Пек Лепрекон - Необыкновенные охотники на привидений против Железной руки

Эд словно язык проглотил, он не в состоянии был вымолвить ни слова.

– Твои условия! –теряя терпение, закричал незнакомец.

Он смотрел на парня и видел, что тот все еще ничего не понимает.

– Ну и бестолковый же ты! Ладно, – немного подумав, сказал он, – я оставляю тебе твои желания. Видишь ли, я стар, мне не нужно особых развлечений. А у тебя молодое тело. Если захочешь, сможешь завести себе подружку или еще что-нибудь, в общем что захочешь.

– Что мне нужно будет делать? – поинтересовался Эд, немного придя в себя.

– Ты что? Болван, все делать буду я, но твоими руками, ногами, головой...

– И что же ты будешь делать?

– Убивать!!!

Это страшное слово прозвучало так убедительно, что у Эда не осталось никаких сомнений в том, что незнакомец действительно жаждет крови. Глаза человека расширились и отсвечивали красным светом. Эду внезапно захотелось отделаться от своего ночного посетителя любыми средствами. Его мысли лихорадочно начали работать. А что, если попытаться выпроводить этого нахала? Или даже убить? Ведь они сейчас одни, никто не сможет донести на него в полицию. А если даже и так, кому он принесет вред, если убьет такую мразь? От этого только воздух станет чище. Нет, страх перед незнакомцем был сильнее, чем ненависть к нему. Эд совсем растерялся.

В это время Железная Рука наблюдал за ходом мыслей Эда. Парень совсем забыл, что его посетитель не простой человек и что он может видеть его насквозь.

– Так чем же мы остановились? – издевательским тоном спросил гость.

Эд изумленно уставился на него.

– Учти, убить меня невозможно, – заявил незнакомец, красноречиво демонстрируя свои способности проникать в мысли людей.

Вдруг он стал медленно преображаться. Его кожа начала разваливаться на куски, из правой глазницы вывалилось глазное яблоко.

– Остановись! – истошно закричал Эд, чувствуя, что он вот-вот рехнется от испытываемого ужаса.

– Как видишь, – снова засмеялся гость, – я уже мертв. И поскольку убить меня невозможно, тебе ничего не остается, как добровольно согласиться на мое предложение. Собственно, твоего согласия никто и не спрашивает. Я пришел к тебе по-дружески обсудить наши общие проблемы...

– А что, если я не соглашусь? – прервал поток слов незнакомца Гаррисон. – Ты что, всего-навсего меня убьешь?

– Убью я тебя в любом случае, – гнусно рассмеялся гость. – Мне не нужен живой посредник. Я же ведь мертв. Мне нужна твоя душа.

У Эда в голове пронеслась леденящая ужасом картина, как руки-лезвия впиваются ему в горло.

– У тебя больное воображение, – рассмеялся Железная Рука. – Никто не будет колоть тебя лезвиями. Да перестань ты дергаться! – сказал он, поняв, что Эд снова забыл о его возможности читать чужие мысли. – Уже твое добровольное согласие будет означать твою гибель. Страшная смерть ожидает тебя только в том случае, если ты не дашь этого согласия.

– Послушай! – стал убеждать насмерть перепуганного парня Железная Рука. – Во-первых, ты и так уже практически мертв, во-вторых, твоя душа черна, и тебе придется вместе со мной гореть в аду, а в-третьих, тебе откуда не деться от меня. Все равно, тут или там, ты будешь служить мне. Но в случае твоего отказа ты будешь моим рабом. Будешь валяться у моих ног и слизывать пыль с моих сапог!

– Я больше не могу, – заплакал Эд Гаррисон от безысходности.

Парень оказался слабаком. Единственное, чего ему хотелось сейчас больше всего, так это поскорее избавиться от общества этого страшного существа.

– Вот так-то лучше, – сказал Железная Рука. – А теперь, если ты, конечно же, не возражаешь, мне хотелось бы примерить тебя на себя. Хорош каламбурчик? Сам придумал, – смеялось чудовище.

Вдруг Эд почувствовал, как непонятная сила вселяется в его тело. Спина сразу же ссутулилась, ноги стали подкашиваться. Парень, не чувствуя ног, стал прохаживаться по гостиной. Внезапно его взор обратился на руку. Там были длинные острые кинжалы, такие же, как у ночного гостя. Эд, не веря своим глазам, подошел к зеркалу.

– Что ты там хочешь увидеть? – засмеялся Железная Рука. – Призраки не отражаются в зеркале! А ты сейчас призрак, милое дитя.

Эд бросился в кресло и расплакался. Это испытание было выше его сил. Он был согласен на все, лишь бы его оставили в покое. Он оглянулся и увидел, что гость исчез из комнаты. Эд остался один на один со своей совестью и со своим кошмаром.

Он долго еще сидел в гостиной, обдумывая, что произошло с ним за ночь. Когда в окно заглянуло солнце. Эд понял, что начался новый день. Парень надеялся, что наступающий день рассеет все страхи, испытанные им этой ночью. А вдруг это всего лишь был сон? Внезапно он что-то вспомнил, и улыбка отразилась на его лице. Ну, конечно же, нужно посмотреть в зеркало, и тогда все страхи улетучатся! Эд бросился к зеркалу. Но нет, там никого не было. И парень окончательно понял; что он продал свою душу ужасному ночному незнакомцу. Теперь его жизнь превратится в ад, он никогда уже не сможет избавиться от этого вселившегося в него существа.

Эд Гаррисон положил голову на стол и горько заплакал.

Томи Джонсон проснулась утром в своей комнате. Она сразу же вспомнила, как обошлись с ней вчера ее друзья, вспомнила, как она выбежала из дома бывшей подруги, какой страх она испытала дороге домой, как она поклялась отомстить своим друзьям, Шейле и Кристоферу. Сейчас ей было плохо, очень плохо, чтобы думать о мести. Ей захотелось, чтобы все оставили ее в покое. С ужасом Томи подумала, что сейчас войдет мать и станет приставать к пей со своими расспросами. Ведь она видела, в каком состоянии вернулась вчера ее дочь домой. Томи любила свою мать, эту добродушную любящую толстушку. Саре шла ее полнота. Казалось, что она вся лучится добротой и нежностью. Все, кто знал Сару, тоже восхищались ею. Она никому еще в своей жизни не причинила зла. Но Томи иногда казалось, что ее мать чересчур навязчива. Она постоянно лезла к ней в душу своими расспросами про Шейлу, Дональда, про их отношения с Кристофером. Конечно, девушка понимала, что мать делала это не со зла и что ее любопытство было ничем иным, как проявлением естественного интереса к делам дочери и ее друзьям. Но Томи не могла выносить постоянной навязчивой материнской заботы о ней. Ведь она была уже взрослой девушкой и хотела сама делать свою судьбу и сама расплачиваться за возможные ошибки.

«Ты не сможешь прожить за меня жизнь», – говорила дочь, когда чаша ее терпения переполнялась.

Вот и сейчас, лежа в постели, она представляла, как мать снова полезет к ней со своим сочувствием. Не долго думая, девушка вскочила с постели и быстро оделась, решив прогуляться.

– Ты куда? – спросила Сара Джонсон, увидев, как дочь направляется к выходу.