Кэтрин Эпплгейт - Дерево желаний

Измазанные грязью, но непреклонные, они гуськом забрались на мой ствол.

Фо даже замедлил шаг, чтобы помахать публике.

Малыши заполнили до предела мое самое большое дупло, а взрослые выстроились по бокам.

Один большой мохнатый клубок. Клювы и лапы, хвосты и носы, мех и перья. Облепленные грязью и сбившиеся в кучку, все вместе звери были похожи на одно до невозможности нелепое, но невероятно очаровательное создание.

Толпа взорвалась аплодисментами, раздались одобрительные возгласы. Защелкали фотоаппараты.

Тем временем Бонго перелетела на другую сторону улицы к дому Франчески и без особого труда открыла дверь-ширму, выпустив на волю Льюиса и Кларка. Они рванули прямиком ко мне и взлетели по стволу наверх, присоединившись к общему беспорядку.

Бонго устроилась на «базе», любуясь плодами своих трудов.

Картинка была не совсем идеальной. Малыши препирались между собой, но тихо, так что слышать их мог только я.

– Ай! – пискнул Фо.

– Твой хвост лезет мне в пасть! – воскликнула одна из Ты.

– Ты воняешь, как скунс! – пожаловался кто-то еще.

– Я и ЕСТЬ скунс! – последовал ответ.

– Мама? – позвал Гарольд. – А котов надо бояться?

– Как правило, да, – ответила Агнес. – Но сегодня особые обстоятельства.

Один из лесорубов снял каску и почесал голову.

– Такого не бывает, – сказал он Дэйву. – Эти звери друг друга на дух не выносят.

– Это чудо! – добавил другой. – Какое-то небывалое звериное чудо! – Он вытащил свой смартфон. – Сейчас запощу в Интернете.

Похоже, та же мысль пришла ко всем собравшимся. Неистово защелкали фотокамеры. Не обращая внимания на заграждения, репортеры кинулись ко мне с протянутыми микрофонами и жужжащими камерами.

Дэйв беспомощно повернулся к Франческе:

– Что это еще за зверинец, дамочка? Как мы, по-вашему, должны работать?

Франческа, смахивая слезы, поднялась на ноги. Она обняла за плечи Стивена и Самар. Они медленно зашагали по мокрой траве.

Приблизившись ко мне, Франческа отдала дневник Стивену. Внутри лежала закладка – лоскуток ткани. Голубой полосатой ткани, потрепанной и поблекшей.

Записочка Мэйв.

Франческа осторожно привязала его к моей нижней ветви. Она перевела взгляд на животных и долго не сводила с них глаз. Льюис и Кларк громко заурчали.

Толпа умолкла.

Мир затих.

– Странная вещь – история, – проговорила Франческа. – Все повторяется и повторяется. – Она указала на одну из моих ветвей, на которой ерзали малыши. – Но если уж они способны поладить друг с другом, – добавила она, – то мы тем более. – Франческа взяла Самар за руку. – Дерево остается, – сказала она. – И, надеюсь, ваша семья тоже.

Если бы это была сказка, я бы добавил, что в этом дне было что-то волшебное. Что мир изменился и что все мы жили долго и счастливо.

Но это настоящая жизнь.

Хаос.

Франческа обратилась в мэрию с просьбой присвоить мне статус «дерева, представляющего историческую ценность».

Это значит, что меня больше никогда не тронут.

Кроме того, она теперь на дружеской ноге с местным водопроводчиком, который учится усмирять мои строптивые корни.

Льюис и Кларк до сих пор не научились ходить на поводке.

Стивен и Самар подружились. Иногда они вместе делают домашнюю работу у подножия моего ствола.

Их родители по-прежнему не разговаривают друг с другом. Не исключено, что это навсегда.

Полиция так и не нашла парня, вырезавшего слово «УБИРАЙТЕСЬ!» на моем стволе. Но недели две назад я увидел, что он проходит мимо.

Я указал на него Бонго.

Скажем так, в тот день мальчишку ждал очень большой сюрприз.

Бонго завела себе друга. Его зовут Харли-Дэвидсон. Подозреваю, что в недалеком будущем у нас появятся воронята-новички.

Мои жильцы все так же препираются между собой.

Мои желуди все так же падают на землю.

Наш сад все такой же буйный, разросшийся и пестрый.

Я пообещал Бонго, что никогда больше не стану встревать куда не следует. Я объявил, что вмешательству в чужие дела пришел конец.

Но вот пожалуйста, мы беседуем, я и ты.

Что тут скажешь? Я поразговорчивей большинства деревьев.

И как я уже говорил, если в один особенно везучий день ты окажешься рядом с особенно дружелюбным на вид деревом, почему бы не напрячь слух?

Деревья не умеют травить анекдоты.

Что мы умеем, так это рассказывать истории.