Юлия Вознесенская - Юлианна, или Игра в киднеппинг

– Теперь, Миша, начинаем думать и вспоминать. Некая девочка по имени Юлька хочет избавиться от приехавшей в гости сестры. Вспомни, как зовут сестру?

– Дак… как тут вспомнишь? А на… О, вспомнил! Аней сестру зовут.

– Откуда приехала сестра?

– А это… Из Пскова. Это уж я сразу запомнил: у меня кореш в Пскове живет. Я еще подумал тогда, что съездить бы надо кореша навестить, когда деньги будут… А вот они, денежки-то, и пришли! – И Бульдозер в восторге хлопнул грязной ладонью по застеленному свежей газеткой столу.

– Тише, Миша, тише, – поморщился Буденвайзер. – Ты, дружок, не шуми, я этого не люблю. Теперь картина проясняется: это Митя Мишин неделю назад в город Псков за дочерью прямо со дня рождения старика Гуляровского укатил. Так, один клиент есть. Ах, детки, детки! Двадцать тысяч долларов! Даже такой простак, как Мишин, и тот не клюнет. Ну, тут мы, пожалуй, внесем корректировочку… Теперь скажи мне, Мишенька, что еще за дети там были? Ты их видел?

– А то! Когда они уходили, я спецом на них глянул. Парнишку я знаю, это Виктора Сажина сынок, Юркой зовут. А девчонки… Одна рыжая…

– Это Юлия Мишина, так сказать, организатор. Хи-хи! А две другие девочки?

– Ну, девчонки и девчонки… Обыкновенные!

– Обыкновенных девочек не бывает, но это тебе, Миша, понимать не дано. Как они выглядели?

– Одна очень толстая, а другая совсем худая, как дистрофик.

– Толстая и тонкая? Обе блондинки?

– Вроде так…

– Понятно. Имена помнишь?

– Кира и вроде Галя…

– А не Гуля?

– Точно, Гуля!

– Все теперь ясно. Одна из них единственная внучка миллионера Гуляровского, а вторая – Кира Лопухина, красавица и дочь красавицы. У Лопухиных кроме красоты ничего за душой нет, и хотя красота – это в своем роде тоже капитал, взять с них нечего. А вот о Сажине и Гуляровском разговор особый… Молодец, Миша, даже не ожидал я от тебя таких ярких проявлений интеллекта.

Бульдозер расплылся от похвалы и заулыбался неопрятным щербатым ртом.

– Давай-ка мы с тобой, Миша, повторим исходные данные. Значит, завтра утром Юлия Мишина ведет сестру Анну в старый сарай на территории гребного клуба, а Юра Сажин их там поджидает и запирает на замок. Кира Лопухина завтра же вечером относит письмо с требованием выкупа в дом Мишиных.

– А деньги Мишин должен принести в кафе при яхт-клубе и положить на дно старинных часов.

– И кто же по их плану придет за деньгами?

– Все трое – парнишка и две девчонки. А мне их опередить надо и деньги самому забрать. Ну вот я, Вадим Кириллович, и пришел к вам просить денег в долг, чтобы завтра костюмчик себе справить. Ведь в этом виде меня в кафе не пустят, как вы считаете?

– Определенно не пустят, и правильно сделают. Тебе вообще нечего делать в этом кафе. Но деньги на костюмчик я тебе, Мишенька, дам. На костюмчик и там еще на что-нибудь по твоему вкусу – выпить, закусить, с друзьями погулять. Вот, держи. Ровно двадцать тысяч. Рублями. Так тебе, Миша, проще и спокойней.

Вадим Кириллович достал из портмоне и отсчитал Бульдозеру пачечку крупных купюр.

– Спасибо вам, това… Вадим Кириллович, большое спасибо! Я как выкуп получу, так сразу валюту обменяю и верну вам должок.

– Не надо ничего возвращать, Мишенька. Это твоя законная доля.

– Ох, какой же вы человек, Вадим Кириллович! Век не забуду!

