Феликс Розинер - Расскажи мне, музыка, сказку

Кстати сказать, Глинка, которому были так близки русские народные песни, любил и музыку народов Востока. В «Руслане и Людмиле» есть мелодии и кавказских народов, и татарская, и персидская, и арабская, и турецкая.

Но мы говорим об оркестре, не так ли?

Оркестр умеет рассказать обо всем, и пока музыкальное действие длится, он не замолкает. Ведь оркестр сопровождает певцов при исполнении арий, звучит при пении ансамбля— то есть когда поют одновременно несколько певцов, — сопровождает и хор. Кстати сказать, ансамбли ты слышала не раз, пока шло музыкальное действие. Вспомни, как выразительно пели Руслан, Ратмир, Фарлаф и отец Людмилы, когда во время свадебного пира раздались удары грома и всех охватило оцепенение.

Что же касается хора... Хор, который славит Леля, славит Руслана и Людмилу, — это торжественный хор, открывающий и заключающий все события. А хор девушек в замке Наины, когда колдунья заманивает путников к себе? Этот хор с необычайно красивой персидской мелодией не может не пленить своим завораживающим звучанием. Помнишь ли, как пели девушки? «Ложится в поле мрак ночной...» Вот такой же ночной мрак, что и сейчас, когда совсем уже стемнело за нашим окошком —и в лесу, и в поле, не так ли, о синеглазая?

Ночной... чуть слышно ответила Наташа. — Ложится... спать...

Она успела пробормотать что-то еще, но мгновенье спустя заснула, уронив голову на свои лежавшие на подоконнике руки. И Наташа, конечно, не слышала, как отворилась дверь, вошел Тон-Тоныч и осторожно перенес ее на кровать...

Проснулась Наташа поздно. Она сразу же увидела, что день серый и что накрапывает мелкий дождь. А вчера она проснулась вместе с пением птиц, со звуками музыки, светило солнце, и день принес ей столько радости. И вот, пожалуйста, сегодня пасмурно, за окном шумит дождь, а в избушке — непривычная тишина...

Встав и подойдя к столу, Наташа увидела на нем записку:

«О синеглазая!

Одна из существующих в природе сил, которые зовутся Непредвиденными Обстоятельствами, заставила меня покинуть тебя. Не огорчайся. Позавтракай и пообедай: в кухоньке найдешь разнообразную провизию. Можешь делать все, что захочешь: гулять, читать книжки, петь, смеяться и ходить на голове. Но ровно в три часа пятнадцать минут ты должна одеться и быстрым шагом пойти по тропинке, ведущей к проселочной дороге. Точно так же, как и вчера, там будет стоять легковая машина, но только чуть правее по дороге, напротив небольшого белого домика. Шофер к этому времени еще не должен выйти из домика, и ты сможешь незаметно устроиться на заднем сиденье. Помни, что для этого шофера ты по-прежнему невидима, поэтому веди себя всю дорогу тихо. Он привезет тебя туда, где мы были вчера. Там мы и встретимся.

До скорого свидания!

Магистр наук волшебных и музыкальных

Тон-Тоныч».

Вот тебе и на! Мало того, что дождь и серость вокруг, еще и Тон-Тоныч куда-то исчез. Наташе вовсе не улыбалось провести полдня в одиночестве и скуке. Правда, здесь был Ученый Кот. Но он, как, по-видимому, с вечера устроился на своем любимом Короле Чертей, так и оставался там, и, вероятно, спал. Во всяком случае, когда Наташа сказала: «Доброе утро, Кот Нестор!» — тот не пошевелился. Так что он никак не мог ей скрасить одиночество. Что ж поделаешь, придется самой придумывать, как провести время до трех часов.

Она умылась, поела, сидя за столиком в маленькой темной кухоньке, потом решила обследовать вторую комнату избушки — комнату, в которой, как она предполагала, Тон-Тоныч проводил большую часть времени. Так оно и оказалось. Конечно, это была его рабочая комната: почти всю ее занимал рояль, в углу стояла виолончель, на стене висел еще один струнный инструмент, названия которого Наташа не знала. На рояле и в двух застекленных шкафах были ноты и книги.

Много места занимали и пластинки, которыми были заполнены ящики и коробки, стоявшие и вдоль стен, и на шкафах, и на подоконнике. Были здесь магнитофон, проигрыватель и радиоприемник. Один из углов комнаты предназначался для отдыха: там стояли узкий диванчик и кресло. В общем, ничего волшебного, комната как комната, и Наташа решила было уйти из нее, но вместо этого села к роялю и открыла его. Она дотронулась до клавиш, и под ее пальцами прозвучали пять звуков, повторивших ту мелодию, что пела Людмила: «Гру-у-стно-о мне...»

Наташа стала припоминать услышанные вчера мелодии и напевы и наигрывать их, неуверенно нащупывая нужные клавиши. Но скоро занятие ее увлекло. Лучше другого ей запомнились «Марш Черномора» и хор «Ложится в поле мрак ночной», и было радостно, что она, уже почти не запинаясь, играет полюбившуюся музыку.

Вдруг произошло нечто странное. Ей почудилось, что мелодию подхватила флейта. Наташа прервала игру... Так и ость: флейта довела мелодию до конца!..

В растерянности Наташа замерла, не зная, что и думать о новом волшебстве, но тут из-за двери донесся голос:

— Эй, Антоныч! Принимай гостей! — Затем послышались возня, шуршанье, все тот же голос продолжал:

— Сапоги-то я на крылечке оставил... Погода сегодня прямо беда!.. Хоть и на минуту к тебе, а плащ в сенях сниму, течет с него, в избу в нем никак нельзя...

Голос был немного хрипловатым, но каким-то уютным, очень к себе располагающим, а когда дверь отворилась, столь же привлекательным оказался и вошедший в комнату невысокого роста старичок. У него было круглое, пообгоревшее на летнем солнце морщинистое лицо с мокрыми от дождя седыми усами, а такие же седые, беспорядочно всклокоченные волосы на голове придавали ему вид довольно забавный, как, впрочем, и глаза — голубые, по-детски вытаращенные от изумления. Старичок так и остался у дверей, стоя в одних шерстяных носках, придерживая разлетавшиеся полы коротенькой меховой телогреечки, а Наташа весело залилась смехом, даже не пытаясь сдерживаться.

— Постой, постой, — заговорил наконец старичок. — Да что же это такое, а? Слышу, Антоныч музыку Глинки на рояле исполняет, вхожу без всякого подозрения, ан нет: не он это, а девица мне незнакомая. Как звать-то?

— Наташей, — сказала, чуть успокаиваясь. Наташа.

— Наташей? А я дед Семен буду. Ну, здравствуй, здравствуй! А сам-то где? Нету? Что же теперь делать — нету, значит — нету. Я подумал, коровки-то мои смирно себя ведут, дай-ка загляну к Антонычу, он, чай, в дождь скучает, поиграем с ним... А его нету.

И дед Семен сокрушенно развел руками.

— А во что вы играете? — заинтересовалась Наташа.

— Как? — переспросил дед Семен и подошел поближе.

— Во что вы играете с Антоном Антонычем?

— Во что, говоришь? Забавница ты, Наталья. Оно верно, старый — что малый, но только мы не в игрушки играем, а музыку играем, понятно — нет?