Александр Кишкин - Мишки-гамми и гоблины

Колдун уселся рядом с Ворчуном и, тормоша его, прокричал:

– Скажи мне, Ворчун, только честно: о чем ты думал, когда в первый раз открыл калитку?

– Я думал, что если не окажусь впутанным по твоей милости в какую-нибудь глупую историю, то я – не Ворчун, а палец левой задней ноги Большого Гоблина.

– Нет, это не то!.. Вспоминай еще!

Колдун вперил в Ворчуна свой горящий взор.

– Ты думал что-нибудь об оладьях? Или – о Бабушке? Или – о нашем доме?

– Я все время думаю о доме, когда приходится впутываться во всякие опасные авантюры...

– Нет, ты должен был думать что-то конкретное! Вспоминай же!

Ворчун надолго задумался. Через минуту он неуверенно пощупал свой живот и произнес:

– Вроде как... Да. Пожалуй, это так...

– Что? Что именно?!

– У меня была изжога от кленового сиропа, который я ел за ужином.

Лицо Колдуна просияло. Он медленно поднялся с колен.

– Вот, – торжественно произнес Колдун.

– Что «вот»?

– Изжога. У тебя была изжога, и потому калитка отворилась прямо на кухню к Бабушке.

– Из-за изжоги? – Ворчун недоверчиво посмотрел на Колдуна. Что-то все чаще речи старика напоминают ему младенческий лепет Малыша, когда тот делал свои первые шаги на лужайке.

– Из-за изжоги, мой уважаемый Ворчун. Из-за изжоги, как таковой!.. Эту калитку поставил сюда Большой Гоблин, который правил Гоблинз-тауном много-много лет тому назад. Для гоблинов делать все наоборот так же естественно, как для нас с тобой естественно следовать законам логики и здравого смысла (тут Ворчун как-то двусмысленно заулыбался). Потому эта гоблинская калитка вместо того, чтобы перенести тебя туда, куда тебе больше всего надо, угадывает, куда тебе больше всего не хочется! Именно потому ты, Ворчун, оказался по щиколотки в кленовом сиропе!

Некоторое время Ворчун сидел, сжав лапами голову, а потом пристально взглянул на радостно подпрыгивающего Колдуна.

– Короче так, – произнес он. – Если я хоть что-нибудь понял из твоих объяснений – пусть граф де Кикс назовет меня своим лучшим другом!

– Да будет так, – кивнул Колдун. – И пусть я до конца своих дней буду есть кленовый сироп без оладьев, если сейчас у нас все не получится!

– Не получится, – покачал головой Ворчун. – Пошли лучше искать обычный вход в подземелье.

– Получится, – с нажимом произнес Колдун. – Если попробовать – получится.

После долгих уговоров бедняга Ворчун снова был установлен в вертикальном положении перед дверью калитки.

– О чем думать-то? – пробурчал он.

– Думай о том, как ужасно было бы оказаться под землей, среди скользких заплесневевших камней, из-за которых в любой момент может с гиканьем выскочить дикий голодный гоблин! Подумай о том, что у тебя ревматоидный артрит, который обостряется во влажной холодной среде... Думаешь?

– Думаю. Неужели он и в самом деле обостряется?

– Еще как! Ты будешь корчиться, лежа на камнях, и проклинать тот день, когда связался со мной и с горой Ферри... Думай!

– Нет, – вдруг решительно сказал Ворчун. – Я не пойду никуда, раз такое дело.

– Ты что? – опешил Колдун.

– Ты меня убедил, Колдун. Ты внушил мне это. Я верю тебе, и потому не хочу спускаться в эту сырую каменную кишку.

– Но...

– Никаких но! – воскликнул Ворчун. – Я поищу Малыша в более сухом и веселом месте.

Колдун понял, что нужно действовать решительно. Он потратил на раздумья не больше секунды, и вдруг, сжав кулаки, устремился на Ворчуна.

– Да ты что?! – успел выкрикнуть бедняга, прежде чем Колдун буквально впихнул его в дверь.

Ворчун исчез. Эхо его крика донеслось до слуха Колдуна. А через минуту мохнатая лапа вдруг возникла в воздухе и, схватив за шиворот главу семейства гамми, потянула его в неизвестность...

– Ну вот, – сказал Ворчун, когда Колдун с приятным удивлением обнаружил себя стоящим с ним рядом на огромном булыжнике посреди необъятной каменной долины.

– Именно сюда я никогда не хотел бы попасть, – задумчиво произнес Ворчун.

– Почему же? – с улыбкой поинтересовался Колдун.

– А ты обрати внимание, – Ворчун кивнул ему на сутулые коротконогие фигуры гоблинов, с гортанными криками приближающиеся к ним. В лапах гоблинов блестели новенькие мечи и алебарды.

В Гоблинз-тауне заканчивались последние приготовления к последней и решительной битве с человеком. За последние сутки мавры графа де Кикса доставили в подземелье кучу всяких колющих, рубящих и протыкающих приспособлений. Сейчас почти все взрослое население деревни толпилось возле грота, где проводилась выдача оружия.

Гоблины как новой игрушке радовались предстоящей войне. Они подолгу стояли, ковыряя в носу, перед кучей превосходного холодного оружия, и в конце концов выбирали не меч, а ножны, потому что на них было больше украшений; они предпочитали расшитый бисером колчан невзрачным стрелам...

Уже много десятков лет это племя было вынуждено прекратить всякие боевые действия, и этого времени оказалось достаточно для того, чтобы утратить последние навыки.

– На первом этапе, конечно, гоблинам лучше будет орудовать лапами и головами, – произнес Нилбог, прохаживаясь по своему потайному кабинету перед де Киксом. – Я имею в виду то, что голова взрослого сознательного гоблина имеет разрушительную силу чугунного ядра. Ну а уже потом... Ничего, им только нужно почуять запах крови, и тогда мечи запляшут у гоблинов в руках... Наше племя призвано сражаться и побеждать!

– Я надеюсь, что это так, – высказал свое соображение граф де Кикс, – И в этом я похож на гоблина. Я тоже рожден сражаться и побеждать.

– Твое сходство с гоблинами, граф – это тема для отдельной большой беседы, – отвесил тонкий комплимент Педиатр Нилбог.

На столе валялись остатки карты Студеной Лощины, которую великие стратеги разорвали, слишком часто проводя за ней всякие важные линии заскорузлыми ногтями своих кривых больших пальцев.

В конце концов было решено начать операцию этим же вечером... Час «икс» неотвратимо наступал. Скоро, очень скоро историческая справедливость должна будет восторжествовать, и человеческому гнету над гоблинами в этом отдельно взятом королевстве будет положен конец.

– Кстати, насчет конца, – вспомнил де Кикс. – Я как-то прикидывал наши с вами боевые действия, и пришел к выводу, что мне, в принципе, будет не совсем сподручно принимать активное участие в битве... Да, мой дорогой господин Нилбог.

– Почему же? – искренне удивился Большой Гоблин.

– Потому что мне почти все время нужно будет сидеть и вычерпывать воду из своего замка.

Педиатра Нилбога перекосило.

– Я тебя уважаю, граф, как общественного и политического деятеля, как вождя мирового гоблинства, наконец... Но сейчас ты несешь какую-то чушь... Или я не прав?