Камилла Бенко - Холодное сердце 2. Магия грез

– Револют! – закричала принцесса, с горечью понимая, что сестра ее не услышит. – Он слева от тебя!

А волк уже хищно облизывал свою огромную пасть, его сверкающие белые клыки нависли над королевой.

От охватившего ее ужаса Анна не могла пошевелиться, ей не удавалось даже вздохнуть. Зверь занес когтистую лапу над часто вздымающейся грудью ее сестры.

Наттмар напал.

Но в последнюю секунду перед тем, как в нее должны были вонзиться острые загнутые когти, Эльза наконец нащупала Револют. Одним внезапным движением она выставила его перед собой, древнее лезвие угрожающе сверкнуло и вонзилось в красную пасть волка.

Принцесса ожидала, что побежденный легендарным оружием зверь вспыхнет, исчезнет или обратится в прах. Но этого не произошло. Челюсти чудовища сомкнулись, раздался лязг зубов, и Револют, великий древний меч, которому под силу было разрезать скалы, разлетелся на осколки, как разбитое стекло. Куски его поднялись в воздух, а затем с оглушительным звоном обрушились на землю, осыпав собой обезоруженную девушку.

– Эльза! – взревела Анна, яростно колотя кулаками по стене своей ледяной тюрьмы. – Эльза! Используй свою магию!

Ослабшая, измученная, беззащитная королева медленно приподняла голову и бросила в сторону водопада быстрый взгляд. На одно мгновение глаза сестер встретились, а потом Эльза изнеможенно опустила голову на землю. Ее силы иссякли. Ледяной колпак вокруг Анны растаял.

Не теряя ни одной секунды, принцесса бросилась вниз, на подмогу. Она понимала, что едва ли успеет добежать вовремя, и знала, что рискует своей жизнью, но бросить сестру в беде она не могла.

Наттмар запрокинул свою гигантскую лохматую голову, и его победный вой разнесся по окрестностям. Насладившись своим триумфом, зверь склонился над королевой, и его белая пушистая шерсть обратилась в черный дым, который смерчем принялся кружить над несчастной девушкой.

А затем песок градом обрушился на грудь королевы... И исчез.

– Эльза! – Звучно всхлипывая, Анна продолжала бежать, то и дело спотыкаясь об острые камни.

Сестра безмолвно лежала на земле, ее глаза были закрыты, а светлые волосы, выбившись из косы, рассыпались по утратившим цвет опавшим осенним листьям. Вокруг тускло сверкали, отражая стремительно темнеющее небо, иссине-черные осколки метеоритного меча.

И хотя принцесса прекрасно понимала, что произошло, она не была готова к тому, что, наконец приблизившись к сестре, увидит, как сомкнутые веки той дрогнут и откроются, обнажая горящие желтые глаза.

Анна замедлила шаг.

– Эльза? – неуверенно позвала она, отказываясь верить в увиденное.

Королева села, раскрыла рот... И закричала.

Не замолкая, она вознесла руки к небу, призывая густые закрученные тучи. Над Эренделлом занималась снежная буря. Первые снежинки почти достигли земли, и принцесса с ужасом поняла, что все они были черного цвета.

Над ее головой не бушевал привычный наколдованный Эльзой снегопад. Вместо этого с неба падал черный песок.

Анна осталась в полном одиночестве, один на один с наттмаром. Револют был разбит. Сестра присоединилась к стае волка.

– Эльза... умоляюще всхлипывала принцесса, не понимая, что же ей делать. – Эльза... Эльза!

Но королева даже не пошевелилась.

Тяжело дыша, Анна аккуратно собрала осколки меча и, завернув их в кусок ткани, оторванной от нижней юбки, сунула в карман плаща. Она сама не знала, для чего это делает, ведь даже если меч удастся восстановить, его силы не хватит, чтобы победить чудовище. Наттмар перестал быть мифическим созданием. Теперь он был реален, как никогда. Он победил. Девушке не на что было больше надеяться, она подняла полные слез глаза к небу, и на ее лице пятнами таяли хлопья черного песка.

– Эльза... – едва слышно прохрипела она, падая на холодную белесую землю. Ее охватили ужасающие видения, с трудом пытаясь отличить реальность от кошмара, она снова окликнула сестру, и та наконец обернулась.

Королева вытянула свои белые руки вперед, и из ее ладоней, окутывая принцессу с головой, полетел черный песок.

Голова Анны кружилась, она уже не понимала, где находится и что происходит. А затем ее сознание полностью поглотила тьма.

АННУ РАЗБУДИЛИ НЕЖНЫЕ, переливистые звуки: ее отец пел колыбельную.

Девушка понимала, что все это происходит не наяву, но все же, не открывая глаз, позволила себе погрузиться в знакомую убаюкивающую мелодию. Разобрать слова было невозможно, но мотив навевал смутные воспоминания о какой-то давно забытой истории из далекого прошлого. В те времена прекрасные широкие реки бурлили среди полей, поросших ослепительно-зеленой травой, такой сочной, что само Солнце не могло устоять перед желанием спуститься с небосвода и прогуляться по ней босиком. В этой песне сливалось воедино все, что только есть в этом мире: правда и вымысел, сила и кротость, ненависть и любовь. Ласковый голос все пел и пел... Такой родной и такой далекий.

Отца больше не существовало. Как, собственно, и мамы. А теперь и Эльза была близка к тому, чтобы присоединиться к родителям.

В королевстве Эренделл жили лишь призраки, измученные кошмарами тени с желтыми волчьими очами. Из-под пушистых ресниц принцессы градом катились слезы, но она все еще не решалась открыть глаза. Она хотела просто лежать и плакать, пока кто-нибудь не придет и не исправит все, что случилось за последние несколько дней.

Что-то холодное коснулось вдруг ее щеки.

– Анна, с тобой что-то не так. Проснись!

Этот голос тоже показался принцессе знакомым.

Первым, что она увидела, была морковка. Она моргнула и поняла, что над ней склонился Олаф.

– Кажется, ты таешь, – драматично сказал он, указывая пальцем на текущие по щекам девушки слезы.

– Олаф, как ты здесь очутился? – в недоумении воскликнула девушка, она вытерла глаза и, оглядевшись, заметила над своей головой раскачивающиеся деревья, на которых по какой-то странной причине не было не только листьев, но и ветвей. Принцесса зажмурилась, стараясь прийти в себя, а вновь распахнув глаза, обнаружила, что над ее головой вздымаются три высоких мачты, с растянутыми на них белоснежными парусами.

Волны одна за другой бились о борт корабля, словно аккомпанируя тихому пению. Голос, который девушка в полудреме приняла за отцовский, исходил от кузнеца, который, облокотившись на планширь, всматривался в просоленную темноту, напевая при этом что-то себе под нос.

– Анна проснулась! – крикнул ему снеговик.

– Как вы здесь очутились? – спросила девушка. – Точнее, как я очутилась здесь? – Она села и огляделась по сторонам. В углу палубы крепко спал Свен, он был завернут в большое стеганое одеяло, сквозь поседевшую шерсть проступал пот. От его прежнего окраса осталось лишь маленькое коричневое пятнышко возле потрескавшегося сухого носа.