– А вот тут ты, Мишенька, ошибся. Забудешь. Забудешь и меня, и всю эту историю с девочками Дмитрия Мишина, и дорогу к сарайчику, и часики антикварные в кафе яхт-клуба – все надо забыть!

– Как это?

– А так – начисто. Не твоего это ума дело – киднеппинг. Другие люди этим займутся, поумней тебя. А теперь иди, Миша, иди. Пойди выпей водочки. И выпей как следует, чтобы завтра ни о чем уже и не вспоминать. А если вдруг ты нечаянно что-нибудь вспомнишь или с похмелья к яхт-клубу заявишься, то…

И тут приятный старичок совсем не интеллигентным движением вдруг выхватил откуда-то маленькую, всего-то в ладонь длиной, но очень остро заточенную финку и молниеносно выбросил ее прямо к горлу опешившего Бульдозера. Почувствовав легкий укол, не сильней комариного, Бульдозер в ужасе завизжал и отскочил назад.

– Ты все понял, Миша?

– П-понял!

– Будешь молчать?

– Б-буду!

Ехидное оружие куда-то само собой исчезло, а старичок сказал ласково:

– Ну, а коли понял, так и ступай себе, Мишенька. Но костюмчик ты себе завтра все-таки купи, уж очень ты пообносился, братец. А теперь сгинь с моих глаз, будь любезен.

– С-слушаюсь, – испуганно прошептал Бульдозер и послушно исчез – как с глаз Буденвайзера, так и из нашей повести.

Утром следующего дня сестры после завтрака стали собираться «на экскурсию к старой часовне».

– Надо подумать об одежде. Пойдем в джинсах.

– В часовню – в джинсах?! В церковь девочки в джинсах не ходят.

– У нас ходят! – отрезала Юлька. – Это никакая не церковь, а заброшенная часовня. И потом – там же крапива кругом! В джинсах пойдем. Вот только думаю, что мои тебе будут немного широковаты. Ну-ка, примерь! – Юлька вытащила из шкафа и подала Ане джинсы.

– Вот и хорошо, что широковаты: на мой взгляд, ты слишком узкие носишь.

– На твой провинциальный взгляд, сестрица!

– Ага, на мой провинциальный взгляд, – согласилась Аня, натягивая джинсы. – Как будто неплохо…

– Неплохо? Да ты посмотри, какая фирма!

– Это по-английски, что ли? – спросила Аня, выгнув спину и пытаясь рассмотреть нашитый сзади кожаный ярлычок.

– Валенок ты псковский!… Ах да, еще надо обувь подобрать. Сейчас найдем тебе кроссовки.

– Зачем? У меня свои есть.

– Ага, псковские. Ты вот эти примерь!

Аня слегка поморщилась, но послушно стала примерять Юлькины кроссовки.

– Юля, они мне малы…

– Не выдумывай! Рост у нас одинаковый, один размер платьев, значит, и туфли должны быть одного размера. Мне-то они в самый раз.

– А мне малы!

– Ничего не понимаю…

Обе задумались.

– Слушай, Юля, а ты босиком много ходишь?

– Дома иногда хожу, а так только по пляжу.

– Теперь понятно, почему у меня нога на размер больше – я все лето босиком бегаю.

– И бабушка Настя тебе разрешает?

– Она считает, что это полезно.

– Хочу к бабушке! – пошутила Юлька.

– Я тоже, – вздохнула Аня.

Пришлось Юльке уступить, и Аня обула собственные кроссовки. Потом они натянули майки – Аня голубую, а Юлька черную.

Выйдя из дома, сестры отправились по Вязовой улице в направлении гребного клуба «Лига». Аня радовалась солнечному дню и тому, что идет она на прогулку по красивому зеленому острову вместе с любимой сестрой и что скоро она увидит старую часовню и помолится там.

А злоумышленница Юлька радовалась тому, что киднеппинг уже начался и все идет как по маслу: письмо написано и еще вчера отдано Кире, Юрик наверняка уже сидит в засаде у старого сарая, а в самом сарае для узниц приготовлена охапка душистого сена, спальные мешки и необходимый запас продовольствия.