Наталья Терещенко - Маленький охотник

Утром встали, из чума выглянули — пошел ли промышленник на охоту? Яндако против чума сидит, ждет, когда есть дадут. Опять накормили собаку жирным оленьим мясом. Она поела и спать улеглась.

— Завтра, видно, пойдет промышлять, — говорят оленщики.

И назавтра то же было. Не идет Яндако на охоту, на шаг от чума не отходит. Понравилось ему жирное оленье мясо.

— Иди, Яндако, песцов ловить! — кричат оленщики.

А Яндако лежит в снегу, на братьев лает — зачем его от сытной еды в тундру гонят!

Через десять дней поняли оленщики, что обманул их Нардалико.

За это время Нардалико далеко откочевал. На новом месте чум поставил. Хорошо жить начал.

Богатые оленщики жадные были, Нардалико хитрый. Что ему добром за работу не отдали, то он хитростью вернул.

Вот и все.

Жила однажды девушка. Была она такая маленькая, что зайдет за кочку — ее и не видно, прикроется веткой карликовой березки — никто не отыщет. Так ее и прозвали — Лынзермя-не, что значит прячущаяся девушка.

Сидела как-то Лынзермя-не у себя в чуме и шила новый совик. Вдруг в чуме стало темно.

«Кто это сел у дымового отверстия и заслонил мне свет?» — думает Лынзермя-не.

Подняла голову и увидела белку.

— Здравствуй, белочка, — сказала девушка. — Приходи лучше завтра, сегодня мне шить надо.

Белочка не уходит, кинула девушке кедровую шишку. Лынзермя-не говорит:

— Шишку с орешками принесла — это хорошо, а работать все-таки не мешай.

Белочка не хочет уходить, дразнит девушку, то голову просунет в отверстие, то хвостик. 

Выбежала Лынзермя-не из чума, смотрит — ворона мимо летит.

Девушка крикнула:

— Ворона, ворона, меня белочка не слушается, шить мешает. Прогони ее.

Ворона подлетела к чуму, только хотела клюнуть белочку, а та прыг — и убежала.

Ворона села на ее место, сунула голову в дымовое отверстие и принялась по-вороньи песни петь:

— Карр, карр!

Совсем в чуме темно стало. А от крика вороны у Лынзермя-не голова разболелась.

— Хороши, ворона, твои песни, — сказала девушка. — Прилетай завтра петь. А теперь уходи, шить не мешай.

Ворона не уходит, еще громче каркать стала.

Выбежала Лынзермя-не из чума, видит — летит мимо чайка, серебристую рыбку в клюве держит.

— Чайка, чайка, — крикнула девушка, — меня ворона не слушается, шить мешает. Прогони ее.

Чайка подлетела, махнула длинным крылом и прогнала ворону. Потом сунула голову в дымовое отверстие и бросила рыбку на колени Лынзермя-не.

Не успела Лынзермя-не ничего сказать, как чайка уже улетела.

Обрадовалась рыбке Лынзермя-не.

«Теперь, — думает, — долго сыта буду. Голову высушу, спинку провялю, хвостик сварю».

Принялась она рыбку разделывать, долго с ней провозилась. Только кончила, в чум вошел незнакомый охотник.

— Как живешь, Лынзермя-не? — сказал охотник.

Удивилась Лынзермя-не и спросила:

— Откуда ты знаешь, как меня зовут?

— Да я и не знаю, как тебя зовут. Очень ты маленькая. Вот я тебя и назвал Лынзермя-не. Долго я шел, проголодался, дай мне поесть.

Лынзермя-не стала охотника угощать. Сушеную рыбью голову подала, вяленую рыбью спинку, сваренный рыбий хвостик.

— Видно, ты хорошая хозяйка, — сказал охотник. — Иди за меня замуж.

Испугалась тут Лынзермя-не. В первый раз она этого охотника видит. Как за чужого замуж идти, в незнакомые места перекочевывать?

