Диана Кинг - Том и Джерри и волшебная картина

Диана Кинг

ТОМ И ДЖЕРРИ

И ВОЛШЕБНАЯ КАРТИНА

Повесть-сказка

Ответственный за выпуск Л. М. Шейко

Когда миссис Блэнш выходила замуж, мать подарила ей картину.

– Этой картине скоро исполнится триста лет, – сказала мать. – Ее нарисовал наш далекий предок, который, как свидетельствуют семейные архивы, умел немного колдовать, благодаря чему был сказочно богат. Правда, сейчас от этого богатства практически ничего не осталось, а все потому, что нашему роду почему-то никогда не везло с женитьбой и замужеством. Если верить тем же семейным архивам, одного из наших предков, жившего двести лет назад, из ревности убила жена, а все его богатства увезла с собой во Францию. Другой предок все свое состояние умудрился каким-то образом потратить на судебные разбирательства со своей женой. Да и мой муж, то есть твой отец, ты же знаешь, не долго прожил вместе с нами и теперь где-то в Лондоне является владельцем очень большой и прибыльной гостиницы, которую он сумел построить на деньги, которые ему достались после нашего развода.

Миссис Блэнш вздохнула. Она почти не помнила своего отца, может, поэтому он казался ей значительно добрее и порядочнее, чем рассказывала о нем мать.

– Единственное, что удалось сохранить нашей родне, так это картину, которая с Сегодняшнего дня по праву переходит в твои руки. Это очень ценная картина, хотя, на первый взгляд, она не стоит и цента.

Мать и дочь стояли посреди крохотной, но довольно уютной комнатки, в которой миссис Блэнш спала, когда была ребенком, и посматривали на небольшую картину, висевшую на стене над кроватью.

Картина, действительно, мало походила на произведение искусства и скорее напоминала детский рисунок, один из тех, которые выбрасываются в мусорную корзину еще до того, как на них полностью высохнут краски.

На картине – тем не менее, будем называть ее именно так – было нарисовано кладбище, на переднем плане которого выделялась надмогильная плита со скупой надписью:

ГЕНРИ УОДСВОРТ ХОТОРН

(1496 –1696)

– Эту картину удалось сохранить только потому, что, пожалуй, никто всерьез не верил в ее ценность, как и в завещание старого Хоторна. Наоборот, многие считали, что это она приносит нашему роду одни несчастья, и даже пытались ее сжечь. Но, как ни странно, ее нельзя сжечь.

– Почему? – удивленно спросила миссис Блэнш.

– Потому что она не горит в огне, – спокойно ответила мать. – А почему не горит, я не знаю. Во всяком случае, это лишний раз доказывает, что наш далекий предок Хоторн действительно умел колдовать.

– Но в чем же ее ценность? – снова спросила миссис Блэнш.

– Видишь эту железную табличку в углу картины?

– Да. Правда, на ней ничего не написано.

– Не написано, – согласилась мать. – Но как только картине исполнится триста лет, на этой табличке сами по себе должны появиться слова, которые укажут, где Хоторн незадолго до смерти зарыл клад.

– Клад? – удивленно переспросила миссис Блэнш.

– Да. Правда, само завещание очень давно было утеряно, о нем мне рассказывал мой отец, а ему его отец. Но я не думаю, что это обыкновенное семейное предание.

– А что, – после продолжительной паузы спросила миссис Блэнш, – Хоторн действительно прожил двести лет?

– Этого я не знаю, – пожала плечами мать. – Вполне может быть.

– А где он похоронен?

– Этого никто не знает, – вздохнула мать. – Вся информация вот на этой картине. Но таких кладбищ в Америке столько, что потребовались бы годы, чтобы все их обойти. К тому же очень даже может быть, что настоящая могила Хоторна отличается от этой, нарисованной. И наконец, прошло столько лет – от могилы нашего далекого предка, да и от всего кладбища, на котором он был похоронен, вполне возможно, уже не осталось и следа.

В комнате на некоторое время наступила тишина. И мать, и дочь смотрели на картину так, словно видели ее впервые, хотя она висела на этом месте с незапамятных времен.

– Кстати, – вдруг сказала мать, словно вспомнив о самом главном, – эта картина была написана в том же году, в котором умер Хоторн – об этом свидетельствует надпись на ее обратной стороне. Так что осталось ждать всего лишь десять лет, и тогда ты сможешь узнать, действительно ли Хоторн спрятал клад и как его найти. А пока, – мать вздохнула, – пускай эта картина повисит у меня.

– Почему? – удивилась миссис Блэнш.

– Я же говорила тебе, что нашему, роду почему-то никогда не везло с женитьбами и замужествами. Твой будущий муж мне кажется очень порядочным человеком, и, тем не менее, я хочу убедиться, что вы подходите друг другу и сразу же за свадьбой не последует развод. Очень не хочется, чтобы последняя ценность, которая передавалась у нас из поколения в поколение, куда-нибудь исчезла.

И вот прошло десять лет. Миссис Блэнш не собиралась разводиться, поскольку была очень довольна своим мужем. А он, судя по всему, был очень доволен ею.

Правда, к рассказу жены о необычной картине отнесся с улыбкой и недоверием – мало ли какие сказки могли придумать ее предки.

Была весна. Миссис Блэнш и ее муж сели в свой великолепный «форд» и отправились из Нью-Йорка в город Сан-Паул, который, как известно, находится в штате Миннесота. В этом городе жила мать миссис Блэнш, добрейшая старушка по имени Маделина.

Она встретила дорогих гостей с распростертыми объятиями.

– Давно вас не было! – покачала она головой. – Я уж думала, не увижу моих деток больше.

– Дела, сами понимаете, – виновато вздохнул мистер Блэнш.

– Мама, мы же тебе звоним почти каждую неделю! – сказала в свое оправдание миссис Блэнш.

– Ох, уж этот телефон! – опять покачала головой миссис Маделина. – И зачем его только придумали?! Тогда бы люди встречались значительно чаще.

Мистер Блэнш слегка улыбнулся, но ничего не сказал.

После вкусного обеда, по такому случаю приготовленного с особым старанием, миссис Маделина повела гостей в маленькую комнатку, в которой в детстве жила ее единственная дочь.

– Вот, – сказала она, указывая глазами на картину, – теперь она должна находиться у вас. Я надеюсь, – обратилась старушка к мистеру Блэншу, – Диана сказала вам, что это за картина?

– Да, – ответил мистер Блэнш и не смог спрятать улыбку.

– Я вас понимаю, – вздохнула миссис Маделина, – в наше время в это, действительно, трудно поверить. Вы, возможно, даже в глубине души думаете, что я потихоньку начала выживать из ума...