Жозеп Бадаль - Истории Дядюшки Дуба. Книга 2. Сердце

Ахаб позвал всех ужинать, а мисс Дикинсон напомнила, что перед едой следует вымыть руки.

После лёгкого ужина, как обычно, вкусного, Дядюшка Дуб вновь позвал к себе Тау и Майю, а заодно и мастера Гварнери.

На сей раз старый мастер успел привести себя в порядок. Но у него всё ещё темнели круги под глазами: после многодневного тяжёлого труда он толком не отдохнул.

— Вот, держите, — сказал Дядюшка Дуб, и мастер протянул детям деревянный сундучок, отделанный кожей. — Гварнери поработал на славу. Это одно из моих сердец. Разумеется, его пришлось уменьшить.

— Ничего себе, — изумился Тау.

— Уменьшить старое сердце сложнее, чем сделать новое! — заметил Гварнери, с трудом подавив зевок. — Такая работа под силу только маленьким лунным мастерам! Ох, кажется, на этот раз я просплю целый век…

Тау и Майя растерянно переглянулись: они всё ещё не догадывались, чего ждёт от них Дядюшка Дуб.

Между тем маленький Феникс демонстрировал всем собравшимся разные виды пения, которые его сородичи используют, чтобы отгонять страх, печаль и усталость. Ноты, яркие, словно искры или всплески волн, ложились на слух так же мягко, как золотая пыль с птичьего хвоста оседает на землю в сумерках ночи. А затем послышалось стрекотание сверчка: значит, ещё не пришли холода и не все сверчки попрятались на зиму.

— Это сердце для вашего дедушки, Майя и Тау, — произнёс Дядюшка Дуб.

Дети молчали. Они боялись поверить в свою догадку.

— Он очень болен, — продолжил Дядюшка Дуб. — Когда вы вернётесь домой, попадёте в тот же день, в который его покинули. Помните, вы спустились в колодец ночью? Тогда ваш дедушка так и не уснул.

— Да, но ведь прошло столько недель, — возразила Майя.

— Ты забыла, Майя, что время бежит по-разному, — усмехнулся Дядюшка Дуб.

Девочка опустила глаза и задумалась.

— Ваш дедушка долго жил, — продолжал Дядюшка Дуб. — Вы и представить себе не можете, сколько всего он испытал! Я хорошо его помню. Когда-то он очень меня расстраивал, потому что вёл себя безрассудно. Но потом повзрослел и стал мудрее.

Дети удивились: дедушка Друс никогда не рассказывал им ни про какие безрассудства.

— Юный Друс! — вздохнул старый дуб. — Его сердце устало. Вы знаете, что он вас очень любит. Он попросил меня…

— Как это «попросил»? — перебил его Тау. — Он что, приходил сюда?

— Нет, Тау. Когда он отправил вас за лечебными травами к хижине Сарбатаны, я понял, что он хочет мне сообщить. Итак, держите. А теперь откройте сундучок.

Мастер Гварнери показал, куда надо нажать, чтобы ларец открылся.

— Передайте дедушке это сердце.

— Но чтобы вставить сердце, нужна операция! — воскликнула Майя. — Кто её проведёт?

— Не нужно никаких операций, — возразил Дядюшка Дуб. — Просто положите ларец рядом с дедушкой. Моё сердце достаточно мощно, чтобы действовать даже на расстоянии.

— Ах, Дядюшка…

— Но запомните: сердцем можно пользоваться не более полугода. Через шесть месяцев его придётся вернуть. И сделать это должен он сам. Как же мне хочется вновь увидеть лицо юного Друса, клянусь тысячей русалок с китовыми хвостами!

Тау и Майя улыбнулись: в точности этими же словами клялся дедушка Друс, рассказывая пиратские байки.

Затем Дядюшка Дуб дал множество других важных наставлений о том, как обращаться с сердцем и вылечить дедушку Друса. Например, дедушке следует есть меньше шоколада, ложиться спать пораньше, а ещё рассказать детям историю о виолончелисте-самурае и слепой каллиграфистке. Во всём мире эти истории знали лишь двое: Дядюшка Дуб и дедушка Друс, однако настало время, чтобы их услышали и другие…

Тау и Майя поднимались в свою спальню внутри ствола гигантского дуба в глубоком раздумье. Добрую половину ночи они провели не сомкнув глаз: было не до сна.

Проснулись дети с восходом солнца. Их уже ждали внизу.

Зато прощались довольно-таки весело. В каждом прощании есть нотка печали, но сейчас все понимали, что пройдёт совсем немного времени и они встретятся. Поэтому вместо горестных вздохов обменивались шутками, прибаутками и подарками.

Были среди этих подарков рукописный томик стихов, перчатки, которые оберегают руку от огненного дыхания дракона, баночка с мёдом хлорофилловых пчёл, обломок коры Тётушки Осины, кусок красного песчаника…

— Посохи не забудьте, — наставлял Дядюшка Дуб. — Их сила в том, что они никогда не сломаются. А ещё захватите перо Феникса: передадите дедушке сувенир.

А потом он запел, и все слушали молча, думая каждый о своём.

Когда Тау и Майя выбрались из колодца, день угасал. «Брат и сестра попрощались с медведем Умбертусом и медведем Марти, полюбовались письменами паучка Кафки и выбрались из колодца, когда день угасал», — вывел на стене кружевными буквами паучок Кафка.

Они сразу побежали в комнату дедушки. Ему надо срочно всё рассказать! А главное, вручить ларец с сердцем, чтобы Друс быстрее выздоровел. И перо Феникса! И передать приветы от всех! Ещё спросить, на самом ли деле он знаком с Гильгамешем… А заодно поцеловать. Потому что они не виделись много дней, что бы там ни говорили взрослые.

В доме повсюду горел свет. И витал запах — неприятный тревожный запах лекарств.

Перед комнатой дедушки в кресле с подлокотниками сидела тётушка Мойра.

— Тётушка!

— Ну наконец-то! Где вы пропадали? Я обыскала весь дом, вас нигде не было! Разве мама вам не сказала, что я буду присматривать за дедушкой, пока родители на конференции в Алжире? А вы всё где-то носитесь! Ладно-ладно… Мама с папой скоро вернутся, не переживайте.

Брат и сестра переглянулись.

— А как… как дедушка?

Тётушка Мойра печально покачала головой:

— Только что приходил врач. Утром приедет скорая помощь, и дедушку отвезут в больницу. Ваш дедушка… Он уснул и не может проснуться.

— Ну и ну… — всхлипнул Тау.

— Мы войдём, тётушка? Ненадолго? Мы должны кое-что отдать дедушке, чтобы он поправился.

Но тётушка была непреклонна. Зачем входить к тяжелобольному? Они ему только помешают и уж точно не помогут. Пришлось детям вернуться к себе в комнату: ничего другого им не оставалось. «Закройте глазки и поспите», — твердила тётушка, словно Тау и Майя были грудными младенцами. Дети прикусили губу. Если бы она только знала…

Они надели пижамы, улеглись в постели и притворились, что спят. Майя крепко сжимала в руках ларец.

Прошёл час. Бой часов с кукушкой, висящих на стене в столовой, разносился по всему дому.

— Тау… Ты спишь? — прошептала Майя.

— Нет, — ответил Тау, просыпаясь.

Они оделись и вышли в коридор. Тётушка Мойра спала с открытым ртом, кое-как устроившись в кресле с подлокотниками. Одна тапочка слетела у неё с ноги, голова запрокинулась.