Черстин Лундберг Хан - Печенье счастья

– Здравствуй, Оскар, мой милый, – обрадовалась она мне. – Как хорошо, что ты захотел испечь со мной имбирное печенье.

Бабуля уже все приготовила: на кухонном столе лежали целая гора формочек для печенья и две скалки. Она достала для меня еще один фартук, поставила пластинку Элвиса Пресли и зажгла множество рождественских свечей. Что ни говори, а уютно.

Мы пекли из теста разные рождественские штучки вроде ангелов и сердечек, стариков и старушек. А еще придумывали свои собственные фигурки. У бабушки вышло нечто, отдаленно напоминавшее рождественского гнома, зато мои зомби получились очень даже ничего – с вытянутыми в стороны руками и неестественно выпрямленными ногами. «Даже если рука отвалится, то все равно ничего страшного не будет», – довольно подумал я.

Пахло имбирным печеньем, свечами и кофе. Мы сделали паузу и поели немного каши с сосисками, пока бабушка смотрела повтор сериала про ферму Эммердэйл [12] Британский сериал о повседневной жизни в маленькой деревушке на севере Англии. Сериал шел с 1972 по 1989 год. .

Я взял несколько печеньиц и съел апельсин. Потом мы продолжили печь. Время пролетело совсем незаметно. За окном скоро начало смеркаться, а я и думать забыл о своих неприятностях.

В конце остался маленький комок теста, и я решил сделать еще одного зомби или даже двух. Их фигурки напомнили мне Хьюго и Майю. Бабушка мешала глазурь, Элвис пел про Рождество, а мне выпал отличный шанс отвлечься от всех своих проблем.

Говорят, когда на душе тяжело, полезно кому-нибудь выговориться. Я же этого не люблю. Так, по-моему, еще тяжелее становится. Но бабушка – это ведь совсем другое дело. Может, рассказать ей о своих проблемах? И совсем не обязательно, чтобы она слышала то, что я ей сейчас скажу.

– Наверное, я влюблен в Майю, – начал я. – Хотя я точно в этом не уверен. Сейчас она вместе с Хьюго, а я не знаю, ревную я или это какое-то другое чувство. Интересно, на что похожа ревность?

– A-а… это ерунда, – кивнула бабушка на последний противень. – Ничего страшного, что края подгорели.

Я улыбнулся сам себе. Бабуля настолько же глуха, насколько добра.

– Думаю, это не ревность, – продолжил я. – Я ведь даже не знаю, на что похожа влюбленность. Может, на щекотку в животе?

Бабушка бросила хлопотать и с тревогой посмотрела на меня:

– Тебе нехорошо? Живот болит? Может немного пучить, если съешь много имбирного печенья.

– Нет, нет.

Чтобы показать ей, что я чувствую себя отлично, я взял печенье в форме сердечка, целиком запихнул себе в рот и улыбнулся. Бабушка тоже улыбнулась. Потом зазвонил телефон, и бабуля пошла в прихожую. Я понял, что это мама или папа, потому что бабушка рассказывала, чем мы сейчас занимаемся. Я подцепил хрупкие фигурки зомби из сырого теста и выложил их на противень. Бабушка вернулась на кухню и поставила противень в духовку.

– Между прочим, любовь – это самая большая глупость, – сказал я и посмотрел через стекло духовки.

Мои зомби пузырились на противне и постепенно начинали коричневеть.

– Когда любишь, сам становишься глупым, – продолжал я, – и над тобой все смеются.

Точно. Вот в чем была моя проблема – в моей новой, смущающей меня самого личности. Это беспокоило меня гораздо больше, чем Хьюго с Майей. Действительно, Хьюго запросто встречается с Майей и ничуть не стыдится этого. Я же, наоборот, только и делаю, что избегаю всего того, что кажется мне мучительно-неловким, а сам все равно краснею на каждом шагу.

Бабушка взяла стул и уселась рядом со мной:

– Любовь – это не глупость. По крайней мере, я так не думаю.

Я застыл, сидя на корточках перед духовкой. Как она услышала?!

– И над ней не смеются, – задумчиво проговорила бабушка. – И мне кажется, это не стыдно – признаться в любви.

Я молчал, чувствуя себя фигуркой из духовки, которая вот-вот подрумянится и куда-нибудь сбежит. Раздался писк. Это бабушка коснулась своего слухового аппарата. Ну, конечно же! Когда бабуля разговаривает по телефону, она почти всегда надевает его. Как же я мог об этом забыть?

– Иногда, Оскар, нужно действовать невзирая на свой страх, – сказала мне бабушка. – Потому что неизвестно, что хуже: почувствовать себя глупцом, когда тебя отвергли или когда ты так и не осмелился признаться?

Я притворился, что мне стало неудобно сидеть на корточках перед духовкой, и встал. Подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Светло-серое одеяло неба стало темносерым. Тускло горели уличные фонари.

– Что же хуже? – повторила бабушка.

– Не имею ни малейшего понятия, – пробормотал я, отвернувшись к окну.

– Нет, я не собираюсь давать тебе советов, – улыбнулась бабушка, – но при случае ты можешь поразмыслить над этим.

Когда последний противень был вынут из духовки, я сказал, что иду домой. Бабуля выглядела немного расстроенной. Она-то надеялась, что мы вместе будем еще украшать печенье. Но потом бабушка нашла жестяную коробку, положила туда кучу имбирных ангелов и сердечек и дала мне с собой. Когда я обулся и уже стоял на пороге, бабуля прижала меня к себе и обняла. От нее вкусно пахло теплым имбирным печеньем.

– Береги себя, Оскар, – сказала она и обняла меня чуть крепче.

Мне сразу стало легче.

На всех подоконниках горели свечи, но, несмотря на их старания, Рождеством в городе даже и не пахло. В воздухе царила та самая атмосфера тоски и уныния, какая бывает дождливыми осенними вечерами. Я перепрыгнул через лужу на пешеходном переходе и зашагал дальше. В коробке гремело имбирное печенье.

Внезапно прямо передо мной появилась она. Бие. Я остановился.

– Ждешь автобус? – спросил я. – Или только что приехала?

– Нет. – Бие пристально посмотрела на меня. – Я жду тебя.

– Меня? – глупо переспросил я.

– Ага, – кивнула девочка.

– А как ты узнала, что я должен здесь пройти? – Я был в растерянности.

– Я видела тебя, – ответила Бие и рассмеялась.

– Понятно, – пробормотал я, хотя мне ничего не было понятно.

– Я вышла зажечь его и тут заметила у пешеходного перехода тебя, – сказала Бие и потрясла перед моим носом коробком со спичками.

Тут я заметил, что девочка стояла рядом с большим фонарем, который теплым уютным светом освещал пространство перед рестораном. Бие скрестила руки на груди и ждала, что я скажу. В голове у меня было пусто. Тут я сообразил, что держу в руках коробку со свежеиспеченным имбирным печеньем.

– Хочешь печенье? – Я протянул Бие коробку.