Диана Джонс - Год грифона

Это зрелище, видимо, доконало Коркорана. Он закрыл лицо руками и завыл в голос.

— Только воющего волшебника нам тут не хватало! — сказал Кит и наложил на Коркорана заклятие оцепенения.

Глаза у Коркорана выпучились от ужаса, но, по крайней мере, выть он перестал.

— Кит, это же жестоко! — упрекнула Клавдия.

— Да, — признался Кит, — пожалуй, ты права. Он не виноват, что от него нет никакого проку.

Он снял с Коркорана заклятие оцепенения и вместо этого лишил его сознания. Против этого никто возражать не стал.

— Извините, — сказал Блейд, когда Коркоран рухнул на землю — впрочем, куда менее тяжело, чем можно было ожидать.

Блейд нахмурился, размышляя, что это может означать, и сказал Клавдии:

— Мы с Китом только что вернулись с войны, и, боюсь, мы оба привыкли быть безжалостными.

А почему ты была единственной из всех, кто не испугался до потери сознания по пути сюда?

Клавдия покраснела так, что сделалась темно-оливковой, и опустила голову, так что ее темные волосы упали ей на лицо.

— Это все мое невезение, — сказала она. — Оно связано в первую очередь с путешествиями. У меня во время путешествий всегда случаются какие-то неприятности, но я всегда в конце концов прибываю туда, куда ехала. Так что я знала, что куда-нибудь мы непременно доберемся, понимаешь?

— Могла бы и предупредить, что ты невезучая, — буркнул Кит. — Так вот почему заклятие, лежавшее на вешалке, было таким запутанным!

— Наверно, да, — сказала Клавдия, по-прежнему не поднимая головы.

— Так это, значит, мы из-за тебя оказались в этой дыре? — сказал Кит.

— Ну, — вмешался Лукин, — возможно, отчасти и из-за меня тоже. Когда я берусь за магию, непременно получается какая-нибудь дыра или яма.

— Яма-то как раз кстати, — заметил Рёскин очень хриплым голосом — слишком хриплым даже для него. — Сдается мне, что без нее мы бы тут либо замерзли, либо зажарились, где бы это «тут» ни находилось. Так что голову на поверхность лучше не высовывать.

Все поспешно сели или легли. Фелим сказал:

— Это мне урок! Надо сперва о деле думать, а уж потом о собственных амбициях. Поделом мне! Я хотел доказать, что я был прав, а Коркоран ошибался, и где мы теперь?

Кит, который по себе знал, каково это — отрекаться от собственных амбиций, сказал:

— Но ведь ты в самом деле был прав! Мы сюда добрались. Просто нужно было все продумать потщательнее. И к тому же никто не принял в расчет двух неудачников. Иначе бы мы давно были на Луне. Кстати, как ты думаешь, где мы сейчас?

Фелим, похоже, немного утешился.

— Все равно, если мы выкрутимся из этой истории, надо мне впредь быть поосмотрительнее, — сказал он. — А насчет того, где мы — мне кажется, Коркоран так заорал потому, что понял это. Может, приведем его в чувство и спросим?

Блейд взглянул на растянувшегося под ногами Коркорана.

— Ну, может, и придется, — сказал он, — если мы сами не догадаемся. Проблема в том, что мне нужно знать, где мы находимся, для того, чтобы попасть в какое-то другое место. Кит может дать толчок, но я должен задать направление. Кит, когда будем отправляться обратно, сделай поправку на то, что здесь все предметы легче, чем на Земле, ладно?

Рёскин хлопнул себя по колену так сильно, что рука подскочила.

— Вот это мне нравится. Не «если», а «когда»! Вот это я понимаю, оптимистичный подход к магии!

— Нас так учили, — сказал Блейд. — Но мне не хочется сидеть в пузыре и смотреть, как наша Земля проносится мимо, как это было с Луной. Так что прежде, чем делать что-то еще, надо разобраться с нашими неудачниками.

— А воздух? — спросил Кит. — Я бы сперва с воздухом разобрался. Тут, вообще, воздух-то есть?

Ольга подалась вперед.

— Может, я попробую спросить?

Все с удивлением обернулись к ней. Она откинула волосы за спину и объяснила:

— Понимаете, из стенок этой ямы на нас смотрят очень странные стихии. Мы им ужасно интересны. Возможно, они сумеют нам помочь.

Естественно, все тут же повернулись и уставились на стенки ямы. Существ, о которых говорила Ольга, разглядели далеко не все. Легче всего это далось Рёскину и Лукину. Кит и Эльда долго вертели головами, потому что, когда они смотрели краешком глаза, им казалось, что они действительно различают какие-то лица, похожие на земляные комья с круглыми глазами из гальки, но когда они поворачивались, чтобы получше их разглядеть, перед ними оказывалась только кирпично-красная земля. Клавдии показалось, что она увидела какое-то одно лицо, и все. А Блейд с Фелимом вообще не видели ничего, кроме сухой, каменистой земли.

Ольга прикрыла глаза и попыталась вслушаться в сухие, каменистые голоса. Это было все равно, что слушать разговор на иностранном языке, который ты когда-то учил, но потом забыл. Постепенно Ольга начала разбирать отдельные слова этого, состоявшего в основном из щелчков и слабого постукивания языка.

— Они хотят знать, — сказала она через некоторое время, — правда ли, что мы прилетели с голубой планеты. Воздушные стихии из пузыря говорят, что это так и есть, но они им не верят. Я им сказала, что это правда. А они говорят, что это — красная планета.

Все заговорили разом.

— О боги! — воскликнул Блейд. — Так мы на Красной планете!

— Драконы называют ее Марс, — пояснил Кит.

— Будь проклято мое невезение! — простонала Клавдия.

— Ого! Значит, мы здорово отклонились от намеченного маршрута, — заметил Фелим.

— А как же нам теперь вернуться? — осведомилась Эльда.

— А наши стихии не говорят, сколько воздуха у нас осталось? — настойчиво поинтересовался Рёскин.

Лукин спросил:

— А наши стихии не могут переводить для тебя?

— Мне не хотелось бы их обидеть, — ответила Ольга Лукину. — Я теперь уже гораздо лучше их понимаю. Вот сейчас они говорят, что мы ужасно большие и мягкие. Они удивляются, что сквозь нас виден свет солнца.

Тут все одновременно заметили, что в пузыре сделалось очень жарко. Солнце поднималось все выше.

— Ах, чтоб тебе! — сказал Кит, и над пузырем развернулось нечто вроде большого зонтика.

Увы, на зонтик ушла немалая часть их драгоценного воздуха. Все услышали шипение и испуганно переглянулись, когда их внезапно накрыла огромная тень. В яме снова сделалось ужасно холодно. На внутренней стороне зонтика стали образовываться теплые капли воды, которые начали стекать по стенкам пузыря. Благодаря этому стенки пузыря сделались куда виднее. И обнаружилось, что они стали вдвое тоньше, чем были.

— Сбейтесь-ка в кучу, — распорядился Блейд. — Я, пожалуй, не решусь больше использовать согревающие заклятия. Сдается мне, что на магию уходит куда больше воздуха, чем на все остальное.

Все сгрудились в центре пузыря, кроме Ольги, которая по-прежнему стояла, прислонясь к влажной стенке пузыря. Она задумчиво сказала: