Марина Тараненко - Бума-Бумай-Ок [litres]

– Перелётных лисят не бывает, – попытался умерить её пыл Витюля.

– Хочу-у-у-у!

Витюля понял – добром это не кончится, и выбрал из двух зол меньшее.

– Ладно, пошли в песочницу.

– В перелётную?

– В обычную.

Песочница была забита малышами, и Лисёнка пускать не хотели.

Настя-Лисёнок начала плакать. Любому обидно, если его не принимают в песочницу. Через несколько минут Юля испытала это на собственной шкуре, хоть она и не лисёнок, чтобы шкуру иметь.

Девчонки играли в «собачку». Бросали друг другу мяч, а та, кому выпадет быть собачкой, должна ловить, и не просто так, а стоя в центре круга на скейтборде. Скейтборд принесла Снежана. Яркий, красивый, с драконьей мордой на всю доску. Постоять на голове у дракона Юля бы не отказалась.

– А где твои подружки? – ехидно спросила Снежана.

– Они сегодня не выйдут.

– Поэтому ты решила играть с нами? А нам и без тебя весело.

Какая Снежана вредная! Да, у Юли есть Лиза и Софийка, с ними она проводит больше времени, а Снежана – с Машей, Аней и Полиной. Но если Снежана одна, Юля без колебаний зовёт Снежану к ним.

Хорошо Насте-Лисёнку: Витюля мигом объяснил малышам, что в песочнице места хватит всем, и Лисёнок теперь лепит свои пирожные. А Юле остаётся лишь смотреть, как другие играют.

Папа говорит, люди любят охранять свои песочницы, потому что им кажется, что придёт кто-то чужой и разрушит песочные замки, которые они строили. Юле это непонятно: а почему им так кажется? Может, никто разрушать не собирается?

Может. Но людям трудно в это поверить. И подружиться с чужими иногда трудно. Проще их высмеять или прогнать.

Юля следила за полётом мяча от Маши к Ане, от Ани к Полине и мечтала: была бы Земля огромной общей песочницей, откуда никого не прогоняют, а люди там все вместе строят волшебный замок, в котором каждому уютно и радостно.

В Юлины мечты ворвался испуганный крик Снежаны. Снежана неудачно подпрыгнула на скейтборде, и доска переломилась надвое. Наверное, Снежана не виновата: доска старая и дряхлая, надоело ей терпеть прыжки на своей спине. Но для брата Снежаны это слабое оправдание. Самое ужасное – именно в этот момент он решил посмотреть в окно.

Выглядела Снежана такой же переломившейся, как доска.

– Взяла без спроса, ещё и сломала! – кричал на неё брат, выскочив во двор. – Сплошные неприятности от тебя, ничего хорошего сделать не способна!

Вообще-то получила Снежана за дело, но последняя фраза брата задела её не на шутку.

– Совсем ничего? Это ведь неправда, девочки?

Подружки Снежаны задумались. Полине Снежана как-то электронного робота поломала, Анин дневник залила компотом, Машин телефон в мусорный бак уронила. Ничего хорошего на ум не шло.

Снежана захлюпала носом.

– А я помню, – нашлась Юля, – ты замёрзшего голубя отогрела. Он в снегу сидел с перебитой лапой, а ты его спасла.

Взгляд Снежаны был полон благодарности.

– Ты по-о-омнишь? – протянула она.

Конечно! Хорошее помнить приятнее, чем плохое.

– Ну вот, а я, а я… – Снежана виновато опустила голову. – Не обижайся на меня, ладно?

– Бумайоки долго ни на кого не обижаются!

– Кто это – бумайоки?

– Потом расскажу, – прикусила язык Юля: раскрывать тайну планеты Бума-Бумай-Ок без разрешения остальных жителей некрасиво.

Вечером, по обыкновению, шестеро друзей встретились в чате, и Юля начала убеждать бумайоков:

«Это же здорово, если наша планета будет не только для нас, а для всех, кто захочет стать бумайоком».

«А смогут они соблюдать кодекс бумайоков? – засомневалась Лиза. – И как мы узнаем, соблюдают или нет? Кто это проверит?»

«А зачем проверять? – удивился Витюля. – Бумайок на то и бумайок, чтобы уметь оценивать свои поступки самостоятельно и быть к себе строгим».

После этой длинной и умной фразы Витюли все принялись размышлять, поэтому ничего не писали. А Ярик сочинил стих:

«Почему ужасно? – не понравилось Тиму. – Строг, и всё. И с уроками странно. Почему их нет? Учиться и бумайокам надо».

Тим сочинил свой стих:

Ярику стих Тима тоже не понравился:

«Лиза, скажи, у меня лучше?»

«Лучше. Бума-строг – непонятно что».

«Лиза опять выбрала Ярика. Всё с ней ясно», – набрала сообщение Софийка и по ошибке отправила Тиму вместо Юли.

«Ну и пусть, – ответил Тим. – Мне больше другая девочка нравится, которая в шляпке».

Потом Ярик и Тим продолжили спорить о стихах, Софийка, Витюля и Лиза выбирали, что нарисовать на эмблеме бумайоков, а Юля сидела и думала: хорошо, когда все такие разные, но помещаются в одной песочнице.

Каждые качели играют свою мелодию, но некоторые люди слышат только скрип и ничего больше. Наверное, не умеют слушать. Или качели не хотят им открывать тайну, которую берегут от случайных ушей. А Юле открыли. Она давно поняла, что качели – это скрипачки-волшебницы. Тому, кто на них катается, они могут «наскрипеть» хорошее настроение. А если прибежать рано утром и сесть на качели, когда во дворе никого нет, обязательно произойдёт что-нибудь чудесное.

С Юлей уже произошло – она перестала бояться высоты и теперь может раскачивать качели сильно-сильно. А ещё у неё стали удлиняться руки. Со стороны это незаметно, но Юля почувствовала, как они удлиняются.

Сперва руки удлинились ровно настолько, чтобы она могла обнять маму и папу и прижать их к себе, даже если они далеко, скажем, на работе. Удобно иметь такие длинные руки.

Юля сразу вспомнила про друзей-бумайоков, которых тоже хочется обнять. И руки пошли удлиняться дальше.

Вот она обнимает Лизу и Софийку, они загадочно хихикают, потому что придумали новую историю, а Софийкина Марся норовит лизнуть Юлю в нос.

Юля обнимает Ярика и Тима, мальчишки больше не ведут себя как дуралеи, и даже немного походят на джентльменов.

Конечно, она обнимает Витюлю. На днях он сказал ей кое-что важное. Это было так важно, что Витюля забыл протереть скамейку салфеткой и просто сел на неё. И ничего страшного не случилось. Но Юля не будет рассказывать, о чём они с Витюлей говорили, потому что он доверил это только ей.

Юля отталкивается ногами и летит выше, выше, выше. Она спешит обнять любимых героев двора: изящную скамейку и могучий стадион, одинокую перекладину и гостеприимную беседку, домик, песочницу, липу и качели, которые играют для неё мелодию счастья.