Людвиг Бехштейн - Новые сказки [2-е издание]

а высоких горах, покрытых густым лесом, жил могучий горный дух, любивший потешаться над людьми; частенько карал он злых и шутил с ними плохие шутки, добрым же людям всегда оказывал помощь. Конечно, его помощь была совсем особого рода, обыкновенно ей предшествовали различные неприятные сюрпризы, ужасы и страхи.

Так, случилось однажды бедному торгашу спускаться с товаром с гор в долину. На стеклянном заводе, расположенном в горах, накупил он стекла, которое нес в корзине на спине, и точь-в-точь, как известная молочница в басне, рассчитывал уже вперед, какую выгоду он получит от продажи своего товара. Столько-то барыша дадут ему колбы и реторты, за которые аптекарь должен заплатить ровно вдвое больше их стоимости, — столько-то выручит он за стеклянные световые шары, которые у него купит сапожник, — столько-то бутылок для вина и для минеральных вод потребуется трактирщику, — в сумме получается преизрядный барыш. Однако, торговец стеклом был поумнее той молочницы и не подпрыгнул от радости при мысли о барышах, напротив, он очень внимательно смотрел себе под ноги, так как дорога была крутая и неровная, и с осторожностью нес свою тяжелую ношу.

Горный дух невидимо шел следом за торговцем и подслушал его мысли, которые тот выражал вслух; а так как торговец думал забрать барышей больше, чем ему в сущности надлежало, то дух тотчас же решил проучить его, подшутив над ним так, чтоб у него душа в пятки ушла. Он забежал немного вперед и там, где оканчивалась очень крутая тропинка, которую вполне можно было назвать головоломной, обернулся старым пнем, так гладко опиленным сверху, что всякого манило присесть на него, чтобы отдохнуть.

Осторожно, сторонкой спустился торговец по крутой тропинке, и этот спуск с тяжелой ношей на плечах был ему так же труден, как будто он подымался в гору. Поэтому он почувствовал необходимость в отдыхе и, лишь только заметил старый пень, присел на него вместе со своим хрупким товаром за спиной. В это самое мгновение исчез дух, обернувшийся пнем, и наш приятель шлепнулся со всего размаху на землю, а весь его товар обратился в тысячи осколков.

— Господи! Господи! — кричал торговец и выходил из себя. — Какой ужас, какой убыток! — Он так отчаивался, что, казалось, готов был лишить себя жизни. Купить другое стекло он не мог, так как уже истратил все деньги, в долг же ему ничего бы не поверили. Все гроши, доставшиеся ему не легким трудом и потраченные на покупку нового товара, все были теперь перед ним налицо, — но в виде осколков!

В это время с горы съезжал молодой парень, он сидел на осле, посвистывал и напевал песенки. Повстречавшись с бедным торговцем, он спросил, почему тот так плачет и отчаивается. Узнав, что за несчастье приключилось, человек на осле пожелал узнать, как же велика потеря и весь убыток.

— Ах, от восьми до девяти талеров, считая барыши, которые я имел бы от разбитого товара! — рассчитал торговец, вздыхая.

— Я рад помочь тебе, простофиля ты этакий, — сказал сидящий на осле, — но у меня самого нет ни гроша. Однако, знаешь ли что? Внизу, в долине живет мельник, плут преестественный и трактирщик к тому же. Он так обмеривает мукой, словно у его посетителей и глаз нет, и так же, — по христиански, — обмеривает и обсчитывает своих гостей, когда те изредка завертывают в его трактир. Он — олицетворенная жадность и страсть к наживе, и вот, пусть в наказание он-то и вознаградит тебя за убыток.

— Да как же возможно, чтобы скупой и корыстолюбивый человек сделал это сам от себя? — возразил торговец стеклом, шагая рядом с наездником и услужливо ведя под уздцы его осла, когда им приходилось спускаться слишком круто.

— Сам от себя? — сказал тот с насмешкой. — Нет, любезный приятель! Сам от себя мельник ничего подобного не сделает, в том я убежден, — но он должен будет сделать это. Мы продадим ему моего осла, который, между нами, стоит двенадцать талеров. Если ему уступить осла за девять талеров, то он с радостью согласится на эту цену да еще накормит нас в придачу.

— Да, но… добрейший господин, неужели вы… желаете? — спросил торговец робким голосом, — желаете вашего осла… Из расположения ко мне?..

— Продать мельнику, — добавил наездник. — А почему же нет, приятель? Это мне ничего не стоит: ослов ведь существует еще много.

Торговец стеклом еле мог верить своему счастью. Ему казалось невероятным, чтобы человек, у которого, как он сам сознался, не было ни гроша, отказался в пользу другого от довольно ценного осла, — ведь он, разумеется, и не подозревал, что владелец осла был никто иной, как шутник горный дух, благодаря которому и случилось все несчастие и весь убыток.

Вскоре оба путника добрались до мельницы, у дверей которой стоял мельник и радовался при виде подъезжающих гостей. Он одобрительно взглянул и на статного, по-видимому, хорошо откормленного ослика; такими на вид, сильными да гладкими, отнюдь не были ослы на его мельнице.

Гости велели подать себе хлеба, колбасы, пива; слово за словом, и торговец рассказал о своем горе: мельник так и покатился со смеху, надрывал себе животики и держался за свои толстые бока. Это бесило торговца, и его спутник не раз делал ему знаки, чтобы он оставался спокойным.

Когда мельник нахохотался вдосталь, послышалось вдруг ржание и крик осла, которого привязали снаружи у дверей; мельник тотчас перевел разговор на него: «Право, славный у вас осел! Сколько лет?» — «Четыре» — «Что стоит?» — «Не продажный.» — «Жаль, мне бы он пригодился! На прошлой неделе у меня околел один осел». — «Закормили, господин мельник», — подъязвил гость. — «Ого, вот уж наоборот», — оговорился мельник. — «Вот как? Жаль было бы тогда моего осла, если бы он попал к вам в руки. Мой осел привык есть хорошо».

— Ну, разумеется, — поправился мельник, — ведь и моему ослу ни в чем недостатка не было. Я только хотел сказать, что мой осел сам не хотел ничего есть, вот оттого и извелся. Я бы предложил за вашего хорошенькую сумму — талеров семь.

— Ого-го! Их-то мне и недоставало! — пошутил владелец осла. — Куда хватили! За такого чудного осла семь талеров? Не продам и за двенадцать.

Тут мельника чисто одолела страсть купить осла. «Дам восемь талеров!» — вскричал он, сунул руку в карман и зазвенел деньгами. — «Давайте одиннадцать и по рукам!» — «Нет, девять — пусть это будет мое последнее слово!» — вскричал мельник. — «Десять, вот мое последнее слово, и по счету за нашу еду ни гроша», — сказал владелец осла.

Мельник почесал затылок, поторговался еще, но гость оставался непоколебим.