Дженнифер Доннелли - Красавица и Чудовище. Заколдованная книга

— Я… э — э… не знаю, будет ли тебе интересно, но вон там есть книжка про пиратов. Справа. В шкафу у окна.

Чип расплылся в улыбке, глаза его заблестели.

— Спасибо! — И он умчался прочь, забыв вытереть пол.

Чудовище заложил лапы за спину и принялся прохаживаться по библиотеке, одобрительно кивая.

— Люмьер, ты пропустил пятно, — указал он на угол.

— Благодарю вас, мессир. — Люмьер бросился вытирать крошечное пятнышко пыли.

Чудовище кивнул, довольно улыбнувшись.

— Когсворт! — крикнул он мгновение спустя, постучав по столу из красного дерева.

— Да, мессир?

— Тут разводы от воска.

— Сию минуту, мессир, — стиснув зубы, ответил Когсворт.

Чудовище вновь улыбнулся.

— Миссис Поттс, а эта дверная ручка какая — то тусклая.

— Как любезно с вашей стороны отметить это, хозяин, — пробурчала миссис Поттс, выпуская пар из носика.

Белль, отмывая пол возле шкафов, мельком взглянула на Чудовище. Тот остановился в задумчивости, а потом вдруг закатал рукава и схватил тряпку с ведром. «Ой — ой», — мелькнуло у Белль в голове. Люмьер, Когсворт, Плюметт и миссис Поттс, замерев, наблюдали, как Чудовище направляется к окну. Постояв перед ним какое — то время, он помочил тряпку в воде и принялся тереть запачканные сажей стекла.

— Вот так! Что думаешь, Люмьер? — спросил он пару минут спустя, разглядывая плоды своей работы.

Белль закусила губу, чтобы не засмеяться: окно стало еще грязнее, чем было до этого.

— Что я думаю? — замямлил Люмьер, подыскивая слова. — Полагаю, мессир, что вы… что ваш…

Когсворт покашлял, прикрыв рот.

— Энтузиазм, — тихонько подсказал он.

— …энтузиазм — это пример всем нам! — воскликнул Люмьер, и его свечи вспыхнули.

— Отлично! — просиял Чудовище. — Помою-ка еще одно!

Не успел Люмьер произнести и слова, как откуда-то из-за шкафа выскочила Фру-Фру, а следом за ней Чип:

— А ну стоять, жалкая собачонка! Твоя очередь пройтись по доске!

Чудовище заулыбался, затем подобрал швабру и направил ее на Чипа.

— Защищайся, негодяй!

Чип вскочил на Фру-Фру.

— Живым не сдамся! — крикнул он.

Размахивая шваброй, Чудовище надвигался на друзей. Фру — Фру зарычала, припала к полу и бросилась вперед. Притворившись напуганным, Чудовище поспешно отступил. Он пятился спиной, обороняясь шваброй от наседавших пиратов… и совершенно не заметил кусочка мыла, лежавшего на полу в луже воды.

Это случилось так быстро, что Белль и глазом моргнуть не успела. Нога Чудовища поехала по скользкому мылу. Падая назад, он замахал руками, как ветряная мельница. Другая его нога поддела ведро с грязной водой, и оно взлетело в воздух. С грохотом Чудовище рухнул на шкаф. Деревянные полки раскололись. Книги посыпались на пол. Швабра треснула пополам. А ведро приземлилось ему прямо на голову. Ошарашенные слуги не могли вымолвить ни словечка. Белль бросила свою швабру и подбежала к Чудовищу.

— С тобой все в порядке?

Он сидел на полу. Белль опустилась на колени и сняла ведро с его головы. Он на мгновение зажмурился, весь промокший, взъерошенный и взбешенный. Грязная вода стекала с его шкуры. Ни минуты не раздумывая, он вскочил и шумно отряхнулся. Белль была так близко, что ее обдало фонтаном брызг.

— Ах! — только и смогла произнести она, растерянно глядя на слуг.

