Лиз Брасвелл - Красавица и Чудовище. Другая история Белль

— Обязательно, дорогая. Все что угодно ради тебя и нашей маленькой дочурки.

Однако повитуху Морис не нашел.

Когда он подошел к ее дому то увидел открытую дверь — довольно зловещий знак.

— Есть здесь кто? — нерешительно позвал Морис.

Подождав несколько секунд и так и не дождавшись ответа, он потянулся к висевшему на поясе ножу.

— Вашти? Эй? Это Морис, муж Розалинды.

Повитуха, конечно, стара, но еще очень бодрая. В глубине души Морис боялся, что обнаружит ее на полу со сломанным ребром или еще более тяжелыми травмами, однако это явно не тот случай.

В маленьком домике определенно что-то случилось: один стул из трех был отодвинут далеко от стола, единственный глиняный кувшин разбит. На столе лежала половина багета, большой кусок сыра и немного винограда. Похоже, это нетронутый ужин.

— Ау!

Изобретатель забеспокоился пуще прежнего. На ограбление не похоже — ничего не украдено, даже шерстяные одеяла. Как будто старушка просто испарилась.

Морис еще несколько минут оглядывал комнату, потом вышел из дома и отправился расспрашивать соседей, но никто не знал, куда подевалась повитуха. И выходила ли она вообще из дома.

По тому, как соседи отводили глаза, Морис заключил, что они и не хотят ничего знать.

Тогда он решил проверить, не слышали ли чего про Вашти другие друзья Розалинды — возможно, ей пришлось срочно уехать к какой-то роженице.

Однако, шагая по городу, Морис увидел над некоторыми дверями коряво нацарапанные надписи: некоторые были сделаны углем, другие — чем-то, похожим на кровь.

Те друзья его жены, которых он застал дома, поспешно его выпроваживали или же начинали говорить с ним очень громко, так, чтобы их слышала и видела вся улица, причем толковали о какой-то ерунде, раз за разом повторяя, как это прекрасно — иметь такого чудесного друга, к тому же не чаровника.

Никто из них не знал, где сейчас Вашти. Никто даже не догадывался, что она пропала.

Огорченный и озадаченный, Морис решил сначала завернуть в таверну и выпить по кружечке с приятелями, а уж потом возвращаться домой с пустыми руками.

На двери висела табличка.

НОВОЕ ПРАВИЛО: НИКАКИХ СОБАК, ИТАЛЬЯНЦЕВ И ЧАРОВНИКОВ.

Морис заколебался, не вполне уверенный, как поступить, однако, повинуясь силе привычки, шагнул-таки внутрь.

Внутри как будто стало мрачнее. Народ сидел маленькими группами и разговаривал громко, вроде бы оживленно и в то же время как-то натянуто. Новая, унылого вида девица усердно протирала барную стойку грязной тряпкой.

Фредерик и Аларик сидели на своем обычном месте. С тех пор как Морис уехал, доктор так и не согласился квартировать на пару с конюхом, полагая себя человеком куда более важным и солидным, впрочем, выпивать и общаться с Алариком это ему не мешало. При виде Мориса приятели заулыбались.

— А где Жозефа? — тихо спросил изобретатель, кивком указывая на девушку за стойкой.

— Ее… уволили, — с отвращением в голосе проговорил Аларик. — Против воли. Велели ей перебираться в более… подходящую часть города.

— Ей заплатили, — заметил Фредерик, но при этом посматривал на свой стакан ликера с сомнением, словно прикидывая, чистый ли он.

— И куда же она отправилась? Она уже где-то устроилась? Надо бы сходить ее проведать…

— С тех пор ее никто не видел, — ответил Аларик. — Некоторые подозревают, мол, что-то тут нечисто.

— Или она просто сообразила, куда ветер дует, забрала свою плату и покинула город, — предположил Фредерик.

Аларик округлил глаза.

— Дело принимает скверный оборот, — пробормотал Морис. — Все это зашло слишком далеко! Один… мальчишка вздумал накарябать всякие гадости над нашей дверью. И, похоже, нашей дверью он не ограничился. А моя жена твердо вознамерилась воспользоваться помощью повитухи Вашти, которую я никак не могу найти. И никто не желает про нее говорить. У меня нехорошее предчувствие. Что происходит в нашем городе?

Аларик вздохнул и поболтал стаканом.

— Испортились отношения между… обычными людьми…

— Между нормальными , — вмешался Фредерик, — и чаровниками.

Аларик мрачно покосился на приятеля и продолжал:

— Никогда не думал, что до такого дойдет. Все выходит из-под контроля. Идиоты донимают всякого, кто хоть немного необычен — от доморощенных матрон, приторговывающих любовными зельями, до Баббо, который вечно напевает себе под нос и делает игрушки из веточек и мха. Всех необычных людей травят, запугивают, а то и поколачивают.

— Ничего не выходит из-под контроля, — возразил Фредерик терпеливым тоном человека, уже не в первый раз спорящего об одном и том же. — Уже нет. В том-то все и дело. Нормальные люди пытаются всё контролировать, сделать город безопасным. И они не трогают невиновных.

— Невиновных в чем? — сердито спросил Морис. — В том, что владеют магией? С каких пор это преступление?

— Это преступление против природы.

— Но ты же сам…

— Запятнан! — прошипел Фредерик. — Да, я знаю! Говори тише!

Морис сердито стукнул кулаком по барной стойке.

— А… как же Вашти? Розалинда ужасно расстроится, если я ее не приведу. Куда она ушла?

— Вероятно, сбежала, увидев надпись на своей двери, сделанную свиной кровью, — угрюмо заметил конюх. — Чаровники покидают город, исчезают из последней безопасной гавани этого мира, в которой еще оставались магия и чудеса.

— Я бы предложил твоей жене выбрать другую повитуху, а эту старуху больше не искать, — решительно проговорил Фредерик. — Может быть, найти хорошего доктора .

Морис пропустил его слова мимо ушей.

— Но король с королевой наверняка… То есть… ну, ведь главное достоинство этого места и заключалось в его безопасности, необычности и…

— Король и королева ничего предпринимать не станут, — вздохнул Аларик. — Точно так же они ничего не делают с нехваткой соли и запрещением на торговлю с Герендом. Возможно, они решили, что им угрожают, когда пара стражников погибла, попав под случайно прилетевшие проклятья. Или они просто ленивы и им все равно. Уж и не знаю, чем они целыми днями занимаются в своих башнях. Думаю, я это выясню. Они определенно слишком редко выезжают своих драгоценных жеребцов вне замка. — Тут он вдруг просветлел лицом. — Кстати говоря! У меня потрясающие новости! Сегодня вечером выпивка за мой счет, ребята!

— И что за повод? — спросил Морис, надеясь, что какое-то доброе известие рассеет уныние этого дня.

Фредерик тонко улыбнулся.

— Перед тобой новый старший конюх королевских конюшен. Поклонись, как полагается, только глубоко не вдыхай — от лошадиного духа никуда не денешься.

— И все благодаря вот этому славному малому, — заявил Аларик, шумно прихлебывая из стакана и кивая на Фредерика. — Он замолвил за меня словечко самому королю!