Ирина Токмакова - Сосны шумят [Стихи, повести, сказки]

Возвратился Лось
И принёс цветы братьям.
Говорит: — Без них
Вам не жить — не быть
И не встать вам,
Как первый цветок
Золотой кружок,
Золотой круг —
Да не сам-друг.
Лепестки вокруг.
Лепесточки малы.
Как зубочки целы.
Белою каймой.
Будто снег зимой.

Говорил братьям Лось:
— Вот найти довелось
Золотой кружок,
Милу солнцу дружок.
Вы ромашкой его назовите,
Из него густо зелье сварите. —
Научал он Бушуя со Жданом: —
Приложите вы зелье к ранам,
В теле жар понемногу остынет,
Злая боль ваши раны покинет.
У второго цветка
Ножка тонка.
Как стрела в небеса,
Вот и вся краса.
Да листочки-плошки
Толеньки, плоски,
Светлой строчкой строчены,
Пушком оторочены.

Говорил он Бушую со Жданом:
— Приложите вы листья к ранам.
Лист целебный не скоро вянет.
Он глубокие раны затянет.
Тот цветок растёт в придорожье,
И зовётся он подорожник.

Ходит солнце синею тропкой.
Продолжает Лось неторопко:
— Вот и третий цвет.
От Ярилы привет,
На тоненькой дудочке
Солнышка чуточка.
Листья сборчатые,
Узорчатые.
А из листьев отвар
Остудит жар,
На сон укачает.
Голове полегчает.
Всю болезнь как рукою снимет,
А цветку — одуванчик имя.

Сладким мёдом пахнуло с луга.
Братьям любо глядеть на друга.
Лось повёл костяными рогами,
Перебрал тростяными ногами,
То ль ушёл в тёмный бор, то ль уплыл,
Лёгкий след свой росой запылил.

А в Холохолне россы тризну правят по братьям.
Пенный мёд и хмельную брагу пьют из кованых братин,
Ложки стучат, гудочки гудят, жалейки плачут.
Да горят костры, да храбрецы над пламенем скачут.
Только Доброгосту ни куска не съесть, не сглотнуть глотка.
Так печаль его темна, так утрата его горька.
Вышел он к Мере на берег, на дубовый причал.
Говорит: — Речной ветер, ты б хоть весть мне домчал,
Где да как погибли братья, где покой обрели,
Да могло ли быть, что вороги их в полон увели? —
Но молчит речной ветер, только волны морщит
Да на водах колеблет золотой лунный щит.
Доброгост снова просит: — Сизый сокол мой,
Облети леса-поля да вернись домой,
Ты высмотри, сизый сокол, братья где полегли.
На лугу ль, во сыром ли бору, на краю ль земли.
Да притомился сокол, никуда не летит.
На осинушке горькой молчком сидит.

И сошёл Доброгост к Мере, прямо к самой воде.
Рассказал реке Мере о своей беде:

— Государыня быстра река,
Что торопишь волну,
И зачем ты, быстра река,
Камни катишь по дну?

Ты постой, быстра река.
Не беги, не спеши.
Ты о братьях родимых
Мне, река, расскажи.

И взметнулась вода в реке, точно конь гнедой.
— Жив твой брат Бушуй, да и Ждан живой.
Ты садись-ка в чёлн да греби, я тебе помогу.
И увидишь ты братьев своих на моём берегу.

Ель взмахнула ветвями,
Точно крыльями птица.
У Бушуя и Ждана
Стали светлыми лица.
В небе зори погасли.
День с собой увели.
И луна показалась
Из-за края земли.
В рощах дробным раскатом
Кличет дятел-желна.
Луг оделся туманом.
Плещет в речке волна.
А на волне в челне — Доброгост,
Добрый гость.
Чёлн в осоке шуршит,
Доброгост на берег спешит.
А перед ним Ждан и Бушуй, как у орла два крыла.
— Здравствуй, брат! Нам родная земля умереть не дала!
Помогли нам река и трава, и помог нам зверь лесной.
Не тревожься, брат! Снова мы сильны, как дубы весной. —
Уплывает чёлн, и во тьме уже не видать челна,
Только бор шумит, над рекой только песнь слышна:
— Не ярись ты, враг, и на россов ты не ходи войной.
Непокорен росс. Не отдаст тебе он земли родной.
Верен меч в руке, и надёжен щит, и стрела остра.
Духом крепок росс. И земля к нему, словно мать, добра.
Животворны цветы на родном лугу, там, где он родился и рос.
И в родном краю, на родной земле вечно жив и бессмертен росс!