Народные сказки - Мороз и морозец

Жили старик со старухой. Было у них два сына. Старшего звали Тойво. Хороший он был, работящий, только уж очень хмурый. Никогда не засмеётся, никогда не запоёт, одно знает — трубку курит, дым пускает. Рыбу на озере ловит — молчит, сосну в лесу рубит — молчит, лыжи мастерит — молчит. За это его и прозвали Тойво-неулыба.

А младшего звали Матти. Хороший он был парень. Работает Матти — песни поёт, разговаривает — весело смеётся. Умел он и на гуслях-кантеле играть. Как начнёт струны пощипывать, как заиграет плясовую — никто на месте не устоит, у всех ноги сами собой в пляс идут. За это его все и звали Матти-весельчак.

Поехал раз Тойво в лес по дрова. Отвёл сани в сторону, выбрал хорошую сосну и давай рубить. Пошёл по лесу стук да треск.

А возле той сосны медвежья берлога была.

Проснулся хозяин-медведь:

— Это кто стучит? Кто мне спать не даёт?

Вылез из берлоги, глядит: парень сосну рубит, щепки из-под топора во все стороны летят!

Ух, рассердился медведь!

— Ты зачем в моём лесу стучишь, спать не даёшь? Зачем куришь-дымишь? Вон убирайся!

Да как встанет на дыбы, да как хватит Тойво лапой — только куртка затрещала.

Тойво от страха топор выронил, сам по снегу покатился, перекувырнулся, да прямо в сани и свалился.

Испугалась лошадь, дёрнула и понесла сани по сугробам, по пням, по полянам, да и вывезла Тойво из лесу. Вот оно как было.

Приехал Тойво домой — ни дров, ни топора, куртка разорвана и сам еле жив. Ну, да что поделаешь! А дрова-то нужны — печку топить нечем.

Собрался в лес Матти-весельчак. Взял топор да кантеле, сел в сани и поехал. Едет — играет и песню поёт.

Приезжает Матти-весельчак в лес и видит: стоит сосна, с одного боку надрублена, а рядом на снегу топор лежит.

«Эге, да это здесь мой братец Тойво рубил!»

Отвёл Матти сани в сторону, поднял топор, хотел было сосну рубить, да раздумал.

«Дай-ка сначала на кантеле поиграю — веселей работа пойдёт».

Вот он какой был, Матти-весельчак!

Сел на пенёк, да и заиграл. Пошёл по лесу звон. Проснулся хозяин-медведь:

— Кто это звенит? Кто мне уши щекочет?

Вылез из берлоги, видит: парень на кантеле играет, шапка на затылке, брови круглые, глаза весёлые щёки румяные, — сам песню поёт.

Хотел он на Матти броситься, да не смог: ноги сами так в пляс и просятся — удержу нет!

Заплясал медведь, затопал, заревел:

— Ух, ух, ух, ух!

Перестал Матти играть на кантеле. Перевёл медведь дух и говорит:

— Эй, парень, научи меня на кантеле играть!

— Можно, — говорит Матти-весельчак. — Отчего не научить!

Сунул кантеле медведю в лапы. А у медведя лапы толстые, бьёт он по струнам — ох, как скверно играет!

— Нет, — говорит Матти, — плохо ты играешь! Надо тебе лапы тоньше сделать.

— Сделай! — кричит медведь,

— Ну, будь по-твоему!

Подвёл Матти медведя к толстой ели, разрубил её топором вдоль и в щель клин вставил:.

— Ну-ка, хозяин, сунь лапы в щель да держи, пока я не разрешу вынуть!

Сунул медведь лапы в щель, а Матти топором по клину как стукнет! Вылетел клин, медведю лапы-то и прищемило. Заревел медведь, а Матти смеётся::

— Терпи, терпи, пока лапы тоньше станут,

— Не хочу играть! — ревёт медведь. — Ну тебя с кантеле твоим, отпусти меня!

— А будешь людей пугать? Будешь из лесу гнать?

— Не буду! — ревёт медведь. — Только отпусти!

— Ну ладно, отпущу.

Загнал Матти клин в щель, вытащил медведь лапы и скорее в берлогу забрался.

