Лиза Адамс - Каспер в Нью-Йорке

Вдруг все кончилось. В подземелье воцарилась тишина. Церберы, продолжая тихо рычать себе под нос, неспеша расходились по своим сторожевым постам. На месте схватки на какое-то мгновение образовалась пустота, похожая на воронку от снаряда, которую тут же заполнили заключенные, торопящиеся нырнуть в жерло котла.

Китаец Фынь исчез.

Каспер повернул голову. Цербер, что стоял над ним, успел отойти в сторону. Пес развернулся и, раскрыв в зевке страшную пасть, уселся на землю.

«Иди и работай», – выпыхнули холодным светом слова команды.

Мальчишка не пошевелился. Он почувствовал, как сзади его нетерпеливо толкают сокамерники.

– Двигай, двигай! – шептали они. – Жить надоело, что ли?

Каспер с трудом удержался от улыбки... Жить? Ха-ха. В Аббаде можно бояться только за свою смерть. Но стоит ли она того?

– Топай, не философствуй, – вдруг подхватил громкий и отчетливый голос Фыня. – Умный больно стал.

В этот момент Каспера сильно толкнули, и он поплыл вперед. Малыш обрадованно закрутил головой, отыскивая в толпе Китайца.

– Эй, Фынь! – звал он. – Ты где?

Но ему никто не ответил. Оказавшись внутри котла, Каспер внимательно обшарил глазами всех заключенных.

– Вы Китайца Фыня не видели? – спрашивал он.

– Нет. Отстань.

– А что с ним случилось?

– Смотреть надо было! Тебе в гроб очки забыли положить, что ли?..

Никто так и не рассказал мальчишке, что же приключилось этим утром у входа в котел. Было похоже, что все обитатели двести сорок пятой камеры о чем-то договорились между собой. Разумеется, Каспер догадывался о том, кто должен НАВЕРНЯКА знать о судьбе Китайца... Но Уджо Гаечный-Болт и Кислый Юджин молча сторонились его.

Малыш время от времени мысленно окликал Фыня. Тот так и не отозвался. Касперу было совершенно непонятно, чей голос велел ему не философствовать во время спуска в котел... Может, это говорил цербер-конвоир? Нет, решил мальчишка, пес не мог ему такого внушить. «Встать», «Смирно», «Не двигаться» – вот и все, на что способны церберы.

Только вечером, в камере, Каспер окончательно понял, что Китаец Фынь больше не вернется. Он чуть не заплакал от одиночества и страха – чувства такого безграничного, какое охватывало его лишь на пороге смерти.

«Главное, чтобы ты сумел выстоять здесь до тех пор, пока маленькие незначительные события не сложатся в понятный тебе узор...» Каспер вспоминал эти слова Китайца Фыня и думал, что ему нужно бежать из Аббада, не откладывая. Этой же ночью.

Если бы Фынь был рядом, Каспер, пожалуй, рискнул бы остаться еще на день – пока Гаечный-Болт не вздумает осуществить свою угрозу насчет дюжины щелбанов. Кажется, третий день отпущенного мальчишке срока истекает именно завтра?

Завтра... Но теперь ждать не имело смысла.

Пожалуй, было бы неплохо отыскать Кренделя Раша, но Каспер даже не успел узнать у Фыня, в какой камере обитает этот парень. Что ж, придется рассчитывать только на свои силы. Большой конторе, как говорится – большие кредиты.

Каспер выпрямился на нарах, невольно подражая Китайцу.

«Нет ничего проще, чем сбежать из этой помойки, – внушал он себе. – Никто в Аббаде не хочет покинуть его ТАК, как этого хочу я. В этом и состоит мое отличие от всех остальных узников. НИКТО НЕ ХОЧЕТ ТАК СИЛЬНО, КАК ХОЧУ Я. И никто не сумеет сбежать отсюда, кроме меня... Нет ничего проще, чем сбежать из этой помойки...»

