Лия Гераскина - Каникулы в стране сказок

— Какая ты… недобрая. Никогда поспать не даешь!

Потом, когда бабушка заплетала ей косы, она дергалась и ворчала: «Больно!» — хотя на самом деле больно ни чуточки не было.

После завтрака Оля никак не могла найти свои учебники.

— Вчера я положила их на этот стол. Куда ты задевала их? — ворчала она на бабушку, топая ногой.

— Я никогда не теряю своих вещей, — спокойно отвечала бабушка, — будь любезна и ты класть вещи на место.

— Нет, — кричала Оля, — я всегда кладу все на место! Это ты нарочно спрятала мои книги…

Тут даже бабушкиному терпению пришел конец, и она, немного повысив голос, проговорила:

— У, бесстыдница! Как только папа и мама вернутся с работы, я им все расскажу!

Угроза подействовала: папы и мамы Оля побаивалась. Она негромко проворчала: «Подумаешь!» — и, надув губы, полезла под кровать. Конечно, под кроватью книг не оказалось; не оказалось их и в ванной и в кухне. Неизвестно, сколько времени продолжались бы поиски, если бы бабушка не заглянула в Олин портфель.

— Видишь, какая ты рассеянная, Оля! Ведь ты же сама вчера положила все свои учебники к себе в портфель. О, как бы я хотела, чтобы ты посмотрела на себя со стороны! Тебе стало бы стыдно.

Оля, которой было уже стыдно, что она понапрасну обидела бабушку, чмокнула старушку в щеку, взяла портфель и пошла в переднюю одеваться. И тут она увидела новую картину. Широкая и высокая — в рост человека, она стояла у стены, как раз против большого зеркала, перед которым Оля так любила вертеться. Это была совершенно необыкновенная картина. С высокого холма открывался вид на удивительный город со множеством разноцветных зданий, таких сверкающих, что казалось, будто они сделаны из красного, синего, зеленого, желтого и белого стекла.

— Бабунечка! — всплеснула руками Оля. — Какая прелесть! Откуда у нас эта картина?

— Сегодня утром ее привезли из магазина, — сказала бабушка. — Папа говорит, что это картина неизвестного художника. Называется она «Сказочный город». Одевайся же скорее, Оля! До звонка осталось десять минут.

Но Оля и не думала одеваться. Позабыв о картине, она уже вертелась перед зеркалом, пританцовывала и улыбалась своему отражению. Из зеркала на нее смотрела девочка в черном переднике, с красным галстуком. Девочка как девочка — две русые косы с бантом и два больших голубых глаза. Но Оля считала себя очень красивой и поэтому, очутившись перед зеркалом, долго не могла оторваться от него. Так бывало всегда.

— Как, ты еще не ушла? — вскрикнула бабушка, снова появляясь в передней. — Нет, уж сегодня я непременно расскажу все папе и маме!

— Подумаешь! — ответила Оля и начала одеваться.

— Учишься в пятом классе, а ведешь себя как маленькая! Ох, если бы ты могла посмотреть на себя со стороны!

— Подумаешь! — повторила Оля, помахала бабушке рукой и, еще раз украдкой взглянув на себя в зеркало, скрылась за дверью.

В этот день Оля вернулась из школы злая-презлая: она поссорилась с подругами. Вообще, она частенько ссорилась с подругами и почти всегда была виновата во всем.

— Какая ты капризная! — сказали ей подруги. — Больше мы не будем с тобой дружить!

— Подумаешь! — выпятила Оля нижнюю губу и сделала вид, что нисколько не огорчена. Но на самом деле на душе у нее было прескверно.

Дома никого не было. В кухне на столе лежала записка:

«Оля, я пошла в магазин. Обед на плите. Кушай хорошенько. Бабушка».

Оля пошла по комнатам, раздеваясь на ходу. В одной комнате она оставила калоши, в другой шапку, в третьей пальто. Ей было скучно. Но тут она вспомнила о картине неизвестного художника, которую еще не успели повесить на стену, и побежала в переднюю. Но прежде чем посмотреть на сказочный город, Оля бросила взгляд на зеркало и, как обычно, начала вертеться перед ним.

Она оглядела себя с головы до ног, несколько раз повернулась кругом, потом сощурила глаза и высунула язык. Потом Оля показала самой себе длинный нос пальцами и рассмеялась. Наконец, она начала выбивать ногами дробь.

И тут ей показалось…

Нет, этого не может быть! Чутко прислушиваясь, Оля снова стукнула каблуками об пол и теперь уже вполне отчетливо разобрала, как в глубине зеркала стеклянным мелодичным звуком отозвалось эхо. Да, эхо отозвалось в зеркале, в той самой передней, которая в нем отражалась, а не в той, настоящей, в которой стояла Оля.

Это было так странно, что Оля онемела, широко открыв свои голубые глаза. И в тишине она ясно услышала, как кто-то вздохнул длинно и печально. Оле стало страшно… Она выждала минуту и негромко спросила:

— Кто это вздыхает?

— Я, — негромко ответил красивый звенящий голос, словно ударились друг о дружку хрустальные стекляшки.

— Кто ты? — перевела дыхание Оля. — Здесь никого нет.

— Это я — зеркало, — снова зазвенел голос.

Оля отскочила в сторону и, помедлив, сказала:

— Но ведь вещи не умеют разговаривать…

— А ты представь, что находишься в сказке, — ответил голос.

— Все равно это очень странно… Я боюсь тебя, зеркало.

— Напрасно, девочка… Открою тебе большую тайну: я доброе волшебное зеркало. Я не причиню тебе никакого зла. Не правда ли, я тебе нравлюсь? Ты так любишь смотреться в мое стекло!

— Это правда, — сказала Оля, осмелев и делая шаг к зеркалу.

А голос звучал:

— Бабушка часто говорит, что хотела бы, чтобы ты увидела себя со стороны…

— Но разве это возможно? — удивилась Оля.

— Ну, конечно, возможно. Для этого тебе нужно побывать по ту сторону зеркала.

— Ах как интересно! — воскликнула Оля. — Разреши мне, пожалуйста, побывать по ту сторону зеркала!

Голос ответил не сразу, как будто зеркало погрузилось в задумчивость.

— С твоим характером, — произнес наконец звенящий голос, — опасно очутиться по ту сторону зеркала.

— Разве у меня плохой характер?

Снова раздался вздох.

— Мне кажется, что ты мало уважаешь людей, девочка, даже таких близких, как бабушка. Вероятно, ты и с подругами плохо ладишь? Ну, конечно, я вижу, как ты покраснела. Человек, который не ценит тех, кто заботится о нем, человек, у которого нет друзей, — такому человеку угрожают многие опасности. Впрочем, может быть, я ошибаюсь? У тебя, по-моему, добрые глаза, а значит, и сердце доброе. Ты просто очень избалованная, капризная девочка.

— Я сегодня же попрошу у бабушки прощения! — горячо сказала Оля, — И завтра же помирюсь с подругами! Я буду очень хорошей… Только разреши мне побывать по ту сторону зеркала.

— Советую тебе, девочка, серьезно обдумать свою просьбу.

— Я ничего не боюсь, — решительно махнула косичками Оля. (Она была не только смелая, но и любопытная девочка.)

— Что ж, пусть будет по-твоему, — произнес голос.

И передняя вдруг наполнилась звенящим шумом, словно разбились тысячи хрустальных стеклышек.