Дмитрий Белышев - Космическая игрушка Бариюс

Офицер сам ничего не понимал, но нарушить приказ не мог.

— Про нас просто забыли! — предположил Саша. — И Бариюс про нас забыл, наверное, мы теперь ему больше не нужны.

Леночка заплакала.

— Нет, нет, Бариюс не такой, он не может про нас забыть. Ему просто сказали, что так надо, а он всегда и всем верит… Он думает сейчас о нас, я чувствую это!

И тут издалека кто-то крикнул. Это был Очкариков. Он залез на фонарный столб за оцеплением и махал рукой. Рядом с ним стояли мама, папа, дядя Боря и тетя Света. Дедушка бросился к ним навстречу. Столько лет он не видел своего сына, то есть папу, и свою сноху, то есть маму. Слезы счастья появились у всех на глазах, даже находившиеся рядом люди не могли сдержать своих чувств при виде такой трогательной встречи.

— Мы встречали вас на аэродроме, — рассказывал Очкариков, — но пробиться не смогли. Приехали сюда, думали, в Кремль пустят…

— Нас, экипаж самолета, и то не пустили, — пожаловался Саша.

Вокруг недовольно загудели.

— Вы совершили такой перелет! Это же самый настоящий подвиг! Вы спасли человека, за это награждать надо!

— Не надо нам орденов и медалей, — всхлипнула Леночка, — пусть Бариюса отпустят!

Люди стали возмущаться.

— Куда дели Бариюса? Почему к нему не пускают его родных и друзей?

Подбежал еще один офицер и сказал, что начальник службы безопасности приглашает в Кремль, но только завтра… Сегодня никак нельзя, сегодня встреча с главами иностранных государств. Но и завтра с Бариюсом встретиться не удастся, для него объявлен двухнедельный карантин.

— Какой карантин? — недоумевал папа. — Бариюс общается с нами длительное время, но все мы живы и здоровы.

Офицер виновато извинился …

Вечером, когда телевизор уже устал от бесконечного показа ликующих президентов, премьеров и грустного Бариюса, бабушка Шура недовольно высказалась:

— Вы как хотите, а завтра я никуда не пойду.

— Правильно, — согласилась бабушка Катя. — Без Бариюса эта встреча нам не нужна. Скажите, чего выдумали… Карантин какой-то!

— Конечно, может для науки так и надо, но пусть тогда проверяют и нас, но только вместе с Бариюсом! — поддержала их мама.

Леночка тихо сидела в самом дальнем углу комнаты и молчала. Словно во сне она видела ничего не понимающего Бариюса, его большие добрые глаза. Он тихо шептал: «Не бойтесь, я не заразный…»

Всю ночь Бариюс просидел в кресле. В огромных апартаментах, куда его поселили, было очень неуютно. Несколько больших комнат с роскошной обстановкой напоминали музей, где Бариюс чувствовал себя всего лишь маленьким экспонатом.

Бариюс попробовал выйти, но за дверью стояли охранники. Вежливо улыбаясь, они преградили дорогу. Пришлось вернуться. Бариюс с грустью вспомнил свой, теперь уже родной, дом в центре Москвы, и две большие слезинки упали на мягкий ковер.

Утром пришел высокий солидный мужчина.

— Здравствуйте, моя фамилия Красовский, — представился он. — Я назначен к вам координатором.

«Какое странное слово, — подумал Бариюс. — Наверное, это тот, кто будет осуществлять связь между мной и правительством». Как потом выяснилось, Бариюс не ошибся.

— У вас есть какие-нибудь пожелания?

— Когда меня отпустят домой?

— Вы хотите сказать, на корабль?

— Нет, в мою семью, к Воробьевым!

Красовский удивился. По его мнению, Бариюса должны были с почестями встречать ученые, политики, бизнесмены, но ни в коем случае не какие-то там дилетанты. Контакта с представителем внеземной цивилизации ждали многие поколения, его ждали миллиарды жителей планеты Земля и вот, наконец, он осуществился. И причем здесь эти самые Воробьевы?

— Но я так люблю свою семью! — сквозь слезы воскликнул Бариюс.

— На вашей планете верят в любовь?

— Конечно! Это чувство знакомо всем галактикам!

Красовский ухмыльнулся. Как смешно рассуждает этот робот! Неужели далекая цивилизация, опередившая в своем развитии земную, еще не избавилась от романтических предрассудков!

Они долго непонимающе смотрели друг на друга: Бариюс — машина с тонкой человеческой душой и Красовский — человек с душой холодной машины.

— К сожалению, господин Бариюс, для вас объявлен двухнедельный карантин. Поймите нас правильно, жизнь на вашей планете отличается от нашей, поэтому безобидная для вас бактерия может оказаться для нас смертельной.

Бариюс возразил. Когда-то ученые с Барию уничтожили на борту корабля все бактерии и микробы, а также установили чувствительные датчики, соединенные с Центральным бортовым компьютером. При появлении на корабле даже одного опасного микроорганизма все люки немедленно блокируются на вход и на выход до полного их выявления и уничтожения…

Красовский объяснил, что карантин для Бариюса — это не тюрьма, это всего лишь подстраховка от недостоверной информации. Из-за нее на планете может начаться паника.

Бариюс вздохнул:

— А Воробьевы тоже будут проходить карантин? Может быть, тогда мы будем жить вместе? Как к этому отнесутся ученые?

— Тут уже решают не только ученые, но и политики. Карантин для Воробьевых и Александровых опять же может вызвать панику. Люди могут неправильно понять действия властей. Мы очень надеемся, что все обойдется…

В комнату вошла миловидная женщина в белоснежном переднике. Она привезла изящный столик на колесиках, густо уставленный серебряной посудой.

— Ваш завтрак, — Красовский незаметно дал знак женщине удалиться.

Из всех блюд Бариюс узнал только кофе и булочки. Красную и черную икру, балык, натуральную ветчину, какие-то непонятные салаты — все это Бариюс никогда раньше не видел. В маленькой, почти незаметной тарелке, накрытой круглой блестящей крышкой оказалась овсяная каша. Бариюс схватил ложку, но тут же сморщился — это была не бабушкина каша…

После завтрака Красовский привел с собой двух пожилых людей, известных всему миру ученых — русского и американца. Они заранее приготовили речь, но, увидев прямо перед собой Бариюса, как-то по-детски растерялись.

— Как вы себя чувствуете на нашей планете? — поинтересовался русский ученый.

— Последние семьдесят миллионов лет неплохо, — пошутил Бариюс.

Красовский перевел американцу, тот заулыбался и быстро заговорил. Красовский переводил, но явно не поспевал за его скороговоркой.

— Если можно, то прошу вас говорить чуть-чуть медленнее, — попросил Бариюс по-английски.