Этим словам научил его Фынь. Он говорил, что если ты сумеешь убедить в чем-то самого себя, то значит – убедишь свою судьбу. Каспер представил себе худую женщину с желчным изможденным лицом – миссис Судьбу-Будь-Она-Неладна – которая, наклонив голову, невольно прислушивается к его словам.

«Верь мне. Так оно и будет,» – подумал Каспер, и, хорошенько прицелившись, послал эту мысль в увитое подкрашенными волосами темя миссис. Та встрепенулась и взглянула на Каспера удивленными глазами – так, словно увидела его впервые.

«Может, она обо мне просто никогда не вспоминала?»

План Каспера был прост. Главное – заманить в камеру церберов, чтобы толстенная дверь из мирроидного сплава оказалась хоть на долю секунды открытой. Фынь предупреждал, что завязывать драку с псами не следует ни в коем случае (хотя последние два дня Касперу казалось, что он в силах сразиться даже с Главным Смотрителем). Нужно только предельно сконцентрироваться и прорываться к выходу... Шестой уровень находится не так уж и далеко – всего четыре секунды лету. Оттуда по прямой до водяного рва и Гарри Лодочника – еще пара секунд. Предельная концентрация позволяет развивать скорость, на порядок большую, чем средняя скорость Неживых. Поэтому Каспер должен значительно оторваться от преследователей. Ну, а когда он минует Лодочника – игра уже будет сыграна. Один – ноль в пользу Каспера.

– ...Ты так забавно светишься, Чистюля, что от тебя хоть прикуривай, – раздался голос Уджо. – Жаль, что я после смерти завязал с этой вредной привычкой.

Каспер медленно повернул голову в его сторону.

– Я тебе и так дам прикурить, Гаечный- Болт...

Малыш невольно осекся. Пока он медитировал, вокруг его нар сгрудилась вся двести сорок пятая камера. Рожи заключенных мерцали каким-то едким, ядовитым светом. Свечение медленно, словно загустевший мед, стекало к опущенным вниз кулакам, наполняя их злой, бешеной энергией.

– У нас для тебя гостинец припасен, – прошипел Кислый Юджин. – Несколько восхитительных щелбанов... Китаец Фынь сегодня утречком попробовал пару штук – ему очень понравилось. Рекомендовал попотчевать и тебя тоже. Ты как – о’кей?

Уджо Гаечный-Болт повертел в воздухе пальцами, словно фокусник, и в его руке появился аккуратный коробок – немногим больше спичечного.

Щелбаны!.. Каспера передернуло.

Говорят, что от страха душа уходит в пятки. Каспер имел случай убедиться в том, что это – полная правда. Когда он попытался сконцентрироваться и быстро перегнать всю плазму в кисти рук, она почему- то вероломно прыгнула куда-то вниз. Малышу стало щекотно и в то же время стыдно. Плазма кипела в пятках, настойчиво призывая своего хозяина и повелителя срочно воспользоваться нижними конечностями, проще говоря – делать ноги.

– Кажется, наш мальчик наделал в штаны, – огорченно произнес Гаечный-Болт, уставившись на ступни Каспера, полыхающие ярко-желтым огнем.

Уджо вздохнул и стал медленно открывать заветный коробок.

– Итак, начинается заключительная серия знаменитой мыльной оперы «Каспер и его друзья»! – торжественно объявил Кислый Юджин.

Двести сорок пятая камера затряслась от злорадного смеха.

В конце той самой Тринадцатой авеню, через которую каждую ночь проезжает мистер Матумба, торопясь на Тот Свет, стоит тринадцатиэтажный дом – такой же, как сотни других тринадцатиэтажных домов в Нью-Йорке, жильцам которых ни в чем не везет – ни в работе, ни в деньгах, ни в семейной жизни. Единственное, чем отличался наш дом от остальных – так это тем, что его номер тоже был «13». Вот такая невезуха. Тринадцатиэтажный дом под номером тринадцать на Тринадцатой авеню.