Народные сказки - Старикова тайна [Сказки Прикамья в записи И. В. Зырянова]

Вскочил Иван-царевич на коня, взял волшебную книгу, чудесный брусок, гребень, ширинку и поехал. А лев бежит рядом. Бегут они. Лев и говорит Ивану:

— Иван-царевич, падай брюхом, слушай ухом: нет ли за нами погони.

Пал Иван-царевич на землю, прислушался и говорит:

— Ничего я не слышу, послушай сам.

Припал лев к земле:

— У, Иван-царевич, за нами погоня. Бросай скорей назад себя брусок.

Бросил Иван-царевич брусок, и вмиг оказалась за ними большая гора — от земли до самого неба. Только осталась под горой маленькая нора — змее проползти.

Превратился Злат Кроп в змею, пополз под гору, а Иван-царевич скачет дальше. Долго ли, коротко ли ехали они — лев опять говорит:

— Иван-царевич, падай брюхом, слушай ухом, нет ли за нами погони.

Пал Иван-царевич на землю и слушает.

— Ничего не слышу, послушай сам, — обращается он ко льву.

Лев припал к земле:

— У, Иван-царевич, Злат Кроп нагоняет нас. Бросай скорее гребень.

Бросил Иван-царевич гребень, и сзади них вырос непроходимый лес. И по тому лесу только мышиная тропа.

Превратился Злат Кроп в мышку и побежал между деревьями.

Проходит какое-то время, снова лев просит Ивана-царевича послушать, нет ли за ними погони.

В третий раз бросает Иван-царевич ширинку, и превратилась она в широкую огненную реку. Не может перебраться на другой берег Злат Кроп, и говорит он Ивану-царевичу:

— Не ты хитрый, не ты мудрый, а лев-зверь и вещая лошадь.

Подъезжает Иван-царевич к одному государству и не знает, чья это земля, не его ли отца.

— Нет, не вашего, — отвечает лев.

Приехали они к царю. Просится Иван-царевич на службу. И стал Иван-царевич вместе с лошадью и львом сторожить царский сад. Вскоре Ивана-царевича назначили главным садовником. Что нужно сделать Ивану-царевичу, откроет он волшебную книгу, и выскочат к нему два добрых молодца:

— Что прикажете, Иван-царевич?

— Сделайте, чтобы этот сад был лучше, чем у моего батюшки.

Все удивляются, как Иван справляется один с садом. А Иван-царевич отвечает:

— Не знаю.

И прозвали его Незнаюшкой.

Отец Ивана-царевича прослышал про чудесный сад и объявил этому царю войну.

Идут солдаты на войну. А Иван-царевич открыл волшебную книгу, приехал туда раньше всех, перебил войско и снова в саду работает.

Возвращается царь с войны и говорит:

— Налетел какой-то богатырь раньше нас и побил всех врагов.

В другой раз снова побил врагов Иван-царевич. Только издали увидели его. Пришел к нему царь и спрашивает:

— Не ты ли врагов побил?

— Не знаю, — отвечает садовник.

На третий раз собрал неприятель еще больше армию. Долго пришлось биться Ивану-царевичу. Ранили его в руку. Упал он с лошади.

Царевна перевязала ему руку своим платком. Ускакал Иван-царевич в сад и лежит в каморке.

Стали праздновать победу. По всему государству стали искать богатыря, который трижды побил чужое войско.

Заглянули к нему в окошечко и увидели на его руке платок царевны.

Стали у него спрашивать: где был, что делал? А он одно твердит:

— Не знаю. Незнайка и есть!

Выдал царь за него свою дочь.

И стал Иван-царевич править в этом государстве.

Пошел раз старик на охоту. И было у него две собаки. Одна старая, опытная. Назовем ее Лайкой. Другая — молодой еще пес. Второй раз берет его старик с собой на охоту. Назовем его Шариком.

Бредет старик по лесу, выходит к маленькой речонке и видит: на берегу этой речки горит пень. А на пне вьется змея, увивается. И говорит змея старику человеческим голосом:

— Выйми меня из огня!

— Как же я тебя выручу? Ты меня укусишь.

— А ты в руки меня не бери. Ты сруби жердь, перекинь ее на пень, я и выйду.

Старик так и сделал.

Обвилась змея кольцом вокруг жерди, скатилась на землю и благодарит старика:

— Ты меня спас. Проси все, что захочешь. Я все могу сделать. Могу указать тебе клады, ты будешь богатым.

— Куда я с богатством? — отвечает старик. — Я не только городов — я и дорог-то не видал. Деревня у нас три двора. Да и много ли нам со старухой надо? С малых лет я хожу по лесу, ловлю зверя и птицу. Ничего мне от тебя, змея, не надо. А вот одно мне интересно. Много я слышал певчих птиц, голоса зверей разных. А вот никак понять не могу: о чем поют птицы, чему они радуются, о чем кричат, о чем просят звери? Вот если бы ты научила меня этому языку!

— Хорошо, — сказала змея, — будет по-твоему, ты будешь понимать язык птиц и зверей. Но ты никому не должен говорить об этом. Если скажешь кому-то, если сознаешься, то жить уже не будешь.

Понадеялся старик на себя, что сможет сохранить тайну. На том они и расстались.

Застигла старика ночь. Срубил он две сушины, пустил между ними огонь — устроил нодью и лег спать. С одного боку — Лайка, с другого — Шарик, засыпает старик и слышит, как собаки между собой разговаривают:

— Слушай, Шарик, ты не забыл ли дорогу, как сюда шли?

— Да, пожалуй, найду.

— Шел бы ты домой. Хозяйка у нас глухая, в избе никаких запоров. Чужие люди стали появляться в деревне. За грехи ограбят, что зимой жрать-то будем? А за нас не беспокойся: я с хозяином в лесу не первый раз ночую. Уберегу его и от лютого зверя и от лихого человека.

— Спокойной ночи вам!

— Счастливого тебе пути, брат!

«Вот ведь как, — думает старик, — еще и братом его называют. Уважительные».

Проспал старик до утра. Проснулся — обе собаки рядом.

— Как ночевали? — спрашивает Шарик.

— Все благополучно. А ты как сбегал домой?

— И не спрашивай — досталось мне как богатому. Прибегаю я домой, а хозяйка злющая. Схватила ухват и давай мне ребра считать. Избила, потом бросила горелую корку под порог и выгнала меня на сарай. А ночью пришли какие-то незнакомые люди. Начали везде шариться. Выпилили три бревна в подызбице, стали бочки с рыбой да с мясом в огород выкатывать. Я, злой да голодный, соскочил с сарая, собрал всех собак по деревне, да так мы их потрепали — от них только клочья полетели. Побежали они да и говорят: не до чужого добра — быть бы самим живыми.

Слушает старик, мотает на ус и думает: «Приду домой, проверю, правду ли собака говорит».

Удачной была у старика охота. Полный лузан принес он всякой добычи. Рябчиков да глухарей отдал старухе. Освежевал белок, развесил шкурки на шомполе около трубы, вымыл руки, сел за стол и между прочим спрашивает:

— Слушай, старуха, а не прибегала ли вечером собака?

— Была.

— А ты хоть покормила ли ее?

— Ой, что ты, как же, накормила. Я ей кринку простокваши свеженькой вылила, пол-ярушника хлеба мяконького искрошила. Собака наелась — аж бока напрочь. А потом ушла на сарай спать.