Лиза Адамс - Король-лев и розовый слон

Черногривый лев Шрам, присвоивший себе корону Светлого Королевства, был более мрачен, чем когда-либо прежде. Несмотря на то, что его мечта сбылась и он сделался единовластным правителем этих мест, обстоятельства складывались так, что насладиться в полной мере своей властью он не мог.

Хотя, пока львицы и не восстали против нового короля, при разговоре с Шрамом они крайне уклончиво отводили в сторону свои бесстрастные взгляды. Ни для кого не было секретом, что власть нового короля поддерживали не его законные подданные, а гиены, что было, по всеобщему мнению, унизительно.

Этого не мог не признать и сам Шрам. Он ненавидел гиен, в глубине души даже боялся их, но всё-таки не мог без них обойтись. А гиены также ненавидели и боялись Шрама, хотя признавали его своим властелином. Но разве таких подданных должен иметь настоящий король?

Больше всего на свете Шрам хотел достичь величия Муфасы, но из этого ничего не получалось. Например, непокорный и задиристый Зазу, бывший секретарём у прежнего короля, ни за что не соглашался служить Шраму, за что и был заточён в клетку из звериных костей – сначала в маленькую, а затем в более вместительную и крепкую.

Шрам мог в любую минуту убить Зазу – раздавить его, как муху. Но избавившись от Зазу, Шрам утратил бы один из главных признаков, определявших его сходство с величественным Муфасой. Все должны видеть Зазу рядом с правителем, – пусть даже в клетке, пусть даже непокорного. Это помогало Шраму чувствовать себя настоящим королём, равным Муфасе.

Вдова Муфасы, львица Сараби, несмотря на то, что она была родственницей Шрама, всячески уклонялась от любой встречи с новым властелином. Голос сердца подсказывал ей, что именно Шрам истинный виновник гибели Муфасы и исчезновения Симбы, хотя новый король постарался всё сохранить в тайне.

Имелся ещё один непокорный подданный, который очень раздражал Шрама, – колдун Рафики. Сколько раз ни называл бы его про себя новый король «старой, облезлой, выжившей из ума обезьяной», но то, что колдун в упор не видел нынешнего правителя, сильно действовало тому на нервы.

Рафики жил в уединении, в глухом лесу, и его, казалось, ничуть не волновало то, что творится в Светлом Королевстве. Шрам мог, воспользовавшись своей властью, уничтожить дерзкого колдуна. Однако он побаивался его магической силы. Все знали, что нельзя безнаказанно обидеть такого могущественного волшебника, как Рафики.

В общем, проблем хватало. А тут ещё и засуха! Гиены злились из-за того, что львицы, вопреки обещаниям нового короля, отказываются делиться с ними добычей. Таким образом, Шрам оказался между двух огней: им были недовольны и львицы, и гиены. В этой ситуации удержать власть становилось неимоверно сложно.

Гиенам приходилось по старой привычке питаться падалью. Однако и львицам уже стало не хватать добычи. Антилопы и другие травоядные постепенно покидали пределы Светлого Королевства. Во-первых, им не нравилась власть нового короля, а во-вторых, – прогоняла с обжитых пастбищ Большая Засуха, приближение которой им предсказывала сухая и жёсткая трава и иссякающие источники.

Погружённый в тягостные раздумья, Шрам застыл у входа в королевскую пещеру. За его спиной, в клетке из звериных костей сидел нахохлившийся Зазу, далеко не такой говорливый, как прежде.

Вдруг перед самой мордой Шрама появилась маленькая, невзрачная, но юркая птичка. Тот машинально попытался сграбастать случайную добычу когтистой лапой, но не тут-то было! Птичка проскочила между длинными кривыми когтями и, отлетев на безопасное расстояние, сообщила тоненьким голоском:

– Симба жив.

Шрам не поверил своим ушам и, встряхнув чёрной гривой, переспросил:

– Что это ты там такое чирикаешь?

– Симба жив! Симба жив! – как ни в чём не бывало повторила птичка, после чего на всякий случай отлетела ещё чуть подальше и добавила:

– Акуна-матата.

– Что за чертовщина! – рявкнул Шрам. – В последнее время эта птичья мелюзга совсем обнаглела и чирикает всякую ерунду.

Он попытался ещё раз схватить птичку. Та снова ускользнула от львиных когтей и, зависнув на мгновение в воздухе, оставила прямо на кончике носа нового короля белую кляксу, после чего проворно выпорхнула из пещеры. Шрам взревел от бешенства: его, всемогущего короля, обкакала маленькая, невзрачная птичка. А тут ещё и Зазу подлил масла в огонь:

– Вот она, цена твоего владычества!

– Замолчи! – вконец рассвирепев, зарычал Шрам. – Иначе я оторву твою длинноносую голову!

– Прошу прощения, – с достоинством ответил Зазу, – если бы ты на самом деле хотел оторвать мою голову, то сделал бы это давным-давно.

– Ты забыл добавить: «Ваше величество», – ледяным тоном заметил Шрам.

– Величеством для меня всегда был и останется Муфаса... – начал было, гордо задрав клюв, Зазу. Однако продолжить свою мысль ему не удалось. Шрам свирепо бросился к клетке, в которой находился непокорный секретарь погибшего короля. Оскалив клыки и зловеще сузив глаза, черногривый лев вплотную приблизил морду к костям-прутьям и прорычал:

– Не смей никогда больше произносить при мне имя твоего бывшего хозяина!

Испуганный Зазу примолк и забился в дальний угол клетки. Всё-таки он не был героем, но в честности и верности ему нельзя было отказать. Однако этот товар при нынешнем правителе не был в цене. Зазу понял, что Шрам рассердился всерьёз, и ожидать от него можно самого худшего. Поэтому перепуганная птица промолчала.

– И вообще, – с угрозой продолжил Шрам, – мне надоели недовольные гримасы в мою сторону, которые позволяют себе все эти Сараби, Рафики и ты, петух ощипанный. Короче говоря, хотите вы того или нет, но я – король, и будьте любезны оказывать мне королевские почести!

Несмотря на то, что Зазу дрожал от страха каждым своим встопорщенным перышком, он крепко зажмурил глаза и тихо сказал:

– Боюсь, что этого не будет никогда.

Шрам отпрянул от клетки, как будто получил увесистую пощёчину. Тихий голосок Зазу прозвучал для него, словно гром. Однако Шрам быстро справился с собой и зловеще произнёс:

– В общем так, Зазу, я начну с тебя. Если ты до наступления вечера не начнёшь называть меня: «Ваше Величество», я сам перекушу тебе крылья и отдам на съедение гиенам. А то они жалуются, что соскучились по свежей пище. Конечно, ты похудел за время заточения, но, думаю, гиенам ты придёшься по вкусу.

Зазу забился ещё дальше в угол. Похоже на этот раз его песенка спета. Понимая, что Шрам обязательно с ним расправится, он всё-таки не мог переступить собственную гордость и забыть своего настоящего господина – короля Муфасу, а также его безвременно погибшего наследника Симбу.