Народные сказки - Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

– Я не буду спокоен до тех пор, пока не убью тебя, – сказал царь Юнан мудрецу Дубану. – Потому что ты вылечил меня вещью, которую я только держал в руках, и я не могу быть уверен, что ты не лишишь меня жизни, дав понюхать что-нибудь или же каким-нибудь другим способом.

– Так вот, – сказал мудрец, – как ты вознаграждаешь меня? Ты платишь злом за добро?

– Ты должен быть убит без замедления! – отвечал царь.

Когда мудрец убедился, что царь действительно хочет предать его смерти, и что судьба его решена, он стали жаловался, что услужил недостойному. Подошедший палач завязал ему глаза и, выдернув свой меч, сказал царю: «Дозволь!» Мудрец заплакал и снова проговорил:

– Пощади меня, и Господь пощадит тебя! Не губи меня, и Господь не погубит тебя! Неужели ты хочешь вознаградить меня, как хотел вознаградить крокодил?

– Что это за история крокодила?

– Могу ли я рассказывать, находясь в таком положении? – отвечал мудрец. – Но умоляю тебя именем Аллаха пощадить меня, чтобы Господь пощадил тебя.

Он так горько плакал, что один из сановников встал и сказал:

– О царь, отдай мне кровь этого мудреца, потому что мы не видал, чтоб он сделал тебе какое-нибудь зло, и видел только, что он вылечил тебя от болезни, поставивши в тупик других врачей и мудрецов.

– Вы не знаете причины, почему мне хочется убить этого мудреца, – сказал царь. – Ведь если я позволю ему жить, то погибну сам; если он вылечил меня от страшной болезни, дав подержать вещь, то может убить меня каким-нибудь запахом, и я боюсь, что он так и сделает и получит за это плату. Надо думать, что он шпион, присланный сюда для того, чтобы убить меня. Только убив его, я спасу себя.

– Пощади меня, – снова сказал мудрец, – чтобы Господь пощадил тебя, и не губи меня, чтобы Господь не погубил тебя.

Но тут, о Шайтан, он ясно убедился, что царь казнит его и что спасения ему нет.

– О царь, – сказал он. – Если смерть моя неизбежна, то дай мне отсрочку для того, чтобы я мог вернуться домой, исполнить свои обязанности и распорядиться, чтобы родственники мои похоронили мое тело, и завещать мои медицинские книги. Между моими книгами есть одна особенно ценная, которую я отдаю тебе для того, чтобы ты поместил ее к себе в библиотеку.

– Что это за книга? – спросил царь.

– В ней достоинства неисчислимы, – отвечал он. – И между прочим, я могу сказать тебе, что когда голова моя скатится, то ты можешь открыть эту книгу и, повернув три страницы, прочесть три строчки на левой стороне, и голова моя с тобой заговорит и ответит тебе на вопрос.

Царь был удивлен до крайности и, задрожав от восторга, сказал ему:

– Как, мудрец, голова твоя заговорит уже после того, как она будет отрублена?

– Да, царь, – отвечал он, – и в этом-то и заключается все чудо.

Царь под стражей пустил его домой, и мудрец в этот же день распорядился в нем своими делами и на следующий день явился во дворец. Там уже собрались все эмиры, визири и царедворцы и по пестроте своих одежд напоминали цветник. Мудрец вошел и поклонился царю. Он принес с собою старую книгу и маленькую банку с порошком. Он сел и велел подать себе поднос. На принесенный поднос он рассыпал порошок и затем сказал:

– Возьми, о царь, эту книгу и не читай ее, пока голова моя не будет отрублена. Когда же она будет отрублена, то прикажи ее положить на этот поднос и придавить к порошку, для того чтобы остановить кровь, тогда книгу открой.

Лишь только мудрец проговорил это, как царь отдал приказ отрубить ему голову, что и было сделано. Царь затем развернул книгу и нашел, что листки слиплись; поэтому он помочил палец слюной и перевернул первую страницу, потом вторую и затем третью, но переворачивал их с большими трудом. Даже на шестой страничке не оказалось ничего.

– О мудрец, – сказал он. – В книге нет ничего написанного.

– Листай еще, – отвечала ему голова.

Царь продолжал листать, и вскоре яд проник ему в кровь, так как книга была отравлена, и царь, упав, вскричал:

– Яд проник в меня!

Голова же мудрого Дубана отвечала следующими стихами:

Только голова мудреца Дубана произнесла эти слова, как царь упал замертво.

– Так знай же, Шайтан, – продолжал рыбак, – что если бы царь Юнан пощадил мудреца Дубана, то Господь пощадил бы его; но он отказал и потребовал его смерти, поэтому и Господь не пощадил его. Если бы ты, Шайтан, пощадил меня, то тебя пощадили бы боги, пощадил бы я, но ты желал моей смерти, и потому я заключил тебя в этот графин и брошу в море.

Шайтан услыхал это, закричал и взмолился:

– Именем Аллаха умоляю тебя, рыбак, не делай этого! Пощади меня великодушно и не сердись на меня за то, что я сделал: и если я поступил дурно, то отплати мне добром, как говорится в изречении: «Будь благодетелем сделавшего тебе зло; сами поступки да послужат ему наказанием. Не поступай со мной, как Умамех поступил с Атикехом!

– А как он поступил? – спросил рыбак.

– Время ли рассказывать сказки, – отвечал Шайтан, – сидя в таком заключении. Но если ты выпустишь меня, то я расскажу тебе.

– Тебя надо бросить в море, – сказал рыбак, – и ты от этого не увернешься; так как я умолял тебя и унижался перед тобой, а ты хотел все-таки погубить меня, хотя я ничем не заслужил этого и не только не сделал тебе зла, а, напротив того, освободил тебе из заключения, и из того, как ты хотел поступить со мной, я убедился, что ты совершенно испорчен. Я желаю теперь, чтобы ты знал, что когда я брошу тебя в море, я всем буду рассказывать твою историю и предупреждать против тебя, для того чтобы человек, случайно вытащивший тебя, бросил тебя обратно, и чтобы ты оставался в море веки вечные и испытывал страдания.

– Освободи меня! – сказал тогда Шайтан. – Это доставит тебе возможность выказать человеколюбие; и я клянусь, что никогда не сделаю тебе вреда, а напротив того, окажу тебе услугу и обогащу тебя навеки.

Тут рыбак согласился на условие, что Шайтан не только не сделает ему вреда, а сделает что-либо хорошее: и, заставив его дать обещание и клятву и поклясться величайшим именем Бога, он раскупорил графин; из него пошел пар, затем сгустился, и, как прежде, из него вышел отвратительного вида Шайтан. Шайтан тотчас же бросил графин в море. Рыбак, увидав это, испугался за себя и подумал, что это не очень хороший знак, но затем собрался с духом и сказал: