Наталья Терещенко - Маленький охотник

Жили в тундре три товарища: ворона, куропатка и мышка. Захотелось им однажды лепешек поесть. Мышка спрашивает:

— Кто за мукой в лавку пойдет?

Ворона говорит:

— Я не пойду. У меня горло болит, я сегодня много каркала.

— И я не пойду, — говорит куропатка. — Я сегодня гулять ходила, ноги промочила.

— Ну, так я пойду, — сказала мышка.

Пошла она в лавку. Принесла муки. Потом спрашивает:

— Кто тесто месить будет?

— Я не буду, — говорит ворона. — Не хочу мои черные перья белой мукой пачкать.

— И я не буду, — говорит куропатка. — Не хочу мои острые коготки о тесто тупить.

— Ну, так я тесто замешу, — сказала мышка.

Взяла она чашку, налила в нее воды, насыпала туда муки, немного посолила. Вымесила тесто и положила его на доску. Потом сказала:

— Кто будет лепешки печь?

— Я не буду, — говорит ворона. — У меня от огня глаза станут красными, как у куропатки.

— И я не буду, — говорит куропатка. — Мои белые перышки станут от копоти черными, как у вороны.

— Ну, так я сама испеку лепешки, — сказала мышка.

Развела она огонь. Испекла лепешки.

— А кто, — спрашивает, — будет лепешки есть?

— Я буду, — говорит ворона.

— И я буду, — говорит куропатка.

— Нет уж, — сказала мышка. — Когда я работала, вы только смотрели. Теперь смотрите, как я есть буду!

И съела все лепешки.

Вот и сказке конец.

У самого устья большой реки чум стоял. Наполовину рваной оленьей шкурой покрыт, наполовину — берестой. Жила в этом чуме старуха с внуком. Подрос внук, старуха сказала:

— Теперь ты, Нардалико, уже большой стал, пора тебе меня кормить.

Стал Нардалико песцов промышлять, рыбу ловить. Кое-как сыты они со старухой. А чум покрыть, новую одежду справить никак не могут.

Однажды недалеко от их чума стали стойбищем два брата, богатые оленщики. У этих братьев десять тысяч оленей было.

Подумал Нардалико и пошел к ним в пастухи наниматься. Взяли его братья, богатые оленщики, в работники на год. Через год обещали с каждой тысячи голов по одному оленю дать. Обрадовался Нардалико. 

«Через год, — думает, — сам оленщиком стану. Попрошу восемь важенок и двух быков. Лет через пять у меня большое стадо вырастет. Будет у нас и чум новый, и мяса вдоволь».

Стал Нардалико пасти оленей. Днем выбирает ягельные места, туда оленей перегоняет. Ночью не спит, стадо от волков стережет. Олени жиреют, Нардалико худеет. У оленей шерсть стала густой и блестящей, у Нардалико из старой малицы последние волосинки вылезли.

Вот и год к концу подошел. Пригнал Нардалико оленей к чумам, хозяев и говорит:

— Все старые олени целы. И прирост в стаде большой. Всего десять маленьких оленят пало.

— Ай, жалко, — говорит старший оленщик. — Как раз этих оленят мы и думали тебе отдать. Сам виноват, что не уберег их.

— Что ты, брат, — говорит младший оленщик, — нельзя человека с пустыми руками отпускать. Своих оленей он не уберег, заплатим ему хоть деньгами.

Дали богатые хозяева своему работнику за год службы десять копеек, по копейке с тысячи голов.

Взял Нардалико копейки и пошел прочь из богатого стойбища.

Немного прошел, видит — охотник тащит на веревке облезлую собачонку.

— Куда собаку тащишь? — спрашивает Нардалико.

— Топить веду, — отвечает охотник. — Плохая собака, на охоту не ходит, только есть просит. Кому такая нужна?

— Может, мне пригодится, — говорит Нардалико. — Не топи ее, продай лучше мне.

Отдал Нардалико десять копеек охотнику, взял себе собаку.

Приходит в свой чум, а тот уже почти совсем развалился. Старуха спрашивает внука:

— Где же твои олени, Нардалико?

— Олени еще будут, пока собаку привел.

Заплакала старуха, а Нардалико смеется, песни поет.

Пошел он на охоту, убил двух песцов. Привязал этих песцов на спину собачонке, на заднюю ногу ременную петлю ей накинул, ремень к чуму протянул. Потом отвел собачонку в тальниковые кусты, кость ей бросил, а сам быстро побежал к стойбищу братьев-оленщиков.

— Приходите ко мне в гости, хорошие люди, — говорит. — Вы меня богато наградили, хочу вам почет оказать.

«Глупый этот работник, — думают оленщики, — мы его обманули, а он спасибо говорит. Если хочет, пускай угощает. Зачем даровую еду упускать?»

Выбрали они самых лучших оленей, запрягли две упряжки и поехали к Нардалико в чум.

В чуме старуха воду на чай кипятит, мороженую рыбу строгает.

Сели братья-оленщики у огня. Пока чай готовится, с Нардалико беседу ведут.

— Много ли песцов промышляешь? — спрашивают.

— Я сам не промышляю, — Нардалико говорит. — За меня собака промышляет. Хорошая собака, Яндако ее зовут. Я ее на те копейки купил, что вы мне за работу заплатили.

— Как собака одна промышлять может? — смеются оленщики, а у самих глаза от жадности загорелись.

Нардалико говорит:

— Вот погодите, Яндако как раз на охоту пошел. Посмотрим, что сегодня принесет.

Стали чай пить. По две чашки выпили. Тут Нардалико потихоньку за ремень дернул. Яндако зарычал, больно ему стало.

— Бабушка, — говорит Нардалико старухе, — слышишь, промышленник Яндако пришел, песцов приволок. Иди, принимай добычу.

Старуха вышла. Яндако в чум привела. У Яндако на спине два песца лежат.

Нардалико браниться стал.

— Зачем ленишься! Почему только двух песцов принес? Вчера семь было.

Переглянулись оленщики.

«Вот так собака, — думают, — нам бы такую!»

Младший брат спрашивает: 

— Собака по семь песцов приносит, почему же у тебя чум плохой?

— А вот, как напромышляет Яндако побольше песцов, поставлю новый чум и весь его песцовыми шкурами покрою.

Тут совсем поверили оленщики.

Старший брат говорит:

— Продай нам эту собаку, мы тебе много денег за нее дадим.

— Не хочу много денег, — отвечает Нардалико. — Заплатите мне оленями.

— Ладно, — говорят оленщики, — поедем к нам в стойбище, сам отберешь себе оленей.

— Никуда и ехать не надо, — отвечает Нардалико, — отдайте мне за Яндако тех оленей, что в упряжке стоят перед моим чумом. А не хотите, не отдам собаку.

Что было делать братьям-оленщикам? Самые лучшие олени были у них запряжены, жалко их отдавать. И домой далеко пешком добираться. Да как такую чудесную собаку из рук выпустить!

Распрягли они оленей, одни нарты бросили, в другие сами впряглись. На нарты промышленника Яндако посадили. Сидит Яндако на нартах, хвостом машет. Оленщики еле бредут, в снегу вязнут, пот с них градом катится.

Трое суток до своего стойбища добирались, в сугробах ночевали. Чуть в пути не пропали.

Наконец, пришли. Первым делом Яндако сытно накормили. Потом сами поели и спать легли.