковыляли назад к стеклянной пирамиде.

Ангелам стратегическое отступление фоморов было очень кстати: они ринулись со склона вниз и вошли в сид вслед за своими подопечными.

«Ох, темнотища какая! — подумал отец Василий, когда ворота за ними сомкнулись. — Ну, Ангелы святые, на соблюдение нам от Бога с небес данные, помогайте нам, грешным!»

— Поможем. А как же иначе? — ответил Ангел Василиус.

— Само собой, — подтвердил Ангел Анастасий. Они подняли мечи, и свет ангельских мечей осветил мрачный гараж.

Вокруг стояли автомобили и пахло бензином, машинным маслом, но больше всего — кислым запахом остывающей торфяной золы.

— По-моему, нам сюда, — сказал Ангел Анастасий, указывая мечом на каменные колонны, украшенные грубой резьбой.

— Да, это их портал, — кивнул Василиус. — В бесовских капищах часто встречается этот рисунок — переплетающиеся спирали: так древние изображали змей. Они это делали, чтобы отпугнуть незваных гостей.

— Ну, нас-то змеями не запугаешь, — усмехнулся Анастасий.

— По-моему, нам сюда, — прошептал отец Василий, увидев массивные колонны. — Это вход.

Внутри портала была железная дверь. Отец Василий прошептал молитву и брызнул в замок двери святой водой.

Ангел Василиус коснулся замка своим мечом.

В замке что-то щелкнуло. Отец Василий взялся за массивную ручку в виде бронзовой когтистой лапы, сжимающей хрустальный шар, и дверь отворилась.

Теперь они оказались в узком коридоре, который уже через пять шагов расходился на две стороны, и в каждом новом коридоре на некотором расстоянии был виден новый поворот.

— Это лабиринт, — предупредил Ангел Василиус.

— Вижу, — сказал Ангел Анастасий.

— По-моему, это что-то вроде лабиринта, — сказала Анастасия Николаевна, заглядывая за ближайший поворот.

Василиус взлетел надстенами лабиринта и быстро выяснил дорогу. — Или за мной! — сказал он Анастасию, и тот пошел вдоль одной из стен, освещая ее мечом.

Отец Василий заметил, что одна стена лабиринта заметно светлее других, и шепотом предложил идти вдоль нее. Они осторожно двинулись вперед. Было очень тихо. Какие-то тени клубились в темных ответвлениях лабиринта.

— Мама! Мамочка! — вдруг послышалось Анастасии Николаевне.

— Вы слышите, отец Василий? — спросила она, останавливаясь.

— Ничего не слышу, а что?

— Мне… мне послышался голос моей дочери.

— Дочери? А где она сейчас должна быть?

— В раю. Она умерла год назад.

— Ох, простите! Не знал… Не слушайте никаких голосов — это наверняка бесы!

— Мамочка! Неужели ты даже взглянуть на меня не хочешь, родная? — послышалось из глубины коридора.