Народные сказки - Монгольские сказки

— Вот это чашка! Не чашка, а настоящая колода.

Мальчик перестал пить и с удивлением уставился на гостя.

— Почтенный чиновник, неужели у вас так много скота, что напоить его хватает такой колоды?

Смутился чиновник и не нашел слов для ответа.

Утром, когда он собрался в путь, оказалось, что за ночь кожаную подпругу его коня сжевали козы. Разозлился чиновник и говорит старику:

— Возмести убыток, не то худо будет.

Мудрый малыш заступился за отца:

— Почтенный гость! Подпругу твоего коня сжевали козы. Вот и заставь их возместить убыток.

Промолчал чиновник, вскочил на коня и пустил его галопом. Но не прошло и минуты, как конь споткнулся о кротовую нору, и седок очутился на земле. Рассвирепел чиновник и стал изо всех сил стегать коня кнутом. Увидал это малыш и стал громко смеяться.

— Чего ты хохочешь, глупый мальчишка? — спросил чиновник.

— Как же мне не смеяться? В народе говорят: ежели кто привык много врать, конь его рано или поздно спотыкнется о кротовую нору и ездок шлепнется на землю. Значит, вы лгун и обманщик.

Ничего не ответил чиновник на дерзкие слова, взял своего коня под уздцы и пошел восвояси.

Так мудрый малыш сбил спесь со свирепого чиновника.

далекие времена жил бедный юноша по имени Банга, и была у него мать. Банга ничего не имел, кроме топора. Этим топором юноша рубил дрова и продавал их по селам. Однажды пришел Банга в лес и ударил топором по дереву. Вдруг где-то зазвенел колокольчик. Пошел Банга на эти звуки и видит: сидит на скале лама.

— Наконец-то ты пришел, сыночек, — сказал лама. — Послушай, что я тебе скажу. Через несколько дней будет большое наводнение. Сколоти плот, посади на него мать и плыви с ней до тех пор, пока не повстречаются тебе чавганц [3] Чавганц — старая женщина, посвятившая себя служению богу. , змея и несколько мышей. Змею и мышей возьми с собой, а старуху не бери ни в коем случае.

Через трое суток и впрямь случилось большое наводнение. Послушался Банга совета ламы, сколотил плот и поплыл на нем вместе с матерью. Подплыла к плоту змея и стала просить о помощи. Юноша помог ей взобраться на плот. Затем приплыли к плоту мыши. Юноша и мышей вызволил из беды. Затем он услышал, как чавганц зовет на помощь. Пожалел юноша чавганцу — ведь она такая же старая, как и его мать! — и взял ее к себе на плот. Вскоре вода схлынула, и все, кого спас юноша, разбрелись в разные стороны.

Однажды юноша с тяжелой ношей шел по лесу. Неожиданно с севера подул сильный ветер и, словно живое существо, вырвал из рук ношу, а потом и топор. Когда ветер улегся, юноша увидел, что топор его, весь в крови, лежит на земле, а вокруг него кровавые следы. Они привели юношу к пещере. Вошел Банга в пещеру и видит, что она сквозная. Вышел Банга по другую сторону скалы, и взору его открылась горная долина, а вдали — много, много юрт. Вошел он в одну из них, а там сидят два человека — головы у них медные, а ноги как у антилоп. Оба так взглянули на Бангу, что он чуть языка не лишился и не помня себя от страха выбежал на улицу. Глядь: впереди стоят два каменных дома, а на дверях — большие железные замки. Из одного дома доносился чей-то плач. Юноша сбил замок топором и вошел в дом. Там было много людей.

— Куда я попал? — спросил юноша.

— В страну демонов, — ответили ему люди, — они притащили нас сюда и пьют пашу кровь.

— А где сейчас демоны?

— Они обычно ходят по юртам и ищут себе жертву. Сегодня верховный демон сломал себе ногу и теперь лечится. Демоны обычно собираются по сигналу — бьют в бронзовые тарелки вон в том доме.

Вышел Банга на улицу. Слышит: бьют в тарелки. Какие-то страшилища, наподобие тех, что он уже видел в юрте, собираются в соседнем доме.

— Все собрались? — спросил их юноша.

— Все. Только верховного владыки нет.

— Почему?

— Он болен.

Выбежал юноша на улицу, подпер дверь снаружи, обложил дом со всех сторон дровами и поджег. Затем выпустил людей и вместе с ними пошел к верховному демону. Тот хотел убежать, приподнялся с кровати, да упал. Зарубил его топором юноша, забрал у него множество драгоценностей, украшений и вернулся домой. Вдруг откуда ни возьмись появилась чавганц, которую он спас; она приходилась матерью всем этим демонам. Пошла она к хану и сказала, что Банга украл у него драгоценности. Приказал хан бросить юношу в темницу. И умер бы юноша с голоду, если бы не мыши, которых он спас: мыши приносили еду узнику. А змея вползла в ханские покои и, когда хан уснул, обвилась вокруг его шеи и едва не задушила. Утром хан призвал ламу, что обитал на высокой скале, и попросил объяснить, за что хочет змея его задушить.

— За то, что ты держишь в темнице невинного человека, — ответил лама, — отпусти его, и змея оставит тебя в покое.

«Наверное, юноша уже погиб», — подумал хан и бросился к темнице. Глядит, а Банга живехонек да еще поправился.

Обрадовался хан, освободил юношу, отдал ему отобранные драгоценности и еще своих добавил. Змея оставила хана покое, а Банга вернулся домой и зажил с матерью богато и счастливо.

далекие добрые времена жил восьмилетний мудрец по имени Нанджи, и была у него семилетняя жена Донджи, красавица и умница. Неподалеку от их дома находилась ставка хана. Как-то раз один из его телохранителей, по приказу своего господина, отправился на охоту и по пути заехал к Нанджи. Увидал он красавицу Донджи и не смог оторвать взор от ее лица. Весь день до позднего вечера просидел незадачливый охотник в юрте у Нанджи, любуясь его женой. Страшно рассердился хан, когда телохранитель вернулся с пустыми руками. Чтобы отвести от себя гнев господина, телохранитель оклеветал Нанджи.

— Не гневайся, о великий хан, — сказал он. — Не моя вина, что не принес я нынче никакой дичи. Неподалеку от нас проживает восьмилетний Нанджи, человек мудрый. Он обманом завлек меня к себе в юрту и, чтобы я не охотился в его окрестностях, продержал меня там целый день до позднего вечера.

Поверил хан лживым словам своего слуги и послал стражников за Нанджи. Когда восьмилетний мудрец предстал пред очами грозного хана, тот приказал ему:

— Если завтра до рассвета ты не принесешь мне узкогорлый кувшин с зажженным чаем, не сносить тебе головы.

Опечаленный вернулся Нанджи домой.

«Верная смерть ждет меня завтра, — думал он, — чай я не смогу поджечь: это же вода, а она не горит, сколько ее ни поджигай».