— Нет, не пойду за тебя замуж, — сказала она охотнику.

— А я тебя унесу, — ответил охотник.

— Как же ты меня унесешь? Во что посадишь?

— Посажу тебя в рукавицу.

— Нельзя в рукавицу. Пальцами раздавишь.

— За пазуху посажу.

— Я там задохнусь.

— Тогда в пимы посажу.

— Растопчешь меня в пимах.

— Ну, в шапку.

— В шапке темно, мне страшно будет. .

- Куда же тебя посадить? —- спрашивает охотник.

— Посади меня вот в эту берестяную коробочку, — ответила Лынзермя-не.

Засмеялся охотник и посадил девушку в берестяную коробочку. Берестяную коробочку в руки взял и пошел назад по своему следу.

Шел, шел, а Лынзермя-не прорезала ножичком берестяное донце и выскользнула из коробочки. Падая, зацепилась она за веточку и спряталась под листиками.

Сидит на веточке и плачет. Как домой вернуться, не знает.

Охотник прошел еще немного и захотелось ему посмотреть, что делает Лынзермя-не. Сел он на камень, открыл берестяную коробочку, а там пусто. Нет в коробочке Лынзермя-не.

— Как же это я жену потерял? — говорит сам себе охотник. — Надо ее поискать.

А Лынзермя-не сидит под листиком на веточке и все слышит.

Нагнулся охотник, стал траву обшаривать. Все ближе к. Лынзермя-не подходит.

«Ой, увидит, — думает девушка, — ой схватит!»

Сжалась Лынзермя-не в комочек, совсем маленькая, круглая стала. Так крепко за веточку ухватилась, что приросла к ней.

Вот подошел охотник к этому кусту, приподнял листик, а под листиком круглая ягодка сидит.

Это Лынзермя-не превратилась в ягодку, ягодку-голубику. И зовут эту ягодку Лынзермя-нгодя — прячущаяся ягода.

На солнечной стороне озера жили язь и щука. В этом месте на дне водорослей много было. Вот они никогда и не встречались. А раз встретились.

Щука говорит:

— Что ты в моей воде делаешь?

— А ты что в моей воде делаешь? — спрашивает язь.

— Я тут живу, — отвечает щука.

— Как так живешь! — сказал язь. — Это мое место.

— Нет, мое! — закричала щука.

— Нет, мое! — закричал язь.

Спорили они так, спорили. Ни до чего не доспорились. И пошли войной друг на друга.

Спустилась щука на самое дно озера, бросилась оттуда на язя. Тогда язь метнул сверху раздвоенную стрелу. Полетела она и вонзилась щуке прямо в спину. Вторую, третью стрелы послал язь, все щуке в спину угодили. А щука уже совсем близко к язю подплыла. Стал тут язь увертываться, и все стрелы щуки вонзились ему в хвост.

Полдня воевали, всю тину со дна подняли, воду замутили.

Начали другие рыбы собираться. Первой сельдь подоспела, потом сиги приплыли, налимы, пелядки, чиры. Принялись рыбы драчунов унимать.

— Довольно вам драться! — говорят. — Давайте все вместе рассудим, где кому жить.

Язь и щука никого не слушают. Бросаются друг на друга, только чешуя во все стороны летит.

Тут сиг сказал:

— Надо бабушку ершиху позвать. Она старая, умная, может, она их помирит. Сходи за нею, налим!

— Налим ленивый, неповоротливый, — сказала пелядка. — За корягу зацепится, да тут под корягой и заснет. Пусть зельдь плывет.

— Зельдь маленькая — озеро большое. Заблудится зельдь, — сказал чир. — Пусть лучше нельма плывет. Она всех проворней.

Решили послать нельму. Поплыла нельма за бабушкой ершихой.

А щука и язь все воюют.

Вот вернулась нельма, и бабушка ершиха с ней приплыла — старенькая, сморщенная.