Марчелло Арджилли - Истории из предыстории. Сказки для взрослых

Сказано — сделано: отправляется наша парочка в путь. Резвый, ловкий, подвижный К. Ит шагает по лесам, лугам, полям, буеракам и долинам, а сверху А. Ист, приноравливая свой полет к шагу К. Ита, указывает ему дорогу. Вот так, один пешком, другой на крыльях, добрались-таки А. Ист и К. Ит до высокого лесистого мыса, вдававшегося в безбрежную голубую гладь океана.

Над спокойным, приветливым морем-океаном сияло солнце, миллионы маленьких шаловливых волн сверкали под его лучами. Тут А. Ист опустился на дерево и сказал:

— Ну вот мы на месте. Это и есть озеро, которое зовется морем. Теперь ныряй и расти себе на здоровье! Дважды в тысячелетие я буду пролетать над этим мысом. Если захочешь что-нибудь мне сказать, приплывай сюда и жди; я сразу тебя узнаю, и мы потолкуем.

— Как же ты сможешь меня разглядеть, ведь я малюсенький? — возразил К. Ит.

А тот в ответ:

— Не бойся, разгляжу, ведь ты скоро станешь таким большим, что тебя можно будет увидеть даже издалека. Но на всякий случай помни, что у тебя есть ноги, если море тебе наскучит, можешь в любой момент вернуться пешком домой, в наше озеро.

— Да кому она нужна, эта несчастная лужа?! — презрительно воскликнул К. Ит.

Ну ладно. А. Ист улетел, К. Ит бултыхнулся в море и от великой радости, что для него теперь наступило такое раздолье, сразу вырос вдвое. Довольный и счастливый, принялся он плавать; море было действительно безбрежным, и чем больше К. Ит плавал, тем больше рос. Короче говоря, через какой-нибудь миллион лет он стал большущей, огромной, колоссальной рыбищей. Весил что-то около сотни тонн, в длину достиг по меньшей мере ста метров, питался же мелкой рыбешкой — по тонне за один присест.

Все шло прекрасно на протяжении двухсот или трехсот миллионов лет; потом помаленьку начали давать себя знать неудобства жизни в озере, которое зовется морем. Главное из них, как ни странно, заключалось в том, что пища здесь была слишком обильной и доступной, можно сказать, сама шла в рот. В своем родном озерке К. Ит едва мог прокормиться, бывало, целыми днями искал, чем бы заморить червячка. Здесь же ему только и нужно было, слегка покачиваясь на волнах, раскрывать свою огромную пасть: миллионы рыбешек заплывали к нему прямо в желудок, считая, что это подводный грот. Ввиду отсутствия стимула, так сказать, К. Ит вообще перестал двигаться и отдался на волю морских течений. А поскольку ел он слишком много, то страдал плохим пищеварением и постоянно был вялым и сонливым. Все тело его заплыло жиром, особенно голова, превратившаяся в настоящую гору сала. Жир этот проник даже в мозг, отчего у К. Ита начались сильные головные боли. Он только и делал, что ел да спал, и совсем перестал соображать.

В конце концов К. Ит испугался и решил обратиться к врачам. На консилиум собралась четверка знаменитых докторов: У. Горь, О’Мар, Го Лубь и Че Ре Паха.

После тщательного осмотра доктора пришли к следующему заключению:

— Пациент слишком разжирел. Необходимо принять самые энергичные меры для похудания. Поэтому мы рекомендуем ему есть побольше.

Вы спросите: возможно ли, чтоб доктора сами себе противоречили? Что вам сказать — подобные вещи иногда случаются.

Дошло до того, что К. Ит стал все чаще с тоской вспоминать об озере, где он родился и рос таким жизнерадостным, подвижным, вертким, блестящим. Ах, как было хорошо, когда было плохо! К. Ит решил: поплыву-ка я к мысу, дождусь, когда над ним будет пролетать А. Ист, а потом пешком, как в тот раз, отправлюсь в обратный путь, к моему милому озеру. В мелкой воде и рыба мелкая. Там-то я быстро сброшу весь этот жир.

Поплыл К. Ит к мысу и стал дожидаться А. Иста. Ждать пришлось недолго — веков пять, не больше. Вот в небе появилась черная точка; приближаясь, она все увеличивалась и наконец приобрела очертания птицы с большим клювом и длинными ногами. Это был А. Ист. Едва завидев огромную спину К. Ита, возвышавшуюся над водой, словно диковинный остров, он спустился к нему и крикнул:

— Привет, К. Ит, что стряслось?

— А то, — ответил К. Ит, — что море мне не нравится, и еще мне не нравится быть большим. В общем, я хочу вернуться в озеро и снова стать маленьким, как обыкновенная пиявка.

— Нет ничего проще, — сказал А. Ист. — Выходи на сушу и шагай следом за мной на своих гусиных лапках. Я, как и в тот раз, буду указывать тебе дорогу. Между прочим, ты прав. Лучше быть маленьким и умным в озере, чем большим и глупым в море.

К. Ит обрадовался, подплыл к пологому берегу, откуда начиналась тропа, и попытался выйти из воды. Увы! К великому своему огорчению, К. Ит обнаружил, что ног у него больше нет. Вернее, ноги-то были, но их так затянуло жиром, что снаружи ничего не осталось. К. Ит в отчаянии закричал:

— Горе мне! У меня нет больше ног. А. Ист, дорогой мой А. Ист, возьми меня в клюв и отнеси в озеро. Век буду тебе благодарен.

Тут А. Ист давай смеяться.

— Видно, жир и впрямь ударил тебе в голову, и ты совсем утратил способность мыслить реально. Ну как я, по-твоему, возьму в клюв такую тушу? Да в тебе не меньше ста тонн одного сала.

С этими словами А. Ист улетел, а К. Ит остался качаться на волнах океана и заглатывать без всякого удовольствия миллионы рыбешек. Время от времени К. Ит выбрасывает вверх струю воды — это он так сморкается, когда плачет. Ну да, ведь он только и знает, что плачет и ест, ест и плачет от великой тоски по тем счастливым временам, когда был маленьким.

Вот почему и в наши дни киты иногда выбрасываются на сушу и умирают на песке. Они тоскуют о своем малом росте, пытаются выпростать ноги из жира, но не могут и подыхают с горя. Потом приходят рыбаки, разрубают китов на части, чтобы вынуть жир, обнаруживают у них две лапки и удивляются: «И зачем киту ноги?» Не ведают рыбаки, что ноги нужны были китам, чтобы вернуться в озеро и снова стать умными и счастливыми.

Миллиард лет тому назад некий Мур Ав Ед, субъект необщительный и надменный, бродил неторопливо по бразильским джунглям в поисках своего обычного первого завтрака — какой-нибудь муравейник с тысячью муравьев был для него все равно что для нас чашка кофе с молоком. Вдруг кто-то его окликнул:

— Мур, а Мур!

Поглядев вниз, он увидел муравья: взобравшись на стебелек травы, тот махал ему лапкой. Мур Ав Ед угрюмо проворчал:

— Для кого Мур, а для кого Мур Ав Ед. Между прочим, мне по праву полагается титул графа Муравского, князя Муравьиного и барона Муравейникова. Так что называй меня Вашим Превосходительством.

Муравей тотчас закричал:

— Ваше Превосходительство Мур Ав Ед! Мы тут собрались и решили провозгласить вас царем.

— Царем чего?

— Царем муравейников.

— Царем? И только?

— Ну, пусть императором.