— Смотри, — говорит Матти, — не забудь своё обещание! Не то приеду — напомню тебе!

Нарубил Матти полные сани сосновых дров и поехал из лесу. Едет, сам на кантеле играет да песни поёт. Вот он какой, Матти-весельчак!

С тех пор медведь на людей перестал нападать. Как услышит голос да стук топора, думает:

«Уж не Матти ли это приехал?»

И лежит в своей берлоге тихо да смирно.

Жил на свете, да, видно, и сейчас живёт, старый, седой Мороз. И был у него сын — молодой Морозец.

Ходил старый Мороз по полям и лесам, в своём хозяйстве порядки наводил. Где надо — снегу подсыплет, где вздумается — метель заметёт..

А сынок Морозец посматривает на отцову работу да посмеивается:

— Эх, стар стал отец, одряхлел совсем! Мне бы волю — я бы такую вьюгу закрутил, что деревья бы закачались! Я бы столько снегу намёл, что и зверю не пройти, и человеку не проехать!

Раз как-то вышел молодой Морозец погулять. Вдруг видит — едет в санях толстый-претолстьй пан. Шуба на нём медвежья, шапка лисья, на ногах сапоги валеные, на руках пуховые рукавицы.

«Вон как укутался! — думает Морозец. — Старику отцу такого ни за что бы не пронять. А вот от меня не уйти этому пану!»

И погнался Морозец за санями. Догнал пана и давай его морозить! Пан съёжился весь, шапку на самый нос надвинул, шубу запахнул покрепче. Да толку мало — не отстаёт от него Морозец, во все щёлочки пробирается, со всех сторон поддувает.

Совсем закоченел пан. И до дому не доехал — замёрз по дороге.

Ну, а Морозец-то рад. Побежал хвастать отцу:

— Гляди, старый, какого я толстого пана в медвежьей шубе заморозил!

— Что и говорить, ты у меня, сынок, молодец-молодцом, — сказал старый Мороз, — С толстым-то паном ты справился, а вот попробуй пронять того мужика — видишь, шагает по дороге?

Поглядел Морозец — идёт по дороге этакий тощий мужичок. Шубёнка у него еле держится на плечах, и не разберёшь — чего на ней больше: то ли дыр, то ли заплат.

— С этим-то я живо справлюсь! — засмеялся Морозец. — Только дуну — и поминай как звали!

А мужик как раз дошёл до своей делянки, взял топор в руки и давай рубить ёлки да сосны.

Тут-то на него и набросился Морозец. С этого бока подует, с другого налетит. А мужик знай себе машет и машет топором. До того разошёлся, что даже пот его прошиб.

Бьётся, бьётся над ним Морозец — мужику хоть бы что! Он и шубёнку распахнул и рукавицы бросил.

Рассердился Морозец:

— Ну, я от тебя не отстану! Так или этак, а дойму тебя.

И забрался в мужиковы рукавицы. Думает: «Пойдёт мужик домой, станет надевать рукавицы — тут-то я его и ухвачу за пальцы! Без рук останется».

Ну ладно. Махал, махал мужик топором, навалил кучу дров, устал наконец. Стал собираться домой. Хотел рукавицы надеть, а они не гнутся, промёрзли насквозь.

Мужик недолго думая взял топор да обухом по рукавицам — раз, другой, третий. Так намял Морозцу бока, что тот еле жив остался.

Кое-как доплёлся молодой Морозец до дому. А старый Мороз смеётся:

— Что, попало тебе? Рано передо мной расхвастался! С моё поживи — узнаешь, кто слаб, кто силён! Иной с виду прост, а попробуй подступись к нему!

Было время, когда все птицы пели одинаково. От этого получалась большая путаница. Бывало, услышит голубь красивую песенку, подумает, что голубка его разливается. Полетит на голос да прямо в когти коршуну попадётся. Станет красногрудый снегирь сзывать своих птенцов, а на зов его слетаются серые воробьишки… Наконец надоела такая жизнь птицам, и решили они так: сложим все песни в большой сундук и будем тянуть по очереди — кто какую песню вытащит, ту и станет петь весь его род.