Пек Лепрекон - Необыкновенные охотники на привидений против графа-вампира

Рядом остановил своего коня и спешился верный Груя.

– Такую скачку, какую ты устроил, воевода, ни одно животное не выдержит, – сказал он. – Бери моего коня...

Воевода вспрыгнул на коня верного Груя и стрелой пустился дальше.

– О, лучше бы мне ослепнуть! – закричал он, когда примчался к подъемному мосту.

Массивные ворота были разбиты тяжелыми таранами в щепки, все замковые строения пылали, охваченные огнем, весь замковый двор был завален трупами защитников.

– Ищите Марицу! – крикнул Марко, спрыгивая с коня.

Воевода медленно пошел по двору, вглядываясь в лица убитых. От горящих строений несло таким жаром, что волосы у Марко на голове задымились. Один из сраженных еще подавал признаки жизни. Припав на колени, воевода склонился к его залитому кровью лицу.

– Где Марица?! – закричал он.

– Мы до последней минуты не теряли надежды, что вот-вот ты явишься на выручку... – прошептал раненый. – Почему Ты так долго шел?

– Где Марица?! – тряс его Марко за плечи. – Что с ней?

– Мы бились до последнего. Но османов было слишком много... Они ворвались в башню... И тогда твоя жена предпочла смерть бесчестию. Она крикнула: «Передайте, кто выживет, Марко, что я очень сильно любила его!» Орхан-бег подбежал, чтобы схватить ее, но она выпрыгнула из окна прямо в озеро... Воды сомкнулись над ней и больше ее никто не видел... Всех наших жестоко перебили... Я потерял зрение, а когда очнулся, слышал краем уха, как переговаривались два османа. Один из них говорил другому, что Орхан-бег приказал обшарить все побережье и отыскать хотя бы труп Марицы... Он желает в последний раз насладиться ее красотой... Заночевать они собираются в горном селении недалеко отсюда. Орхан-бег вроде бы выбрал для ночлега тамошнюю церквушку. Хочет показать, что совсем не признает нашего Бога... Почему ты так долго шел, воевода? Чем закончилось сражение?

– Мы проиграли, и все по моей вине, – глядя ему в лицо расширившимися от безумия зрачками, сказал воевода. – Я потерял жену, я потерял родину. О, какая насмешка судьбы...

– Как мне горько умирать, зная об этом, – простонал раненый. – Лучше бы мне было погибнуть вместе с товарищами, только бы не знать о твоем предательстве...

– И ты тоже меня осуждаешь?!

– Отныне все тебя осудят... Ты проклят, Марко, во веки веков, – сказал раненый и замер навсегда.

На небе вспыхнули первые звезды. Воевода собрал остатки своего войска и отдал приказ:

– Всем быть готовым к бою! Атакуем противника сходу! Не щадить никого!..

Отряд воеводы подобно смерчу обрушился на селение, где заночевал Орхан-бег со своими воинами. Османы, однако, быстро воспряли духом и организовали сопротивление. Завязалась ожесточенная битва. Обе стороны несли огромные потери. Наконец, монолитная османская оборона распалась на отдельные группки сопротивления.

Воины Марко устремились на штурм сельской церквушки. Он был такой мощный, что османские солдаты не сумели оказать сопротивления.

Марко ловким ударом выбил саблю из рук Орхан-бега, и тот упал на колени перед воеводой, подняв руки:

– Пощади, славный воевода! Моя жизнь очень дорого стоит. Я завалю золотом всю эту церковь, только отпусти меня! Я прикажу своим солдатам капитулировать...

Вскоре, повинуясь приказу командира, все османы сложили оружие. Из церковного подземелья был освобожден сельский священник.

В церковь внесли зажженные факелы, и при их свете Марко увидел лежащую на алтаре мертвую Марицу. Османы извлекли ее из воды и принесли сюда. Марко поцеловал жену в холодные уста и сначала горько зарыдал, но вдруг его плач перерос в жуткий крик. И Орхан-бег понял, что ему не избежать смерти, но отчаяние придало ему дерзости:

– Рыдай, рыдай, воевода. У тебя есть повод для слез. Повстанцы разгромлены. Я получил об этом весть как раз перед самым вашим появлением. Едва по полю пронесся слух, что твой отряд отступил, как боевой дух ваших воинов сильно поколебался. Ваши ряды дрогнули, и перевес уже был на нашей стороне. Наша конница без особого труда расколола ваши полки. И повстанцы разбежались с поля сражения, как трусливые зайцы.

Марко поднял с пола свою саблю и молча двинулся на османа.

– Все ваши военачальники попали в плен! – в страхе пятясь от него, кричал Орхан-бег. – Вам уже никогда не воспрянуть. Наше войско сжигает все селения на своем пути, а жителей уводит в рабство. И все твои соотечественники проклинают тебя. Для всех в этом краю ты – жалкий предатель!

– Ты жаждал нашей крови, так захлебнись в своей собственной, – тихо сказал Марко и воткнул саблю в живот Орхан-бегу.

Алая кровь струей брызнула на каменные плиты пола. Марко схватил с алтаря чашу, которую использовали при богослужении, и подставил ее под эту кровавую струю. Чаша наполнилась до краев.

– Пей, как некогда пил вино в моем замке, – мрачно приказал Марко и опрокинул чашу с «вином» в глотку Орхан-бегу.

Тот захрипел и закашлялся.

– Что, не можешь больше пить? Захлебываешься? – засмеялся Марко таким смехом, от которого присутствующих в церкви пробрала дрожь. – Что ж, тогда я выпью.

Марко поднес чашу к губам.

– Не делай этого, воевода! – закричал священник. – Богопротивное это дело. В Библии сказано, что в крови обретается душа человеческая. Выпивая чужую кровь, ты теряешь свою душу.

– Свою душу я растерял по частям, – ответил Марко, безумно усмехаясь. – Одну половину я бросил на поле сражения, другую потерял на замковых руинах. Больше мне терять нечего.

И он осушил чашу. Алая жидкость растеклась у него по подбородку, капли крови падали на кольчугу. А когда Марко отбросил пустую медную чашу, вид его был настолько ужасен, что священник быстро перекрестился несколько раз.

– Спаси и помилуй, Господи, спаси и помилуй... – испуганно приговаривал он.

– А сейчас, святой отец, ты должен устроить отпевание моей благоверной жены, – перепачканной в крови рукой Марко ухватил священника за бороду.

– Это невозможно, сын мой, – дрожа всем телом, ответил священник. – Она самоубийца. Она сама бросилась в пучину вод. Она тоже отныне проклята и должна быть, как падаль, похоронена на свалке, среди нечистот...

Жуткий крик Марко вторично прокатился под сводами церквушки.

– Так вот как наш Бог обходится со своими любящими чадами! Значит, лучше бы было, если бы моя Марица досталась на поругание этому осману и умерла от его пыток?!

– Да, так было бы лучше, – спокойно и твердо ответил священник. – Она приняла бы смерть как великомученица, и я с чистой совестью отпел бы ее. А теперь она проклята и захоронению не подлежит.

– Нет, это ты проклят, поп! – грозно промолвил Марко. – Ты ничем не лучше того же Орхан-бега. Умри же и ты, как умер он. Я отрекаюсь от Бога. Я отрекаюсь от церкви.