Дéнис Уоткинс-Питчфорд - Гномы Боландского леса [litres]

Двигаясь огромной стаей, мохрявки издавали слабые свистящие звуки. Это было что-то среднее между свистом и щебетом. Я могу сравнить их только со звуками, издаваемыми молодыми дятлами, ещё не покинувшими родительское гнездо, но, конечно, свист мохрявок был гораздо тише.

Тем временем, веселье в замке Шеры Бега было в самом разгаре. Выпив целое море ягодных вин, запасы которых лепреконы забрали у гномов, – главным образом это была черничная наливка, – разбойники совсем распоясались.

Лепреконы все как один были очень довольны собой и наслаждались роскошным пиршеством. К столу были поданы зажаренная на огне мохрявка, бульоны из трав, маринованные грибочки и многочисленные деликатесы, украденные из кладовых гномов. А ещё на столах стояли рагу из крольчатины, жареные курейки, печёная форель и множество прочих блюд, названий и ингредиентов которых я не знаю, а также варенья из ежевики, клюквы, малины и земляники, которые гномихи старательно закатывали в банки в летние деньки на Боландском берегу.

Кому-то из лепреконов пришла в голову идея немного поиздеваться над пленниками, не дожидаясь завтрашней расправы. Шера Бег предложил привести Лупи Лупило и подвесить его над огнём, чтобы, как он выразился, «подрумянить ему бока».

Когда мохрявки окружили замок, Чихун услышал громкие крики лепреконов, пировавших в парадном зале. К его удивлению, дверь в крепостной стене была не заперта, во дворе замка горели факелы, но нигде не было видно ни одного караульного! Из парадного зала доносились обрывки грубых песен, громкий хохот, гудение волынок, грохот тарелок, топот и пиликанье маленьких скрипок.

Кстати, я совсем забыл сказать вам, что, хотя мохрявки и выглядели довольно упитанными и пухленькими зверьками, такими же милыми и пушистыми, как коалы, на самом деле они были довольно худыми. Под их мехом скрывались тонкие тела – гибкие, как у сов или цапель, и крепкие, как хорошая верёвка. Поэтому мохрявки легко могли пролезть сквозь узкие щели и железные решётки, которые были непреодолимыми препятствиями для гномов и лепреконов.

Когда первая волна мохрявок подошла к стенам замка, многие из них не стали входить в открытую дверь, а вместо этого словно тени проникли внутрь через бойницы и зарешеченные окна. Видите ли, мохрявки могли пройти через отверстие размером всего в три дюйма [18] Около 7,5 сантиметров. – Прим. ред. в поперечнике, а, может быть, и меньше. Вытянувшись, они становились гибкими и юркими, словно змеи.

Было у мохрявок и ещё одно преимущество. Они могли подниматься вверх по стенам так же быстро и ловко, как это делают пауки, потому что в подушечках их маленьких пушистых лап прятались тонкие крючковатые когти, такие же острые и кривые, как и их зубы.

Это было удивительное зрелище: мохрявки поднимались вверх по крепостным стенам словно муравьи по стволу дерева, распугивая воробьёв, сидевших в зарослях плюща, проникали в замок через расщелины и трещины в скалах.

Тем временем в парадном зале лепреконы принялись издеваться над пленниками. Несчастного Лупи Лупило, который отчаянно сопротивлялся и пинался, подтащили поближе к очагу, а Шера Бег, глядя на это зрелище, хохотал до упаду.

– Поджарьте его, ребята, но только слегка! – кричал Шера Бег. – Он ведь понадобится нам завтра – надо дать ему возможность пройти по доске! Не переусердствуйте! Помните: только лёгкая обжарка! Просто подрумяньте ему бока, ребята!

И Шера Бег опять скорчился и затрясся от смеха.

Но в этот самый момент в парадном зале стали происходить странные вещи! Лепрекон, который входил в зал с большими бутылками черничной наливки в руках, неожиданно упал на пол лицом вперёд. Те, кто стояли или сидели на деревянных лавках возле входа в зал, тоже попáдали на пол словно кегли под натиском первой волны мохрявок.

Вы не представляете себе, чтó произошло дальше. Мохрявки сыпались со стен и с потолка, вылезали из-под скамеек и даже спускались по широкому дымоходу, рискуя подпалить свой мех. Они заметили зажаренную тушку мохрявки, лежавшую на блюде, и теперь каждый лепрекон, находившийся в парадном зале, был обречён.

Когда в замок ворвалась первая волна мохрявок, Чихун остался позади – на самом деле он был сбит с ног в одном из проходов. Его чуткие уши уловили ужасный шум, доносившийся из парадного зала. Мохрявки, наконец-то добравшиеся до своих заклятых врагов, издали боевой клич – пронзительный свист, похожий на свист закипающего чайника: «Пи-и-и-и-и!»

Шера Бег отчаянно сопротивлялся. Но мохрявки были повсюду: они прогрызли карманы и седалище его штанов, одни хватали его за ноги, другие – за уши, нос, руки и плечи. Длинные острые зубы мохрявок снова и снова впивались в костлявое тело Шеры Бега.

Но тут Шера Бег выхватил свой острый кинжал и принялся резать и колоть им направо и налево. С огромным трудом ему удалось вырваться. Но потом кинжал выбили у него из рук, и тогда лепрекон в отчаянии схватил деревянную лавку и стал размахивать ею словно боевым топором, раскидывая мохрявок в стороны.

Ему удалось добраться до дверей, но в погоню за ним бросилась целая стая мохрявок. В дверях Шера Бег споткнулся о Чихуна, которого снова повали на пол сновавшие повсюду лепреконы и мохрявки. Когда Шера Бег упал, Чихуну удалось всадить свой нож в тощую ногу лепрекона. Шера Бег издал пронзительный крик, который заглушил даже шум потасовки, а затем, собрав последние силы, выскочил из зала, добрался до сторожевой башни и стал подниматься вверх по узкой винтовой лестнице. Мохрявки следовали за ним по пятам, словно стая гончих.

Лепреконы, даже будучи ранеными, как Шера Бег, могут быстро передвигаться большими скачкáми. Когда Шера Бег обнаружил, что выходы из замка перекрыты новой волной мохрявок из второй, только что прибывшей стаи, он бросился к сторожевой башне и стал подниматься на верхнюю площадку.

Шера Бег мчался так быстро, что оторвался от своих преследователей. Несколько мгновений он стоял на вершине башни, на головокружительной высоте, совсем один, освещённый лунным светом, а снизу доносился глухой гул, словно к нему летел огромный рой рассерженных пчёл. Вскоре Шера Бег услышал топот сотен лап: это поднимались по лестнице мохрявки.

Шера Бег лихорадочно метался вдоль зубчатых стен на верхней площадке башни словно загнанная в угол крыса. Он перегнулся через стену и глянул вниз в поисках какого-нибудь стебля плюща или вьюнка, по которому можно было бы спуститься вниз. Но на стенах башни не было ничего, кроме покрытого изморозью камня, гладкого, как стекло!

Обезумев от страха, Шера Бег судорожно искал пути отхода. У этого негодяя больше не было никакого оружия. Кинжал выбили у него из рук, деревянную лавку ему пришлось бросить в зале, и теперь у Шеры Бега оставались лишь голые когтистые лапы, да и те были повсюду искусаны мохрявками.