Они выглядели не лучше. Когсворт фыркал и отплевывался. Плюметт отряхивала свои перышки. Миссис Поттс и Чип морщились, вытирая серые разводы на своих фарфоровых боках, а свечки Люмьера потухли, пустив тонкие струйки дыма.

Чудовище зарычал. Это был низкий, пугающий рык, предвестник новой вспышки гнева. Улыбчивый хозяин, еще пару минут назад как ни в чем не бывало игравший с Чипом и Фру — Фру, исчез, явив разъяренного зверя, отчаянно пытавшегося сохранить чувство собственного достоинства. Слуги ощутили надвигающийся шторм. Люмьер поспешил предотвратить его. Он нацепил сияющую улыбку, соединил пальцы домиком и заявил:

— Мессир, ваша помощь неоценима. Мы под впечатлением. Но спрашивается, не лучше ли вам проводить время за чтением римских стоиков? Или освежить в памяти древнеперсидскую поэзию? Перечитать греческих философов, наконец?

Чудовище зарычал еще громче. Он уже открыл пасть, чтобы рявкнуть на Люмьера и остальных, но в этот момент послышался другой звук, мелодичный, как колокольчик, изредка прерывающийся странным фырканьем. Это была Белль. Она сидела на полу, поджав под себя ноги, положив руки на колени, и умирала со смеху. Чудовище обернулся к ней.

— Прекрати! — гаркнул он. — Сейчас же прекрати смеяться надо мной!

— Я смеюсь не над тобой, — ответила она, опешив от его тона.

— Неужели? — язвительно спросил он. — Но ты точно не смеешься вместе со мной.

— Ты прав, не смеюсь, — покачала головой Белль, и в ее голосе мелькнула нотка раздражения. — Я бы посмеялась с тобой, но не могу — ты же не смеешься.

— Потому что это не смешно, Белль.

— Да брось! Мы все целы и невредимы. Посмотри на меня. Волосы слиплись, платье мокрое и грязное. Остальные тоже выглядят плачевно. А видел бы ты себя, когда катился по полу…

Она снова начала хихикать, но грозный рык Чудовища оборвал ее. Белль была так близко, что ему не удалось спрятать свой взгляд, как обычно. Она заглянула в его глаза, ожидая увидеть злость. Но вместо этого заметила лишь крайнюю беззащитность. «Он думает, что это я со зла, — пришла ей в голову мысль. — Думает, я насмехаюсь над ним». Она вдруг вспомнила, какие разрушения обнаружила в его покоях. Вспомнила про отчаяние, должно быть, овладевавшее им. И эта история о его детстве, рассказанная миссис Поттс. Его раны были еще так глубоки, так свежи.

«Почему тебя это так тревожит? — спросил голос в ее голове. — Разве Чудовище волновался о твоем отце, заперев его в темнице? Или о тебе?» Белль не нашлась, что ответить этому голосу. Она вдруг вспомнила случай с отцом. Однажды, когда она была маленькой, они гуляли по лесу и нашли лису, угодившую лапой в стальной капкан. Отец попытался ее освободить, но бедное животное, обезумевшее от боли, не подпускало его к себе и норовило укусить. Снова и снова он протягивал руку, и каждый раз лиса бросалась на него. «Хватит, папа! — в страхе закричала Белль. — Она тебя укусит!» — «Тише, Белль, не кричи. Лиса просто не может изменить свою природу, но я — то тоже не могу изменить свою». Медленно, терпеливо он подбирался к ней снова и снова, пока наконец измученный зверек не повалился на землю. Тогда он смог раздвинуть капкан и освободить лисью лапу.

«Так почему тебя это беспокоит?» — повторил голос. В ответ Белль полезла в карман и достала чистую тряпку, приготовленную для уборки. Она была сухой — вода, замочившая платье, не достала до кармана. Белль принялась вытирать лицо Чудовища. Ее прикосновение было мягким, однако он вздрогнул, как от удара.