Георгий Юдин - Спасенная душа [Рассказы. Сказки. Притчи]

— Ну, внученька, со Светлым Рождеством тебя! — улыбнулась бабушка. — А вот от меня подарочек.

И подала маленький сверточек.

Маша осторожно развернула пожелтевшую газету и ахнула. Кроткая Богородица с младенцем на руках застенчиво улыбалась ей с маленькой иконы.

— Бабушка, — не сводя глаз с Христа, тихо спросила Маша, — я уже могу попросить у Него?

— Проси, проси. Он никогда детям не отказывает.

— Дорогой Господи! — с верой сказала Маша. — Пожалуйста, не ругай на небе моего дедушку. Прости его. А я Тебя буду любить сильно-сильно. Всю жизнь.

Твоя Мария.

Послал Господь Ангела взять душу бражника, горького пьяницы, и поставить его у ворот пречистого рая, посмотрим, мол, что он делать станет.

Стал бражник толкаться в ворота пречистого рая, а за воротами апостол Петр спрашивает:

— Кто это там в ворота толкается?

— Это я, бражник, и желаю с вами в раю жить!

— Иди отсюда! — рассердился Петр. — Здесь бражники не водворяются, а только в аду.

— Господин мой, голос твой слышу, а лица не вижу и имени твоего не ведаю, — смиренно говорит бражник.

— Я — Петр-апостол, который имеет ключи от сего рая.

— Помнишь ли ты, господин мой Петр, когда Господа нашего Иисуса Христа на судилище повели и тебя вопрошали: ученик ли ты Его, а ты трекратно от него отрекся? Если б не слезы твои и покаяние, не быть тебе в раю, а я хоть и бражник, но от Господа не отрекался.

Устыдился Петр и отошел от ворот рая. Во второй раз бражник толкается в ворота. Подошел мудрый царь пророк Давид и спрашивает:

— Кто там толкается в ворота пречистого рая?

— Это я, бражник, и желаю с вами в раю жить!

— Отойди отсюда, человек! Здесь только праведники живут, а вам в аду уготована мука вечная.

— Господин мой, голос твой слышу, а лица твоего не вижу и имени твоего не ведаю, — покорно говорит бражник.

— Я есть царь и пророк Давид.

— А помнишь ли ты, царь Давид, как слугу своего Урию на войну услал и повелел его там смерти предать, а жену его к себе в прелюбодеяние принял? Если бы не слезы твои и покаяние, не быть тебе в раю.

Смутился царь Давид и отошел от ворот.

В третий раз стал толкаться в ворота бражник.

Подошел к воротам Иоанн Богослов и спрашивает:

— Кто стучится в святой ран?

— Это я, бражник, и желаю с вами в раю жить!

— Уйди отсюда, грешник! Не здесь твое место, а в огне кромешном.

— Господин мой, голос твой слышу, а лица твоего не вижу и имени твоего не ведаю.

— Я — Иоанн Богослов, любимый ученик Христа.

— О, господин мой Иоанне Богослове! Не сам ли ты написал в Евангелии, что любите друг друга? А сам ныне меня ненавидишь и от ворот гонишь! Или отрекись от письма руки своей, или вырви лист, тобой написанный.

Покраснел Иоанн и отошел от ворот, а Господь улыбнулся и велел Петру впустить бражника.

Давным-давно жил на свете человек, который очень хотел при одном только взгляде на кого-нибудь узнавать, добрый он или злой, темная или светлая у него душа и что таит он в сердце своем.

И вот однажды чудесным образом приобрел он очки, которые помогли ему сделать это. Но о ужас! Надевши их, он уже не смог снять их, и все люди предстали перед ним не в лучшем виде. Оказалось, что плохих, порочных, злых сердцем к порочных душой гораздо больше, чем хороших людей.

Человек этот очень опечалился, стал сторониться людей, а они его. Постепенно он остался совсем один, и тягостные мысли заставили его задуматься о смерти, потому что жить в таком страшном мире ему не хотелось.

И вот однажды, во время таких раздумий, явился ему блистающий грозный Ангел и сказал:

— Ты ищешь в других совершенства, но взгляни на себя! А потом, если посмеешь, осуди их.

И коснулся чудесных очков, и сейчас же человек этот увидел самого себя, свою душу, сердце и помыслы. Это было так далеко от совершенства, что человек в ужасе воскликнул:

— Боже! Какой же я грешник! Прости меня!

Очки упали к его ногам и рассыпались в прах.

— Что же мне делать теперь, Господи? Как жить?

— Не возноси себя, прощай людям их слабости и будешь счастлив, — сказал на прощание Ангел и исчез.

В одном безызвестном городке жил молодой, крепкий мужик, однако таким праздным лентяем был, что и сам вспомнить не мог, работал он когда хоть день или нет.

Ходит день-деньской по знакомым и канючит: вот, мол, судьба какая горькая выпала, ни денег у меня, ни работы, ни дома, ни семьи, а люди вокруг злые, не помогают, а если кто и даст взаймы, потом целый год помнят и напоминают.

Уж все перестали его к себе пускать — надоел хуже горькой редьки. Один старенький священник терпит и одалживает ему сколько может. Мужик и зачастил к нему: дай да дай, а если мало покажется, так глянет — бедный батюшка весь день виноватым ходит.

Вот однажды вместо денег вынес ему батюшка священник Молитвослов и говорит:

— Прочти это, Илюша, и на сороковой странице помощь найдешь.

На следующее утро стучится этот мужик.

— Ну что, — спрашивает батюшка, — помогло тебе чтение?

— Не помогло, — вздыхает.

— Да ты открывал ли книгу сию?

— Как же, открывал. А толку-то?

— И на сороковой странице читал?

— Ну читал.

— Нет, не открывал ты книги и не читал ничего, — нахмурился батюшка.

Открыл он книгу и там, на странице, где молитва Ефрема Сирина «Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь мне», лежала десятирублевая ассигнация.

В глухом лесу, в забытом миром скиту, жили два монаха. За одним монахом, когда он по лесу тихонько шел и ягоды собирал, все зверье, какое рядом было, как собачонки, бежало, а кто помельче: белки, куницы, зайцы, ежи, вцепившись зубами или лапами в его ветхую рясу, как шишки на елке, висели, закрыв глаза от блаженства.