Диана Кинг - Том и Джерри в гробнице императора

Диана Кинг

ТОМ И ДЖЕРРИ В ГРОБНИЦЕ ИМПЕРАТОРА

Повесть-сказка

Ответственный за выпуск Т. Г. Ничипорович

Редактор А. И. Конев

Корректор Т. В. Перковская

«...А потом Удавы поползли в атаку.

Воздух завибрировал от их торжествующего шипения, остро запахло пылью и мускусом. Под пестрой кожей сокращались и растягивались упругие мускулы, неистово сверкали глаза, угрожающе разинутые пасти щерились клыками.

Обезьяны попятились. Они так до конца и не смогли преодолеть врожденного страха перед Змеями. Это огромное, злобно шипящее войско, покрывшее равнину, словно толстый разноцветный ковер, возродило в их сердцах древний ужас. Но отступать было некуда: позади высилась гранитная стена Одинокой Скалы.

Обезьянье войско замерло и перегруппировалось. Вперед выступили Гориллы во главе со своим гигантским предводителем, который возвышался над всеми, как башня. Он был так широк, что, несмотря на свой огромный рост, казался коренастым. Его узловатое, как ствол старого дуба, туловище было покрыто черными волосами. Лишь по спине пролегала широкая серебристо-белая полоса. Ноги у него были короткие и кривые, а длинные мускулистые руки свешивались чуть ли не до земли.

Предводитель зарычал, и его рев был похож на грохот горной лавины. Он начал гневно стучать пудовыми кулаками по груди, выбивая гулкую дробь.

– В атаку! Победа или смерть!

И, повинуясь зову своего предводителя, Обезьяны двинулись вперед, навстречу извивающимся телам и широко разинутым змеиным пастям.

Две враждебные армии, словно две волны, схлестнулись, перемешались, закипели бурунами, закружились водоворотами. Лилась кровь, лязгали челюсти, слышались предсмертные стоны и боевой клич.

– Вперед!

Мохнатые тела Обезьян казались вплетенными в гигантский колышущийся ковер из змеиных тел. Узоры на чешуйчатых спинах переливались разноцветными красками, искрились под яркими лучами полуденного солнца.

Могучими руками Гориллы разрывали пестрые тела своих врагов на части. Орангутанги крушили плоские змеиные головы ударами дубин, а Шимпанзе швыряли в Удавов камни и острые обломки скал.

Часто в мерцающей мозаике змеиного воинства появлялись разрывы и прорехи. Но они быстро заполнялись: места павших бойцов занимали новые, свежие, полные сил воины.

Удавов было слишком много. Они сбивали Обезьян с ног и мгновенно опутывали своими кольцами, лишая их возможности двигаться, дышать, жить. Крики, боль, кровь... А сверху, в поблекших от жары небесах, висел раскаленный диск солнца.

И вдруг небо на горизонте потемнело, заклубилось, словно шум битвы разбудил огромную грозовую тучу. Вот она заворочалась, расползлась на полнеба и медленно закружилась над полем битвы.

Сражение прекратилось. Глаза воинов напряженно всматривались в черный водоворот, вращающийся над их головами. Сверху мелькали когтистые лапы, хищные клювы... Смятение охватило изумленных воинов.

– Орлы! Приближаются Орлиные стаи!

В самом деле, это летели Орлы. Огромное крылатое войско, собранное со всех заоблачных гнезд, – сотни, тысячи безжалостных воинов. Они летели сплошными рядами, один над другим, и между их крыльями не было видно просвета.

Раздался гортанный вскрик, и все орлиное воинство обрушилось вниз. Орлы не выбирали между Обезьянами и Удавами. Их острые искривленные когти с одинаковой силой рвали в клочья и мех, и чешуйчатую кожу.

Бой закипел с новой силой. Орлиный клекот смешался с пронзительными обезьяньими криками и змеиным шипением. Клювы крушили черепа и ломали кости.

В этом сражении не было союзников – у Одинокой Скалы встретились три смертельных врага. Между ними не могло быть ни перемирия, ни компромисса, ни коалиции, ведь речь шла о самом светлом, самом великом и самом прекрасном на свете.

Речь шла о Мечте.»

Гарольд закончил чтение отрывка из своего будущего романа и вопросительно посмотрел на своего друга и компаньона Мышонка Джерри. Тот сидел в глубоком кресле и смотрел в распахнутое окно.

Лето в этом году выдалось жаркое. Июньское солнце затопило город невыносимым зноем. В это время дня улицы пустели, все горожане прятались по домам, и только неугомонные Воробьи деловито сновали в жидкой тени деревьев. Воздух дрожал над раскаленными крышами.

Солнце повисло над шпилем Адмиралтейства. Его лучи ворвались в комнату, ударили в полированные дверцы трюмо, заскользили по стенам. Солнечные зайчики медленно подкрадывались к креслу. Надвигался тот жуткий час, когда солнце заполняло своим жаром всю комнату.

Гарольд закрыл окно, наглухо задернул тяжелую оранжевую штору и обернулся к своему другу. Тот по-прежнему молчал. Тишина была тяжелая, ватная.

– Ну, что? – тихо спросил Бульдог. – Неужели так плохо?

– И почему это вы, мой друг, вдруг увлеклись приключенческой литературой?... – вздохнул Джерри. – В городе три издательства, каждый месяц выходят пять литературных журналов, четыре альманаха, восемь приложений к газетам, двадцать серийных выпусков, и все это посвящено приключениям и фантастике!

– Я не знал, что вы пренебрежительно относитесь к этим жанрам, – удивился Гарольд. – Неужели вы считаете эту литературу плохой?

– Напротив. Литературу я очень люблю. Хорошую литературу. Но литература не бывает плохой или хорошей. Литература бывает только хорошей, первоклассной, как осетрина. А все остальное следует называть макулатурой.

Гарольд почувствовал, что пот начал заливать ему глаза. Виновата в этом, конечно же, жара. Бульдог сорвал с себя тесный галстук, торопливо вытащил из нагрудного кармана платок и вытер пот.

– А что конкретно вам не нравится в приключенческой литературе?

– Какую страницу ни откроешь – кто-то за кем-то гонится, распутывает какое-нибудь надуманное дело или отражает опасность. Заметьте, вымышленную опасность... – Мышонок достал из кармана кусочек сахара и начал его сосредоточенно грызть. – Создается впечатление, что авторы выпали из реальной жизни и грезят о несбыточном. Неужели наша с вами жизнь – подлинная, настоящая жизнь двух сыщиков – дает вам меньше тем для литературного сюжета?

– Почему же, – пожал плечами Гарольд. – Тем вполне достаточно. Но все они какие-то неправдоподобные, нелепые, даже подозрительные... Никто не поверит, что такое может случиться в жизни. Вот и приходиться выдумывать.

– Чудеса! – воскликнул Джерри. – Вы хотите, чтобы читатель вам поверил, но вместо настоящей жизни подсовываете ему иллюзорную?!. Какой в этом смысл? Вспомните, каким захватывающим было наше расследование о стоимости выеденного яйца! Все дело оказалось в шляпе, – Джерри мечтательно прищурил глаза. – А эта чудесная история про Белого Бычка!.. Ее одну можно рассказывать бесконечно!