Шарль Перро - Волшебные сказки Перро [Совр. орф.]

Мальчик-с-Пальчик все еще раздумывал, что делать, когда мать раздала детям по куску хлеба на завтрак. Тут ему пришло в голову, нельзя ли употребить хлеб вместо камешков и разбросать его дорогою по крошкам. С такою мыслью он спрятал хлеб в карман.

Отец с матерью завели детей в самую густую, самую непроходимую чащу дремучего леса и, как только там очутились, так сейчас бросили их, а сами ушли секретной дорожкой.

Мальчик-с-Пальчик не слишком-то опечалился, ибо надеялся легко найти дорогу по крошкам хлеба, которые он везде рассыпал. Но как же он удивился, когда, начав искать, не нашел нигде ни одной крошки! Птицы пролетные мимо летели, да все и съели.

Попали дети в беду.

Попали дети в беду…

Чем больше они продирались сквозь лес, тем больше плутали, тем больше уходили в чащу. Настала ночь, поднялся сильный ветер и навел на них страшный ужас. Чудилось им, что со всех сторон воют и бросаются на них волки. Они не смели ни слова произнести, ни повернуть голову.

Потом хлынул проливной дождь и промочил их до костей. На каждом шагу они спотыкались, падали в грязь, а поднимаясь не знали, куда деться со своими перепачканными руками.

Мальчик-с-Пальчик взлез на дерево посмотреть, нет ли вблизи жилья человеческого. Смотрит он во все стороны и видит — точно свеча светится, но далеко-далеко за лесом. Он слез с дерева. Глядит — с земли ничего не видно; это его огорчило.

Однако они пошли в ту сторону, откуда виднелся свет и, выбравшись из леса, опять его увидали.

Они пошли в ту сторону, откуда виднелся свет…

Наконец они дошли до домика, где свет горел, — дошли не без новых страстей, ибо свет часто пропадал из виду, всякий раз, как они проваливались в какую-нибудь трущобу.

Постучались дети в двери. Вышла старушка, спрашивает, что им нужно.

Вышла старушка и спрашивает, что им нужно…

Мальчик-с-Пальчик отвечает, что так и так, они — бедные дети, заблудились в лесу, просят приютить их Христа-ради.

Увидав, какие они все молоденькие, старушка заплакала и говорит им:

— Ах, детки мои бедные, куда это вас занесло! Да знаете ли вы, что здесь живет Людоед? Он вас съест!

— Ах, сударыня, — отвечал Мальчик-с-Пальчик, дрожа всем телом — братья его тоже дрожали, — как же нам быть? Ведь если вы нас прогоните, нас все равно заедят в лесу волки! Так пусть уж скушает нас ваш супруг. Да он может быть и смилуется над нами, если вы его хорошенько попросите.

Старушка, подумав, авось не удастся ли спрятать детей до утра от мужа, впустила их и посадила греться к огню, где целый баран жарился на вертеле на ужин Людоеду.

Едва дети начали греться, как послышался громкий стук в двери: Людоед возвращался домой. Жена сейчас спрятала их под кровать и пошла отворить двери.

Людоед спросил, готов ли ужин и нацежено ли вино, потом сел за стол. Баран еще не дожарился, был весь в крови, но от этого показался ему еще вкуснее. Вдруг Людоед давай нюхать направо и налево, говоря, что слышит человечье мясо…

— Это должно быть вот тот теленок, — отвечала жена, — я сейчас сняла с него шкуру.

— Говорят тебе, слышу человечье мясо, — закричал Людоед, поглядывая на жену косо. — Здесь кто-то есть.

С этими словами он встал и прямо подошел к кровати.

— А! — завопил он, — так вот как ты меня надуваешь, проклятая баба! Вот я возьму да тебя самою сем! Счастье твое, что ты такая старая скотина! Эге-ге, кстати подошла эта дичинка: будет чем угостить приятелей, которых я зазвал на днях отобедать.

И, один за другим, он вытащил детей из-под кровати.

Дети бросились на колени, стали просить пощады, но они попались в руки самому злому изо всех Людоедов, который не имел жалости и уже пожирал их глазами, приговаривая, что под хорошим соусом это будут лакомые кусочки…

Дети бросились на колени, стали просить пощады.

Он уже взял было большой нож и, подойдя к детям, стал точить его на длинном точильном камне…

Он уже схватил было одного, как тут жена его вмешалась.

— И чего ты торопишься, — заговорила она. — Ведь уже поздно. Разве не будет времени завтра?

— Молчи! — крикнул Людоед. — Я хочу сегодня, чтоб им было досадней.

— Да ведь мяса у нас еще целый ворох, — продолжала жена, — смотри: вот теленок, два барана, полсвиньи…

— Правда твоя, — отвечал Людоед. — Ну, так накорми их вплотную, чтобы не исхудали, и уложи спать.

Добрая старушка, вне себя от радости, подала детям отличный ужин, но желудок у них не принимал пищи, до того они перепугались.

А сам Людоед принялся тянуть вино, в восторге, что будет чем угостить приятелей на славу. И хватил он стаканов двенадцать больше обыкновенного, так что голова у него несколько закружилась, и он отправился спать.

У Людоеда было семеро дочерей, еще в ребяческом возрасте. Эти маленькие людоедки имели прекрасный цвет лица, потому что питались человечьим мясом в подражанье папаше. Но глаза у них были чуть заметные, серые, круглые; нос крючком, рот — непомерной величины с длинными, острыми, редкими зубами. Они были еще не очень злы, но уже показывали свирепый характер, ибо кусали маленьких детей и пили их кровь.

Их уложили спать спозаранку. Все семеро лежали на большой кровати, и у каждой из семерых был на голове золотой венок.

В той же самой комнате стояла другая кровать, такой же величины. На эту-то кровать жена Людоеда положила семерых мальчиков, после чего и сама отправилась спать к своему мужу.

Мальчик-с-Пальчик заметил, что у дочерей Людоеда на головах золотые венки. Он боялся, чтобы Людоеду не пришла вдруг фантазия теперь же их зарезать. Вот он взял да и поднялся посреди ночи, снял с братьев и с своей головы ночные шапочки, снял также — потихоньку — золотые венки с дочерей Людоеда и надел им на головы шапочки, а себе и братьям венки, — для того, чтобы Людоед принял мальчиков за своих дочерей, а дочерей своих за мальчиков, которых он хотел перерезать.

Штука удалась, как он рассчитывал. — Людоед проснулся, и стал жалеть, зачем он отложил на завтра то, что мог сделать сегодня.

Он сейчас соскочил с кровати и, схватив большой нож, сказал:

— А посмотрим-ка, что поделывают наши мальчуганы. — Нечего тут церемониться: порешить с ними сейчас.

Пробрался он ощупью в комнату своих дочерей и подошел к кровати, где были мальчики. Все они спали, кроме Мальчика-с-Пальчика, который ужасно испугался, когда Людоед, ощупав голову других братьев, стал щупать его голову.