Наталья Шерешевская - Сквозь волшебное кольцо. Британские легенды и сказки

— Встать вам на ноги? — удивился еще больше старик. — Чем же это вам поможет?

— А вот поможет! Тогда я сумею показать вам, в чем беда.

— Ну что ж, попробую, — говорит старичок, ведь он был добрая душа.

«Слава богу, — подумал он, — что у этого косоглазого чудака такие огромные ступни! На них, пожалуй, действительно можно встать».

И вот, держась за каменную ограду, добрый старик встал чудно́му незнакомцу на ноги и глянул через ограду — как раз туда, куда каждый вечер вот уже тридцать лет своей жизни выливал помойное ведро. И — о чудо! Словно он глянул сквозь землю, будто то была не твердая земля, а чистая, прозрачная вода, и увидел там — нет, вы только представьте себе! — маленький белый домик, точь-в-точь как его собственный. Но бог ты мой, какой он был грязный! Вся его крыша была залита помоями, луковая шелуха засорила каминную трубу, на ступеньках валялась картофельная кожура, в чистом ведре с водой плавала морковная ботва и все такое прочее.

— Вот беда! — сказал старичок. — Ну кто бы мог подумать!

— Да, и все эти очистки через каминную трубу попадают к нам в комнату, — сказал незнакомец, чуть не плача. — И так тридцать лет! У моей жены прямо сердце разрывается от горя, что она не может навести чистоту в нашем доме.

— Вот напасть! — воскликнул старичок. — Что же делать?

— Придумай что-нибудь!

— Что-нибудь да придумаю. Но что?

— Даю тебе день сроку! Завтра я приду к тебе за ответом, а сейчас сойди-ка с моих ног!

Не успел добрый старичок сделать нескольких шагов, как и белый домик, и большеногий чудной незнакомец исчезли, будто их и не было.

Когда старик вернулся домой, жена спросила его, что это он так загулялся при луне. Он все рассказал ей.

— Ах ты, батюшки! — воскликнула добрая старушка. — Ну и досталось бедняжке — чистить да мыть свой дом каждый божий день целых тридцать лет подряд!

Почти всю ночь просидели старик со старушкой у камина. Если они и спали, то совсем малость — всё думали да гадали, как им быть.

А наутро, как рассвело, оба поспешили к ограде и заглянули через нее. Но ничего такого не увидели — ни странного, большеногого человечка, ни маленького беленького домика. Только соседскую свинью. Она рыла пятачком землю, да все напрасно — ни луковой шелухи, ни картофельных очисток, ни морковной ботвы — ничего на земле не было. Старичку ее так жалко стало!

И когда настал вечер и показалась луна, он пошел к ограде. Странный человечек — вы уж, верно, догадались, что это был домовой, из тех самых домовых, что охраняют чистоту в доме, — да, так странный человечек уже ждал его там.

— Ну, ты придумал что-нибудь? — спросил он, после того как они вежливо поздоровались.

— Придумал! — сказал добрый старичок.

— А твоя жена одобрила, что ты придумал?

— Одобрила! — сказал старичок.

— Так что же ты придумал?

— Перенесу дверь нашего дома на другую сторону!

Так он и сделал.

Позвал столяра, мистера Уи́лльямса, и каменщика, мистера Билла Дэ́виса — сам-то он уже стар был, чтобы справиться с такой работенкой, — заплатил им не скупясь, и они перенесли дверь его дома на другую сторону. И каждый вечер, после ужина, старичок — добрая душа брал помойное ведро, и стоило ему сделать каких-нибудь десять шагов — вот он уже у ограды своего сада. Хоп! И все очистки за оградой.

За оградой, да только с другой стороны!

С тех пор, наверное, и повелось, что дверь у валлийцев не на ту сторону.

Да, а старичок-то, между прочим, внакладе не остался. С мистером Уилльямсом, столяром, и с Биллом Дэвисом, каменщиком, он расплатился честь честью. И все равно получилось так, что ни гроша он не потратил.

Как же так? — спросите вы.

А так, что каждую субботу, лишь только темнело, добрый старичок и его жена, тоже добрая старушка, находили под своей дверью старинную серебряную монету.

Жил в горах Уэльса пастух по имени Кэдула́дер. У него было большое стадо горных коз. Самую красивую его козу звали Дженни.

Ни у одной козы не было такой гладкой, шелковистой шубы, как у Дженни, потому что каждую пятницу и субботу сами феи расчесывали и приглаживали ее шерсть. И в воскресенье, когда Кэдуладер пригонял своих коз домой, лучше Дженни не было козы в целом стаде.

Если ж говорить об уме, то Кэдуладер считал, что умней Дженни он не встречал никого, не только среди коз, но и среди людей. Поэтому и удивляться нечего, что он души в ней не чаял, да и она платила ему тем же.

Но, как говорится, всему приходит конец. Дженни, видно, тоже так думала и потому в один прекрасный день показала своему хозяину хвост да ускакала в горы.

Кэдуладер кинулся за ней в погоню. Он карабкался вверх по крутым горным тропам и звал ее сначала нежно и ласково, потом с угрозами, а затем уж у него совсем не стало духу звать ее, и он лишь кое-как поспевал за козой.

Горы в этих местах крутые, тропы обрывистые, и только Кэдуладер готов был схватить козу за хвост — хоп! — Дженни перескакивала на другую скалу. Хоп! — и она уже на соседнем утесе, а Кэдуладер опять в дураках.

Дженни словно дразнила его, и это еще больше злило Кэдуладера. И, уж конечно, от синяков, какие он набивал себе, стукаясь об острые камни, настроение у него лучше не становилось. А горные ручьи и водопады, обдававшие его холодными брызгами, и совсем выводили его из себя.

В конце концов Кэдуладер очутился на узком уступе отвесной скалы. Напротив возвышалась такая же крутая скала, а между ними лежала бездна.

Прямо перед ним стояла Дженни и вызывающе глядела на него. По ее насмешливому взгляду Кэдуладер понял, что сделай он еще хоть полшага — она перемахнет через бездну и оставит его с носом, тогда уж навсегда.

— Ну, Дженни, — с трудом переводя дыхание, сказал Кэдуладер, — я бы еще мог простить тебе синяки и шишки, но вот то, что ты дурачишь меня, я никогда тебе не прощу!

Коза отпрыгнула от него в сторону, и он, не подумав, что делает, бросил в нее камнем. Дженни громко вскрикнула и упала вниз на выступ скалы.

Кэдуладер бросился на то место, где она лежала. От его гнева и злости не осталось и следа. Их сменили жалость и горе. Дженни часто дышала и, когда он дотронулся до нее, подняла голову и лизнула ему руку.

— Что я наделал! — воскликнул в отчаянии Кэдуладер.

Из глаз его брызнули слезы. Он сел рядом с Дженни и положил ее голову к себе на колени. Вскоре стемнело, но он все сидел там и гладил, и целовал ее шерсть, прислушиваясь к ее тихому дыханию.

Неожиданно из-за гор выплыла яркая полная луна. Она осветила все вокруг, и тут, к своему изумлению, Кэдуладер вдруг увидел, что Дженни из козы превратилась в прекрасную девушку с длинными шелковистыми волосами и нежными карими глазами. Она уже не казалась умирающей, а, наоборот, довольной, словно кошка, налакавшаяся сливок.