Анастасия Попандопуло - Один год из жизни козы Фроси Помидоркиной

Розка подняла копытце:

– Разрешите обратиться! А какой у нас корабль?

– Хороший вопрос, – кивнула головой Ефросинья. – Корабль у нас пока не очень: надувной матрас и круг, но, как вы думаете, что в корабле главное? Главное – название. И тут мы можем себя проявить. Предлагайте ваши устрашающие варианты.

– Давайте назовем его «Ремень», – предложила Розочка. – Дедушка, например, когда хочет кого-нибудь устрашить, всегда про ремень говорит.

– М-да… – Фрося покачала головой. – Какие еще варианты?

– «Гром и гроза»! – выдвинула версию Катя.

– Здорово, но не годится, – мотнула мордой Фрося.

– Почему?

– Видишь ли, я плохо выговариваю «р». Теперь представь: приходим мы в порт, выхожу я, вся в пиратском, на боку кривая сабля, шрамы на шкуре! И что я объявлю? Что я капитан судна «Гном и Глаза»?

Пираты засмеялись.

– Тогда давайте назовем наш корабль просто – «Эспаньола», – снова взяла слово Розка.

– Круто! Принимается! – согласилась Фрося. – Теперь клички. Чур, я буду капитан Черный Хвост. Ты, Катя, будешь судовой доктор.

– Судовой доктор по прозвищу Шприц, – согласилась та.

– А тебя, Розка, мы назначим юнгой. Постепенно ты закалишь характер и станешь матросом, а то и боцманом. Так что старайся. Боцманом быть очень круто. У всех боцманов есть дудки, и боцманам можно ругаться сколько влезет.

– А какая у меня будет кличка? – поинтересовалась Розочка.

– Пока будешь Трясогузка, а там посмотрим. А теперь все на борт! Отдать носовые! Отдать кормовые! Отдать боковые! Полный вперед!

На остров с пляжа стартовали следующим порядком: впереди на матрасе спиной по направлению движения сидели Катя и Розка. Розка держала пиратский флаг, сундук с сокровищами и пакет с припасами, Катя гребла лопатами, как веслами. Замыкала процессию Фрося, которая плыла на надувном круге и в ластах. Она подталкивала матрас, одновременно направляя его.

– Йо-хо-хо, акулья сыть, веселей греби! – кричала коза. – Десять тысяч чертей мне в глотку, если мы не доберемся до острова, пока склянки не пробьют дважды.

– Фрося, – Розочка неуверенно заерзала на матрасе, – про акул ты ведь шутишь? Здесь их нет?

– Ни одной акулы до самого горизонта, чтоб меня разорвало! – успокоила подругу Ефросинья. – Только гигантские кальмары.

– Где? – подпрыгнула Розка.

– Прямо по курсу! Э! Стоять! Только не падай, у тебя вся судовая касса! Катя! Держи ее!

– Фрося, – укорила подругу Катя, – зачем ты ее пугаешь? Ты же знаешь, что Розочка чуть что падает в обморок.

– Я ее не пугаю, а приучаю смотреть в лицо опасности. Закаляю характер. Постепенно она станет бесстрашная, как я. Давай, Розка, приходи в себя. Мы входим в бухту.

Фрося снова принялась грести ластами, и скоро «Эспаньола» причалила. Команда высадилась на берег. Перво-наперво на небольшом пригорке в центре острова установили флаг. Затем перекусили сухариками и начали выбирать место для клада. Сказать по правде, остров был совсем небольшой – всего шагов десять в длину и пятнадцать в ширину. В середине остров был каменный, а по краям шла полоса мягкого белого песка. Несколько раз обойдя остров по окружности, пираты решили, что схрон лучше всего было бы устроить в западной части, – там, где между каменистой сердцевиной и морем оставалось больше всего места, а песчаная лента была очень широкой. Катя и Розочка начали копать, Фрося руководила. Через какое-то время копать стало трудно.

