Дарья Донцова - Дорога из мармелада

– Лишиться награды? – возмутилась Марсия. – Никогда! И это не стекляшки, а настоящие изумруды, бриллианты, рубины!

– Зачем тебе эта ерунда? – изумилась Перла.

– Чтобы все знали, кто лучший на свете парикмахер, – объявила Марсия. – Никогда не брошу орден!

– Не смущает, что его подлый Малум тебе дал? – осведомилась Мафи.

Марсия на секунду призадумалась.

– Нет! На нем не написано, где я его получила. А глядя на него, все станут меня хвалить.

Снизу раздался плач. Мафи засунула мордочку в окно.

– Ретти! Почему ты слезы льешь? Мы ждем, пока ты за веревку уцепишься.

– Не могу, – рыдала черная собачка. – Веревка разорвалась. Ее конец высоко висит, недопрыгиваю до него. У меня ноги коротенькие, а скакать, как кенгуру, я не умею.

Вдали раздался протяжный вой.

– Надо торопиться, – занервничала Перла, – этот звук свидетельствует, что Малум отправился новеньких встречать, так ворота скрипят, они участок перед домом закрывают. Злой колдун, как правило, отсутствует часа три. Нам надо за это время удрапать. Когда Малума нет, вся стража спит, забор не охраняет.

– Побежали скорей, – засуетилась Марсия.

– Норетта в подвале, – напомнила Мафи, – ее надо вытащить.

– Сама виновата, что не может до веревки дотянуться, – заметила Марсия, – не погибать же тут из-за нее. Ой, что это? Что с моими лапками? С теми, на которых я стою.

– Каменные туфли, – прошептала Перла. – Ужас! Если так продолжится, ты очутишься в саду.

– А сейчас мы где? – заморгала Мафи.

– Просто у дома. В саду жутко, – поежилась Перла, – но я туда каждый день хожу, Антона кормлю.

– Почему у меня на лапах появилась каменная обувь? – запаниковала Марсия.

Перла опустила голову.

– Во владениях Малума работает закон окаменения. Если ты думаешь, говоришь или делаешь плохое, то постепенно превращаешься в статую. Сначала появляются каменные туфли на ногах, затем сапоги, потом ботфорты… Некоторые такие сердитые сюда приходят, что за час ухитряются в сад попасть.

Марсия схватила с земли обломок железного прута и начала ковырять им «туфли», приговаривая:

– Я их сниму.

– Помогите, – закричала Норетта, – умоляю, не бросайте меня.

– Сейчас спущусь к тебе, – пообещала Мафи, – и подсажу.

– Ты вернешься туда? – ужаснулась Перла. – Страшно! Вдруг не сможешь еще раз вылезти? Когти сломаешь?

– Не думай о плохом, и оно не случится, – отрезала Мафи. – Черчиль написал: «К собаке прилетают только те птицы, которых она кормит».

– Это как? – заморгала тушканиха. – При чем здесь птички?

Мафи полезла в окно, говоря на ходу:

– Если постоянно по любому поводу плачешь, к тебе прилетит птица слез, потом не избавишься от нее, потому что прикормила, всю жизнь прорыдаешь. А вот если наперекор всем неприятностям ты улыбаешься, то в доме поселится птица счастья, потому что ты ее прикормила. Со злостью, тоской, ленью, весельем то же самое. Не хочешь жить с тоской? Не тоскуй, запрети себе это.

– Мафи очень хорошая, – сказала Перла, когда они с Марсией остались одни.

Мопсиха перестала ковырять прутом каменные туфли.

– Видела бы ты ее, когда она к нам в дом впервые вошла! Она…

Марсия осеклась, посмотрела на свои ноги и опять начала стучать по «обуви».

– Если будешь злое говорить, туфли в сапоги превратятся, – прошептала Перла. – Какая ты умница, что промолчала.

– Эй, тащите веревку, – раздалось из подвала.

Тушканиха и мопсиха стали тянуть канат.

– Свобода! – закричала Норетта, вываливаясь из окна. – О-о-о-о! Какая красота вокруг! Счастье! Восторг! Солнце! Небо голубое! Цветы! Соловьи поют! На деревьях колосятся помидоры и растет эскимо!

Марсия с изумлением глянула на подругу.

– Норетта! Протри глаза! Мы на помойке, повсюду разбросаны битые кирпичи, небо затянуто тучами. Где ты увидела солнце, цветы? А уж слова про томаты и мороженое вообще чушь. И где твоя награда? Орден?

– Если посидишь в грязной тюрьме, думая, что останешься в ней навсегда, то битые кирпичи на воле розами покажутся! – ответила Норетта. – Бронзулетку я в подвале бросила, она очень мне мешала, когда я за веревкой прыгала. Пусть там и остается. А вот платье никому никогда не отдам.

– Перла, знаешь, как опять на Дороге из мармелада оказаться? – оглянувшись по сторонам, спросила Мафи.

– Ой, туда нам ни в коем случае нельзя, – вздрогнула тушканиха, – по ней Малум бродит. На волю ведет другой путь, через рощу.

– Отлично, спешим туда, – велела Мафи, – показывай путь.

– Вам налево, – объяснила Перла.

– Ты с нами не пойдешь? – удивилась Норетта.

– Нет, – потупилась Перла.

– Садись ко мне на спину, – предложила Мафи, – я понесу тебя.

– Спасибо, – прошептала Перла, – я не устала, могу долго бежать и больше всего на свете мечтаю покинуть это страшное место.

– Что тогда мешает тебе отправиться на свободу? – не поняла Норетта.

– Мы тебя обидели? – испугалась Мафи. – Прости, не поблагодарили за то, что помогла нам на свободе оказаться, не сказали «спасибо» за процарапанные в стене ступеньки.

– Ты, Мафи, всегда такая, – выпалила Марсия, – неблагодарная! Надо Перлу обожать-любить. Без ее подсказок отсюда не убежать. Не предупреди она нас сейчас, потопали бы опять на Дорогу из мармелада и прямо в зубы к Малуму угодили бы. И мне ты никогда…

Марсия раскашлялась и замолчала. Мафи брякнулась на колени.

– Перла! Прости меня, глупую! Огромное тебе спасибо, размером с океан. Не сердись! Я поступила плохо, не поблагодарила тебя.

– Встань скорей, – испугалась Перла.

– Пойдем с нами домой, – продолжала Мафи. – Из твоего рассказа про таксу Дору и кошку Ташу я сделала вывод, что ты в соседней с нами деревне живешь. Мы часто к Доре за покупками ходим. Кстати! Знаю там тушкана Оскара!

– Это мой папа, – прошептала Перла, – маму зовут Лиза. Наверное, она все время по мне плачет.

– А моя мамуля пропала, – всхлипнула Норетта, – ее искали, но так и не нашли.

– Совсем теперь не обижаюсь, – продолжала Перла, – живя у Малума, я поняла: тех, кто тебя оскорбил, надо пожалеть. Потому что они привыкнут всем больно делать, им чужие слезы понравятся, и в конце концов бедняги в страшном грязном доме Малума окажутся. Ничего хорошего с ними не случится. Надо врагам посочувствовать. Не ухожу я потому, что не могу бросить Антона, еду ему ношу. Малум совсем не кормит тех, кто в саду стоит.

– Мы тебя здесь не оставим, – решительно сказала Мафи, – потопали к зайцу.

– Он кролик, – поправила тушканиха.

– Разве это не одно и то же? – удивилась Мафи.

– Мафичка троечница, – язвительно заметила Марсия, – она плохо учится, ее всегда учителя ругают! Поэтому она кролика с зайцем путает. Ой!