Эсфирь Эмден - Приключения маленького актера, или Повесть о кукле Петрушке и девочке Саше, об их друзьях и недругах

Саша поспешно подала тетке лист бумаги и сейчас же закусила губу. Ох, что же это она сделала!

А Клавдия Григорьевна, высоко подняв брови, рассматривала то, что было нарисовано на листе.

— Догадываюсь, кажется, — сказала она, откладывая лист и пристально глядя на Сашу. — Это приезжий театр тебе вскружил голову… Однако ты недурно рисуешь. В особенности сцена начерчена довольно верно. Но я прошу тебя, Саша, помнить, что всякие увлечения подобного рода могут помешать твоим занятиям. И давай договоримся: с сегодняшнего дня ты будешь заниматься и гулять по моему расписанию. И больше никаких театров! Дай-ка, пожалуйста, другой лист бумаги. Значит, так: в семь часов ты встаешь…

И тетка углубилась в планирование Сашиного дня.

А Саша с отчаянием смотрела в окно. Сегодня Олег и Муся ждали ее к одиннадцати часам: надо было, как всегда, помочь им собрать кукол, немножко помочь и за сценой.

Спектакль будет в поле, для трактористов. Олег и Муся приготовили новую сценку: «Петрушка-тракторист», — такую смешную! Саша была на репетиции — они теперь ее всегда пускали, потому что Саша не мешала и даже помогала немного.

В этой пьесе Петрушка сначала ничего не умел, а притворялся, что умеет. Что было! Над ним даже суслики смеялись. Сидят у своих норок, закрываются лапками и смеются… А потом Петрушка научился. И его все хвалили. А когда у него не хватило горючего, он подрался с кладовщиком-медведем! А как этот колос в конце пьески вырастал из-за ширмы — огромный, весь золотой! И Олег выходил в костюме комбайнера и пел песню про урожай.

Саша всю эту сцену разыгрывала дома со своим Петрушкой. Ей очень хотелось увидеть сегодня, как настоящие, живые трактористы будут смотреть на маленького смешного Петрушку в синем комбинезоне.

— О чем ты задумалась? — вдруг раздался над Сашиным ухом голос Клавдии Григорьевны. — Александра, очнись! Мне очень не нравится эта твоя привычка — задумываться! Вот твое расписание. И, будь добра, следуй ему совершенно точно.

Клавдия Григорьевна надела шляпу — она считала, что и в деревне надо быть подтянутой и не изменять своим городским привычкам, — и ушла.

А Саша, пригорюнившись, продолжала сидеть у окна. Рядом с нею, над столиком, висело красиво вычерченное Клавдией Григорьевной расписание.

Олег и Муся проработали в театре гражданина Мосгосэстрады больше двадцати лет — об этом Олег любил сообщать всем.

Сообщал он это с большим удовольствием, шумно и жизнерадостно. Муся же при этом всегда сердилась.

Она дорожила своим стажем не меньше Олега, но кому это, в конце концов, нужно знать, сколько лет и стажу, и ей…

На службе у гражданина Мосгосэстрады они с Олегом познакомились. На службе у этого черноглазого гражданина они полюбили друг друга и поженились.

И судьба их была так тесно связана — и любовью, и общей работой, что жизнь врозь была бы для обоих совершенно немыслимой.

Они любили и друг друга, и свой маленький театр, который весь мог уместиться за плечами, любили свою полубродячую жизнь, спектакли под открытым небом… И все-таки (этого никак нельзя скрыть) они очень часто ссорились. Причины бывали самые разнообразные, но одна была самая главная: рассеянность Олега.

Казалось, можно было приучиться за двадцать лет вешать куклу на строго определенное место за ширмой. Нет, Муся просто из себя выходила и шипела, как раскаленная сковородка, когда, протянув руку во время спектакля, не находила на нужном месте куклы: это, конечно, снова напутал ее партнер!

В этот день Олег и Муся немного запаздывали. Они поджидали Сашу, но она почему-то не пришла, и это было удивительно, так как она оказалась на редкость аккуратной и хорошей помощницей. Уж не заболела ли она?

Решено было зайти к ней после спектакля, проведать, но сейчас надо было торопиться. Реквизит был поспешно собран, и Олег бодро зашагал по пыльной немощеной улице, а Муся почти бежала за ним, на ходу продолжая ворчать и напоминать слова его роли.

Дело в том, что, несмотря на всю Мусину муштру на репетициях, Олег не очень твердо знал слова своих ролей, в особенности кладовщика-медведя, и Мусю это очень беспокоило.

— Ах, оставь, Мусенька, все прекрасно обойдется! — отмахивался на ходу Олег.

Но Муся, как всегда, очень волновалась. И, вероятно, это было причиной того, что случилось…

Когда ширмы уже были расставлены и нетерпеливые зрители стали хлопать в ладоши и стучать ногами, оказалось, что спектакль нельзя начать, потому что пропал главный герой — Петрушка.

Это было немыслимо, но это было так.

А зрители шумно выражали свое нетерпение. Вы думаете, это были ребятишки? Как бы не так! Это были трактористы и учетчики, бригадиры и кладовщики, люди вполне солидные — в возрасте от семнадцати до сорока семи лет и выше. Но ведь все зрители петрушечного театра одинаковы.

Стоит им увидеть яркую, цветастую ширму и услышать верещащий, пронзительный голосок Петрушки, как все они превращаются в детей.

И вот они топают, хлопают, торопят артистов!

А Петрушка исчез, пропал, как будто провалился куда-то…

Олег уже в третий раз проигрывает на своем маленьком аккордеоне бравурный вступительный марш, стараясь не слышать Мусиного шипения и заискивающим шепотом подавая ей ненужные советы — еще раз посмотреть там-то и там-то.

Но Петрушка пропал бесследно.

В это время за ширмой появилась Саша. Она не смогла усидеть дома и нарушила прямое распоряжение Клавдии Григорьевны. Правда, она постаралась пораньше выполнить почти все, что было написано в расписании: и убрала комнату, и за хлебом сходила. Но вместо того чтобы сесть заниматься, схватила Петрушку и побежала на спектакль. Хоть второе действие посмотреть!

Но оказалось, что спектакль еще не начинался. Саша сразу поняла, что за ширмой что-то случилось, и поспешила на помощь.

— Саша, беги скорей к нам домой — мы, кажется, забыли там Петрушку! свистящим, трагическим шепотом взмолилась Муся.

— Хорошо, — торопливо согласилась Саша. — А своего я оставлю тут. Можно ему пока побыть у вас?

— Мусенька! — И голова Олега показалась за ширмой. — Мусенька! Идея!

Но Муся уже поняла его. Она схватила Сашиного Петрушку и быстро оглядела его своими круглыми глазами.

— А сумеет? — шепотом спросила она у Саши.