– Что вы возитесь, рыбья кровь! – горячилась Фроська. – Копай веселей!

– Сама попробуй, – выпрямилась Катя. – Тут ерунда какая-то. Вот, гляди.

Фрося, Катя и Розочка склонились над ямкой. Действительно, слой песка закончился, и теперь лопатки загребали странный мусор: глиняные черепки, косточки, обломки кирпичей.

– Смотри-ка, – сказала Катя, – а тут есть красивые кусочки!

Она протянула на ладошке небольшой черненький черепок с нарисованной красной краской птичкой.

– Да ну, свалка, – отмахнулась Фрося. – Из ценного только вот эти косточки. Да не дрожи, Розка, может, они не настоящие, может, это пластмасса. Зато из них можно сделать указатель, почти как у Флинта. А копать дальше мы не станем. Сделаем схрон здесь и отметим место на карте.

Пираты положили в ямку свой клад и забросали сверху песком. Фрося нарисовала план острова, Катя отметила место клада крестом, и карту отдали Розочке на хранение.

– Теперь клянитесь хранить тайну! – потребовала Ефросинья. – Повторяйте за мной: «Клянусь своими рогами, копытами и хвостом! Пусть у меня вылезет шерсть, если я проговорюсь о месте клада!»

– Фрося, – перебила Катя, – у меня нет ни хвоста, ни шерсти. Рогов и копыт тоже нет. Может, я чем-нибудь другим поклянусь?

– Ну клянись тогда самым дорогим, – разрешила коза.

– Давай я тобой поклянусь? Я тебя очень люблю.

– Это, конечно, приятно, – почесала голову коза, – только ты уж тогда смотри клятву не нарушь!

– Конечно! – заверила Катя.

Пираты встали вокруг зарытого клада, взялись за руки и произнесли слова клятвы, затем компания пустилась в обратный путь.

Следующим утром, когда мы уже позавтракали и начали собираться на пляж, на веранду выбежал чрезвычайно взволнованный Андрей.

– Поздравляю! – закричал он. – Наша Фрося ограбила музей! Фрося, это тюрьма! Ты допрыгалась, Фрося! А мы все, – он трагическим жестом обвел веранду, – мы все пойдем как соучастники.

– А что сразу музей? Что сразу Фрося? – насупилась коза. – Я вообще не знаю, где находится этот ваш музей.

– Ну да, – ехидно сказал Андрей, – ты просто зашла в красивый домик и взяла со столика симпатичный черепок.

Он вытянул вперед ладонь и показал нам черный керамический осколок с птичкой.

– Отдай, – вступила Катя, – это мой черепок.

– Да здесь целая шайка… – застонал Андрей. – Я не хочу начинать свою научную карьеру в тюрьме! Немедленно идите сдаваться в полицию!

– Подожди, подожди, – перебила его бабушка. – Катенька, где ты взяла эту штучку?

– Молчи, – шепнула Фрося. – Ты мной клялась!

Катя кивнула, посмотрела на бабушку и молча покрутила головой.

– Катя, скажи, пожалуйста, откуда эта вещь, и мы не станем вас ругать, – заверил папа. – Ну не молчи, пожалуйста, это очень важно.

На веранду вбежал Иван Иванович с Розочкой в одной руке и черно-красным черепком в другой.

– Посмотрите, что я нашел у Розочки! – закричал он с порога. – Если мне не изменяют зрение и память, то это краснофигурная вазопись: пятый-шестой век до нашей эры! Экземпляр прекрасно сохранился! А она, – он кивнул на Розочку, – уперлась и не говорит, откуда это взяла.

– У нас такая же история, – покачал головой папа. – Вот, взгляните: осколок с орлом. Катя уверяет, что он ее, а откуда она это взяла – молчит, как партизан на допросе. Катя, доченька, скажи, где вы это нашли? Это очень важно.