Вильгельм Гауф - Сказки Вильгельма Гауфа

— Привратник сказал, что сегодня ночью он с великим визирем будет в той улице направо от базара, — говорил один.

— Визиря, положим, бояться нечего, — говорил другой, — он уж стар да и не герой же он, а вот калиф другое дело, и сам он люто дерется да и не поверю я, чтобы где-нибудь издали за ним не следили с дюжину здоровенных телохранителей.

— Нет, — перебил третий, — это верно, он ходит одинешенек, разве с визирем или с каким придворным. Не уйдет от нас, сегодня же будет нашим; только чур не убивать его!

— Нет, лучше всего петлю на шею да живым взять, коли убьешь, так выкупу не дадут.

— Стало быть решено: до полуночи мы соберемся! — покончили они и разошлись в разные стороны.

Саид был поражен; он бросился ко дворцу калифа, тотчас предупредить его и рассказать ему все слышанное; но дорогою вспомнил слова доброй волшебницы, что калиф не расположен к нему, и потому решил лучше остаться до ночи, подкараулить разбойников и лично защитить калифа. Так он и сделал. Он не вернулся к Калум-Беку, а дождавшись ночи, прошел мимо базара в условную улицу и там спрятался за выступом дома. Так простоял он около часа, как вдруг увидел двоих людей, тихо подвигавшихся вперед. Сначала он думал, что это сам калиф с визирем, но один из них захлопал в ладоши, и на зов этот явились еще двое. Пошептавшись они разошлись и спрятались в разных местах неподалеку от него, один же из них стал прохаживаться взад и вперед по улице. Ночь была темная; Саид стал вслушиваться.

Прошло еще около получаса; со стороны базара снова послышались шаги; разбойник тихо скользнул мимо Саида. Шаги приближались, и уже Саид различал темные человеческие облики, когда разбойник захлопал в ладоши и в ту же минуту трое остальных выскочили из засады.

Казалось, что и оборонявшиеся были вооружены, потому что слышались удары мечей. Выдернув саблю, Саид бросился на помощь, с криком: «Да здравствует великий Гарун!» и одним ударом повалив нападавшего разбойника, бросился на двоих других, которые только что закинули петлю, готовясь обезоружить жертву свою. Саид хотел перерубить закинутую веревку, но попал разбойнику по руке и отсек ее; разбойник с криком упал на колена; тут подоспел на помощь четвертый, боровшийся с другим прохожим, но тот, на которого была закинута петля, увидав себя освобожденным, бросился в свою очередь Саиду на помощь и вонзил кинжал в грудь третьего разбойника. Увидя это, четвертый, бросив саблю, бежал.

Не долго был Саид в раздумье, кого именно он спас.

— Я не ожидал такого нападения, но еще меньше мог надеяться на чью либо помощь, — сказал освобожденный. — Кто ты, говори, и почему ты узнал меня? Слышал ты раньше о заговоре? Отвечай.

— Я шел сегодня вечером по улице Эль-Малек, позади четырех людей, говоривших на особом мошенническом наречии; когда-то я учился ему и понял, что они сговаривались схватить тебя и твоего достойного визиря. Предупреждать было уже поздно, и я решился идти сюда, подстеречь их и спасти тебя.

— Благодарю тебя, — сказал калиф. — Вот тебе кольцо, с ним ты придешь завтра ко мне; а теперь пойдем отсюда, здесь не следует оставаться дольше: того гляди — негодяи снова сойдутся и тогда от них не уйдешь. Мы после поговорим о награде твоей.

С этими словами он подал Саиду кольцо, уводя за собою визиря, но тот остановился и подав удивленному Саиду тяжелый кошелек с золотом, сказал ему: «Калиф властен награждать тебя как хочет, даже может назначить тебя моим преемником, если желает; я этого не могу и, чем откладывать до завтра, отдам тебе лучше сегодня: возьми этот кошелек и помни, если бы тебе когда понадобилась моя помощь — я всегда готов к твоим услугам».

Саид был вне себя от счастья. Но дома его уже ждали. Калум-Бек беспокоился о нем и стал побаиваться, не пропал ли его доходный красавец; а потому он с бранью встретил Саида. Тот не вытерпел и, зная, что подарок визиря и обещанная награда калифа, вполне обеспечат его обратный путь — объявил тут же своему хозяину, что покидает его.

— Эх ты оборванец! Да куда ты сунешься? Кто тебя поить и кормить станет? — злобно кричал на него Калум-Бек.

— Не беспокойтесь, сам позабочусь, — дерзко отвечал Саид, — а вам желаю счастливо оставаться, прощайте.

И с этими словами, он выбежал из лавки. Калум-Бек не мог опомниться, так это поразило его; когда же он хватился, то Саид был уже далеко.

На следующее утро он разослал своих сидельцев по городу отыскивать беглеца. Посланные вернулись к нему с ответом, что видели Саида, выходившего из мечети, шел он к караван-сараю, в богатой одежде, с дорогим оружием и не походил на бедного Саида, работника Калум-Бека.

Купец взбесился. «Он меня обокрал! Негодный! Старый я дурак, не догадался раньше!» И он бросился к начальнику полиции просить заступиться. Полицейские знали, что у Калум-Бека родственник важное придворное лицо, и приложили все старания, чтобы разыскать вора.

Саид сидел спокойно, ни о чем не заботясь, в караван-сарае, толкуя с каким-то купцом о путешествии своем в Балсору, как вдруг его схватили и связали ему руки назад. В ту же минуту явился Калум-Бек и, запустив руки в карманы Саида, вытащил оттуда большой мешок с золотом.

— Смотрите сколько наворовал, — кричал он. — Это он крал у меня исподволь! И весь народ кругом дивился и с ужасом повторял: «Такой молодой! Красавец! А уж какой испорченный! Судить его! Судить!» И его повели на суд.

Саид хотел оправдываться, но ему не дали говорить, выслушав только купца. Судья объявил: «На днях вышел указ калифа: кто совершит воровство на сто золотых и притом на базаре — тот ссылается на пустынный остров. Уже девятнадцать воров у нас сидят, этот двадцатый составит полный груз барки, а потому завтра она отправляется в путь».

Саид был в отчаянии; он умолял, чтобы его выслушали, чтобы позволили только слово сказать калифу — но напрасно, его отвели в тюрьму. Калум-Бек также вовсе не желал такого приговора, ему хотелось удержать у себя Саида, и он было заступился за него; но судья объявил приговор окончательным. «Ты получил свои деньги, иди и будь доволен, иначе я взыщу с тебя штраф».

Калум-Бек ушел недовольный, а Саида отвели в мрачную, сырую темницу. Там валялись на соломе девятнадцать приговоренных, которые приняли нового пришельца с насмешками и бранью. Как ни ужасно было положение Саида, как ни грустно ему было расставаться с родиной, но он рад был покинуть эту страшную темницу и сменить ее на какую бы то ни было свободу. Однако он ошибался. На судне ему было не лучше. Всех их спустили вниз, в тесную и темную каюту, где поднялась ссора и драка из-за мест. Кормили их по разу в сутки хлебом, овощами и поили водою. Это делалось при огне: так темно было в каюте. Через каждые два-три дня умирало по одному человеку от дурного содержания и душного спертого воздуха. Благодаря своему крепкому здоровью, Саид перенес все это.