Лиза Адамс - Король-лев и розовый слон

Для младшего школьного возраста

Лиза Адамс

КОРОЛЬ-ЛЕВ И РОЗОВЫЙ СЛОН

Ответственный за выпуск Т. Г. Ничипорович

Редактор В. В. Петров

Корректор А. И. Лобанова

Не так уж и много времени прошло с тех пор, как Симба оказался в волшебном оазисе Акуна-матата. Однако он уже успел вполне освоиться в непривычной для себя обстановке. Действительно, что может быть проще, – разгуливай себе по сказочному лесу и наедайся до отвала.

Конечно, жуки, гусеницы и личинки выглядят не очень-то аппетитно. Но на вкус они вполне терпимы, и даже полезны для здоровья и питательны. Почти как рыбий жир.

У Симбы никогда прежде не было таких весёлых и беззаботных друзей, как Тимон и Пумба. Все вместе они три раза в день охотились (если такое занятие можно назвать «охотой») на насекомых и их личинок, целые полчища которых кишмя кишели под корягами, гнилыми брёвнами и в прочих сырых укромных уголках.

Только ночью, отдыхая вместе с друзьями от дневных забот, львёнок Симба смотрел на звёздное небо и его одолевало какое-то смутное, волнующее беспокойство. Он чувствовал, что должен, непременно должен вспомнить что-то очень важное, какую-то великую тайну, без знания которой его жизнь не обретёт подлинного смысла.

Звёзд на небе было очень много – не меньше, чем всех жуков и личинок в оазисе вместе взятых. Но это было совсем другое изобилие – возвышенное и торжественное.

Дни и ночи сменяли друг друга, время текло незаметно. Однако постепенно Симба и его друзья начали замечать, что звёзд на небе гораздо больше, чем жуков, гусениц и личинок во влажной земле. Или это добычи поубавилось? Да и сама земля как будто стала суше. Об этом и зашёл сам собой разговор в один из звёздных вечеров.

– По-моему, приближается Большая Засуха, – предположил Пумба. – Если это так, то всем придётся не сладко.

– Ох, это совсем не хорошо, – огорчился никогда прежде не унывавший Тимон. – Мой дедушка как-то рассказывал мне о Большой Засухе, и честное слово, мне бы не хотелось пережить её самому.

– О чём вы говорите? – поинтересовался Симба. – Разве в Акуна-матата недостаточно воды?

– Понимаешь, Лев, – ответил Тимон, – вода в Африке – главное богатство, и, как любое богатство, она имеет свойство исчезать.

– Мне мой дедушка тоже рассказывал о Большой Засухе, – мрачно сказал Пумба. – Он тогда похудел чуть ли не в четыре раза.

– Видите, какая перспектива ожидает нашего толстяка, – хихикнул Тимон, но сразу же добавил серьёзным тоном:

– К Большой Засухе нам следует подготовиться заранее.

– А как? – хором спросили Симба и Пумба.

– Для начала, – ответил Тимон, – наиболее богатые добычей уголки нужно накрыть большими банановыми листьями. Затем можно попробовать построить запруду, чтобы образовался небольшой водоём, когда река обмелеет. Даже, пожалуй, именно с этого нам следует начать, и побыстрее.

– А разве наша река может обмелеть? – с сомнением в голосе спросил Пумба, глядя на ровное течение речного потока у самых своих копыт. – По-моему, даже если это действительно случится, для этого понадобится очень много времени. Совсем не обязательно торопиться.

– Не хочу обижать твоего дедушку, – ответил Тимон, – но если бы он подготовился к Большой Засухе заранее, то не похудел бы в четыре раза. В общем так – если мы собираемся пережить засуху с наименьшими потерями, то прямо с завтрашнего утра начинаем строить запруду. Ты, Пумба, будешь самым главным строителем, ведь рыть землю – это твоё любимое занятие. Да и у Симбы когти заметно подросли. Поработать вам придётся на совесть. Чем больше воды мы сможем сохранить, тем легче переживём засуху...

– Постой-ка! – перебил Тимона Пумба. – А сам-то ты разве не собираешься строить запруду?

– Но нужен же вам, то есть нам, руководитель! – нашёл оправдание Тимон. – А то ведь большой кабан и маленький лев вместе невесть что могут выстроить. К тому же, я очень опытный инженер.

И действительно, наутро оказалось, что уровень воды в реке заметно понизился. Ветер стал горячее и суше. Солнце, казалось, начало припекать сильнее.

Теперь уже недостаточно было отбросить в сторону гнилое бревно, чтобы полакомиться гусеницами и личинками. Ещё до начала строительства запруды Пумбе пришлось изрядно поупражняться в рытье земли для того, чтобы обеспечить себе и друзьям сносный завтрак, доставая червяков с большой глубины.

Друзья занялись строительством, не дожидаясь полудня, когда солнце, достигшее зенита, принимается печь неимоверно. Они решили перегородить небольшой ручей, впадающий в реку в тени деревьев. Симба, Пумба и Тимон старались изо всех сил.

Но то ли и друзьям не хватило опыта, то ли Тимон слишком уж преувеличивал свои способности инженера – короче говоря, ничего у них не вышло. Несмотря на то, что Пумба нарыл целую гору земли, а Симба старательно разбрасывал её всеми четырьмя лапами, вода наотрез отказывалась собираться в одном месте. После нескольких неудачных попыток Пумба решил, что во всём виноват Тимон.

– Это всё из-за тебя, суслик несчастный! – обрушился он на горе-инженера. – Мы с Симбой работаем, как проклятые, а ты даже свои лапки не хочешь в земле испачкать!

– Не горячись, Пумба, – вступился за Тимона Симба. – Много ли проку от лапок Тимона? Ты посмотри, какие они тонкие и слабые. Много ли земли он бы ими нарыл?

– Я знаю, что не много! – продолжал сердиться кабан. – Но раз уж мы работаем все вместе, то и он мог бы немного поднапрячься. Невелика персона! А то только и знает: «Правее! Левее! Не так сыплешь! Не туда сыплешь!..» Тоже мне, инженер!

– Спасибо, Симба! – с чувством сказал Тимон, прижав к груди свои тонкие, изящные лапки. – Всё-таки в тебе чувствуется врождённое львиное благородство. Ты всегда готов защитить друга от свинства, которое приходится терпеть от разных парнокопытных…

Но Тимон не успел закончить свою полную благодарности речь. Пумба, считавший себя диким кабаном, благодарным вепрем, а отнюдь не банальной свиньёй, одним прыжком преодолел расстояние, отделявшее его от Тимона. Его рыло было перепачкано землёй, а маленькие, налитые кровью глазки горели неподдельной обидой и гневом.

Однако Тимон вовсе не стремился к встрече с огромными и острыми, как бритва, клыками Пумбы. Поэтому он мгновенно вскарабкался на растущее поблизости дерево, с вершины которого он мог наблюдать, как медленно остывает гнев обиженного кабана. Всё это было странно, потому что прежде Пумба не обижался, когда ему намекали, что он свинья. Иной раз он и сам себя так называл.