Вероника Батхен - Сказки с крыш

Доктор Б. был суров. «Все болезни от нервов, только ваша от баловства! Диета, зарядка, трудотерапия и никаких балов!».

На балы в таком виде феечка конечно же пойти не могла, а вот диету из черного хлеба, белой редьки и красной капусты соблюдала до тех пор, пока могла летать. Когда крылышки отказались слушаться, больная съела пирожное с кремом, и вместо дополнительных работ в вентиляции, отправилась к третьему доктору.

Доктор В. оказался провидцем. Он трижды осмотрел феечку со всех сторон, послушал её, прижимая к груди холодную трубку, попросил показать язык, покачал головой. «Без-на-деж-но. Следующий!».

Вернувшись домой, феечка окончательно приуныла. Ужасная болезнь постигла её, спасения нет, всю долгую-предолгую жизнь придется пить гадкие микстуры и противные таблетки, подглядывать за балами с балкона, закрыв лицо плотной вуалью, и смотреть как другие феечки жалеют несчастненькую, сочувственно качая кудрявыми головами. И к врачам придется таскаться до скончания дней. Тьфу!

Другая бы на её месте… другой бы не оказалось. А наша феечка, поняв, что хуже уже не будет, начала находить в своем положении даже некоторую приятность.

Жалость подруг приносила ей много-много любимого варенья из розовых лепестков. Сочувствие принцев обеспечивало свежими цветами, стихами и комплиментами. А сидя в очереди, она разглядывала кафель на полу, считала пуговицы на халатах, слушала пациентов и потихоньку сматывала в клубки чужие страхи — в поликлиниках и больницах с этим добром нет проблем. Когда она чувствовала себя немножко лучше, то подстраивала мелкие чудеса — бабочек и сирень, скрипичную музыку, запах моря или мороженое всем даром. Когда дурнота подкатывала, просто сидела тихо и улыбалась, перебирая пальцами воздух. А потом оставляла в помойке клубки — крысы делали из них гнезда.

Доктор Я. оказался последним, у которого феечка не была. Старый-старый, бородавчатый и морщинистый врач с длинным подвижным носом. Когда феечка, ожидая очереди, томилась у кабинета, первое, что она увидела из-за двери — нос, а потом уже и самого доктора.

Он внимательно выслушал больную, попросил рассказать все-все-все о недуге, лечении, симптомах и признаках. Велел показать чудо, попросил взлететь хоть немножко, наколдовать платьице и чихнуть. А потом улыбнулся.

— У меня есть диагноз.

— Какой? — насторожилась феечка, ожидая новых неприятностей.

— Ты здорова.

— Не может быть… — пролепетала феечка. — А почему у меня болит, ноет, и сил никаких нет? Разве это не ужасная болезнь?

— Сперва ты страдала от тихой жизни. Потом получила солнечный ожог и надышалась пыли. Потом испугалась. А все остальное придумала. Вы, волшебные существа, постоянно себе что-то придумываете! И придуманное непременно сбывается…

Не дослушав врача, наша феечка перекувырнулась в воздухе, выпорхнула из кабинета и радостно полетела домой. В воображении уже рисовался чудесный бал, который она устроит, и новое платье с рюшами и кружевами, и невероятный фейерверк, и красавец принц с кудрями цвета выгоревшей соломы и синими, как мокрый асфальт, глазами… Полдороги феечка летела быстро и весело, потом крылышки отяжелели. Она чудом не упала на крышу, еле-еле добралась до домика и долго плакала, лежа в кроватке — врач ошибся, у неё все болит и все плохо.

Наутро разъяренная феечка собрала последние силы и с волшебной палочкой наперевес отправилась превращать доктора в гадкую свеклу. Старика спас опыт. Он успел запереть кабинет и, пока пациентка трясла дверь, шипя сквозь зубы слова, которые ей знать совершенно не полагалось, объяснил:

— Ты здорова. Но забыла, как это — быть здоровой и не бояться. Нужно время, чтобы вспомнить. Имей терпение, ты же, к примеру, не сразу научилась летать?

— Сразу, — хихикнула феечка, извинилась и улетела.

Вспоминать действительно пришлось долго. Феечка загорала на неярком осеннем солнышке, возилась с шитьём вручную, исколов, к ужасу подруг, все пальчики, нянчила котят, сочиняла глупые песенки и разучивала их с воробьями. Однажды она наколдовала мяч — прекрасный тугобокий зеленый мяч, — и все принцы на неделю пропали для общества. Однажды ночью перекрасила крышу во все цвета радуги и подглядывала из домика, как удивляются крысы и голуби. Однажды… она проснулась утром и поняла, что совсем здорова.

Не ищите её в воздуховодах — там сейчас трудится совсем новенькая, неумелая, но очень старательная. Наша феечка поселилась в больнице — притворяется санитаркой, регистраторшей или чьей-нибудь дочкой, смотрит, слушает, трогает стены — и сматывает в клубки страхи, запускает по коридорам некрупные чудеса. На балы она выбирается редко, зато веселится там от души и отплясывает так лихо, что все принцы мечтают пройти с ней тур вальса, а ещё лучше — веселой польки. Старому доктору Я. феечка помогает приводить в порядок толстые журналы с тоннами скучных записей, а заодно убирает и кошмары из его кабинета. Иногда, шутки ради, запускает туда пестрых птичек или рисует на стенах колышущиеся цветы. Феечка уже не бледнеет при виде белых халатов, не боится запаха валерьянки и если уж что-то придумывает — непременно что-то хорошее.

Но лечиться она все равно не любит!

У банной феечки была непростая судьба. Когда она появилась на крыше, оказалось, что все места уже заняты — и у чердака, и у лестницы, и у водосточной трубы, и у мансарды, и даже у дымоходов есть свои феечки. Для новенькой не нашлось ни домика, ни работы. Её конечно не бросили — передавали из гостей в гости, задаривали подарками, закармливали пирожными и леденцами, хвалили и утешали, но чужой угол есть чужой угол. Другая бы стала плакать, беспомощно сложив крылышки, обижаться на всех, завидовать, а то и вовсе ушла на соседнюю крышу. Но наша феечка была на редкость упряма.

Она облазила все закоулки на крыше, перезнакомилась со всеми жителями, перецеловала в мордашки всех котят и крысят, собрала все сплетни и к ужасу феечек спустила собранное в мусоропровод. А потом поселилась в шахте лифта. Прочие феечки страшно боялись скрипучего механизма, но наша только смеялась. И ловко смазывала машинным маслом цепи и шестеренки, каталась по огромной пружине, вооружившись тряпочкой стирала со стен лифта ужасно плохие слова и некрасивые рисунки. Ей понравилось ездить в лифте, наблюдать за пассажирами, слушать их разговоры, гладить теплых собак и помогать кошкам нажать нужную кнопочку этажа.

Единственное, что огорчало феечку — въедливая грязь. Просто отмыть ручки и крылышки от противного масла и ржавчины не получалось, а тратить волшебство на всякую ерунду не хотелось. Полная задумчивости феечка бродила утром по крыше, размышляя — что бы придумать. Вызвать тропический ливень? Вообразить мыльце с лавандой и розовыми лепестками? Нет, не годится… И тут ей вспомнилась бочка.